подземелья. И образы двух женщин слились у него в одно любимое существо, перед которым Никита раскрывал свою душу.

— Не зря, не зря провел ты космическим отшельником все эти годы! — воскликнула Надя. — Ты напишешь книгу и будешь диктовать ее мне во время каждого сеанса связи. Мы издадим ее на Земле, и на обложке будет написано: «НИКИТА ВЯЗОВ» и цифра «11», с подзаголовком: «Модуль Вселенной». — И она продолжала увлеченно: — Один экземпляр мы обязательно отвезем в Город Руин, который, кстати сказать, стараниями командира Бережного из руин поднимается. И мы с ним и с Эльмой поднимем твою книгу на верхний этаж Дома до неба и водрузим ее в древний книжный шкаф «доисторической библиотеки».

— Книга в шкафу, да еще на семьдесят втором этаже — это здорово! Но дело не только в книге. Я ведь в сонете про клад Земли говорил.

— Да, да! Что ты имел в виду? — заинтересованно спросила Надя.

— Пентаграмма, с которой я начал, обладала удивительными свойствами. Я подумал, а что, если представить ее в трех измерениях? И получил занятную фигуру «пентоид» — наверное, его надо назвать авеноидом в честь его первооткрывателя, Авинского. Эта фигура, как я подозревал, должна была обладать не меньшими определяющими свойствами, чем двухмерная пентаграмма.

— И что же? — торопила Надя.

— Долго я мучился. Тот же Авинский, древний ученый, подсказал. Знал я, что он геолог и не мог пройти мимо того, что на нашу Землю можно наложить в виде скелета ПЕНТОИД. И в каждом узле его будет наибольшее напряжение, и именно там должны находиться важнейшие залежи ископаемых богатств: руд, нефти, газа. И попробовал я приложить пентоид-«авеноид» к былой географической карте, вернее глобусу земному, и представь себе…

— Не мучь, не мучь! Что получилось?

— Полное совпадение узлов пентоида с наибольшими скоплениями ископаемых богатств Земли, известных в нашем прошлом.

— Теперь география планеты изменилась…

— Тем важнее найти новые месторождения в узлах пентоида.

— И ты сделал это?

— Как сумел. На этот раз тебе придется меня проверять. За стадом быков дело не станет. На руду выменяем!

— Вот это да! — обрадовалась Надя. — Давай исходные данные, я сейчас же займусь этим. Ведь мы обогатим наших потомков!

— Для новой географии используйте снимки, которые мы делали со звездолета, облетая вокруг Земли.

— Галлей сохранил их. Никита, ты гений!

— Ну вот еще! Я прочитал тебе, кого в зеркале увидел. Словом, гений от безделья.

— Ну не скажи! Отец гордился бы тобой, как гордимся мы все! Наш Никитенок, или Никитий, как его теперь зовут, мечтает о подвиге зрелости, когда он повторит плавание Колумба, чтобы еще раз открыть Америку. И я ему подскажу, где находятся там узлы твоего пентоида и где он найдет не золотые россыпи Эльдорадо, а куда большие богатства для современного человечества. Они уже плавают под парусами на искусственном горном озере волновой гидростанции, где плотина носит имя нашего Галлея, но не в память того, что его засыпало камнями во время разведки, а за его предложение использовать особенности тех мест и взрывами вызывать камнепады, которые быстро объединятся в плотину. Так и произошло. Хотя Вася и хромает с тех пор.

— С такой головой, как у него, ноги — дело второе. Как бы я хотел похромать рядом с вами.

— Теперь уже недолго! Не зря, не зря мы вернулись на Землю!

— Ну, я еще пока не вернулся. Живу в чащобе звездной, брожу по тропинкам памяти и даже грешу поэзией, хоть и не по годам, казалось бы.

— Возраст человека определяется не сединой, а способностью что-то искать, мыслить, делать других счастливыми.

— На это отвечу двумя строчками одного из своих сонетов.

— Ну конечно! Другим я тебя и не представляю.

— Так как? — спросил на прощание Никита. — Бороду сбривать или нет?

Надя рассмеялась в ответ.

И этот ее смех, как показалось Никите, рассыпался в звездных потоках, среди которых он висел в материальной, но не ощутимой пустоте, несказанно счастливый…