Увы, оказалось, что он подражал ему слишком буквально, и новых впечатлений не было.
Служивший в годы войны унтер-офицером в британском флоте и не раз лично участвовавший в арктических конвоях, А. Маклин не понаслышке знал о нравах и традициях английских и американских моряков. Этим и ценны его наблюдения.
«Крейсер «Улисс»:
«Эти огнетушители никогда прежде не использовались; моряки «Улисса» знали лишь, что содержащаяся в них жидкость выводит самые застарелые пятна на одежде. (…) Попробуйте кому-нибудь из них втолковать, что отлить из огнетушителя несколько капель жидкости — преступное легкомыслие… Несмотря на регулярные проверки, большинство огнетушителей оказались заполненными наполовину, а некоторые и вовсе пустыми».
И В. Пикуль переносит чужие наблюдения в свою книгу, только переносит как-то уж слишком подробно и оттого беспардонно.
«Реквием каравану PQ-17»:
«— А знаете, сэр, я разбил на корабле три огнетушителя, пока четвертый не брызнул пеной мне на штаны.
— Зачем вам это было нужно, Брэнигвин?
— Здорово эта жидкость выводит пятна, сэр. Только секрет был известен до меня. Три пеногона трахнул об палубу, и только четвертый сработал, черт его побери…»
Возможно, что В. Пикуль многое узнавал лично из бесед или переписки с англо-американскими ветеранами, но он же читал «Крейсер «Улисс»», он видел, что его опередили!
Почему не шевельнулась при этом его писательская совесть, почему она не заставила искать новые факты и примеры?
Например, у А. Маклина можно прочитать такую сцену.
«Крейсер «Улисс»:
«Нередко между английскими кораблями и немецкими самолетами-разведчиками происходил обмен любезностями, на этот счет рассказывались самые диковинные истории. (…) Говорят, что начальник одного конвоя радировал «Чарли»: «Прошу, летайте в обратную сторону. Ато голова кружится». В ответ «Чарли» с любезной готовностью начал кружить в противоположном направлении…» (Кстати, «Чарли» англоамериканские моряки называли именно четырехмоторные «FW-200», налетавшие на арктические конвои. — O.K.)
Как же не использовать столь пикантную ситуацию! И «Реквием каравану PQ-17» украшается этим рыцарским обменом радиолюбезностей, способным поразить читателя лишь однажды, при первом прочтении.
«Реквием каравану PQ-17»:
«Как это бывало не раз, англичане вступили в радиопереговоры с самолетом противника. Обычно начиналось состязание в остроумии, и пальма первенства не всегда доставалась Англии.
— Эй, парень! — кричали радисты кораблей. — У нас закружилась голова от твоих петель. Покрутись немного обратно, чтобы у нас раскрутились шеи…»
Неужели Валентин Саввич не допускал мысли, что кто-то еще, кроме него, возможно, читал «Крейсер «Улисс», и его колоритные «находки» могут смахивать на бородатый анекдот?
А. Маклин скромно, в качестве авторского примечания к основному тексту, упоминает о героизме британских летчиков, взлетавших с палуб кораблей при помощи катапульт.
«Крейсер «Уллис»:
«После выполнения боевой задачи пилот должен был или выбрасываться, или же садиться на воду. Слова «опасная служба» вряд ли достаточно точно определяют боевую деятельность горсгки этих в высшей степени бесстрашных летчиков: шансов уцелеть у них в этом случае оставалось очень немного».
Это примечание, набранное мелким шрифтом, не осталось не замеченным В. Пикулем.
«Реквием каравану PQ-17»:
«Британский летчик мог сделать лишь один боевой вылет. Мало того, этот отважный парень был приговорен еще на взлете с катапульты, ибо вернуться ему было некуда. Катапультированный просто садился в океан, самолет тут же тонул, а пилот оставался на резиновом плоту, где весла, банка тушенки и компас были его единственными друзьями. Надежда на то, что его заметят и подберут, практически была очень слабой».
Бесспорно, ожесточение боев достигало такой силы, что иногда сбитые самолеты порой буквально таранили корабли и застревали в них. Этот потрясающий факт описан А. Маклином в «Крейсере «Улиссе»».
«Крейсер «Улисс»:
«Поперек судна, на четвертой башне все еще лежал обгорелый остов «кондора», из носовой палубы торчал фюзеляж вонзившегося по самые крылья «юнкерса»…»
Представляется сомнительным, чтобы каждый крейсер в арктических конвоях был протаранен машиной люфтваффе. Однако, судя по описанию В. Пикуля, получается, что так оно и было. Потому что писал он о других событиях, о другом конвое.
«Реквием каравану PQ-17»:
«Один из крейсеров нес на своей палубе обгорелый костяк германского самолета, врезавшегося в его надстройки, и среди обломков — никем не убран! — сидел за штурвалом, оскалив зубы, мертвый фашистский пилот…»
Конечно жутковатый труп летчика мог бы защитить авторство В. Пикуля, если бы А. Маклин первым не упомянул про «обугленные скелеты в обгоревшем фюзеляже «кондора»».
И судьбы обычных моряков, этих маленьких людей большой войны, выписаны обоими авторами с особой тщательностью. А вернее, одним выписан, а другим списан.
Сравним.
«Крейсер «Улисс»:
«Не в силах ничем помочь, Кэррингтон опустился на колени рядом со штурманом. Тот сидел на палубе, опершись спиной о ножки адмиральского кресла. От левого бедра юноши к правому плечу (…) шла ровная, аккуратная строчка круглых отверстий, прошитых пулеметом «хейнкеля». (…) Машинально проведя рукой по пробитому пулями комбинезону, он ощупал отверстия. Взглянул на стеганый канковый костюм и невесело улыбнулся.
— Пропал, — прошептал он. — Пропал костюмчик!»
«Реквием каравану PQ-17»:
«Он обернулся. Сварт лежал возле кранцев, среди нарядных обойм. Его капковый жилет — точно по
