решиться на отважный спуск на непонятно как изменившийся земной шар невыносимой тяжестью лежало на командирах. Но не только незнакомые очертания материков смущали их; необъяснимым казалось отсутствие вокруг излучений в радиодиапазоне и безответность радиосигналов, посланных со звездолета. Неужели никто не ждет их?
Бережной отличался от своего добродушного полнеющего коллеги могучей фигурой и решительностью суждений.
— «Це дило треба разжувати» — если «тысячу лет» можно разжевать.
Крылов тихо добавил:
— Не могу поверить, что это было последнее земное тысячелетие.
— Спустимся — побачимо.
— А если найдем пустыню?
— Улетели с Землии, улетим и с Земли; — бодро ответил Бережной.
— Тогда спускаться надлежит так же, как на Землии?
— Если в муравейник руку совать, так лучше в перчатке.
— Скафандры и будут вроде перчаток, — согласился Крылов.
— Так что, хлопцы да дивчины! — обратился Бережной к окружающим, хотя «дивчина» в кабине была только одна. — Готовьтесь снова к подводному спорту. Никитенок подрос, в ранце за спиной у матери уже не поместится. Приладим контейнер.
— Я буду рыбкой, как на картинке! — обрадовался мальчик, по-своему понявший смысл слов командира. — Ура! Я подружусь с другими рыбками. И птичками!
Звездонавты не могли не улыбнуться. Теплее стало у них на душе.
Предстояло прощаться со своим звездным домом.
Командиры остались в рубке управления, обсуждая детали предстоящего спуска на космоплане. «Экспедиция на Землю» начиналась.
Федоров с Галлеем получили задание обследовать поверхность планеты в электронный телескоп, обнаружить населенные места, выбрать район приземления, подобно тому, как это было сделано на далекой планете-двойнике, Землии.
— А ведь города-то есть! Сохранились, что ли? — говорил, не отрываясь от телескопа, Галлей. — Пожалуй, стоит предложить посадочную площадку вблизи такого мегаполиса. От домов длинные тени.
Федоров, как всегда, был согласен со своим другом.
— Все, что думаешь, запиши и забудь, — неожиданно сообщил по браслету личной связи Бережной. — Дороги видел? И движения по ним, говоришь, нет? Так делай отсюда вывод, что встречи нам не подготовлено. Триумфальной арки не соорудили.
— Неужели, командир, вы всерьез хотите как на Землии?
— Безопасность, хлопцы, прежде всего. Кто их там знает, как они живут, если вообще существуют!
— Георгий Трофимович прав, — подтвердил Крылов. — Надо иметь запасной вариант с подъемом к нашему звездному дому.
— Чтоб от родного дома улетать? — возмутился было Галлей, но почувствовал на плече руку друга Феди.
— Хуже не будет, — односложно сказал тот, садясь к электронному телескопу.
— Хуже не бывает, — буркнул Галлей, уступая ему место.
Супруги Вязовы прощались со своей уютной каютой, где вырастили своего Никитенка, живую память о том, что пережито было ими на чужой планете. Надя предложила отправиться в отсек отдыха, где звездонавты любили проводить свободное время среди земных пейзажей, перенесенных голографическими изображениями на стены.
Вязов удивился:
— Зачем нам земные картинки, коль скоро сами там будем? Натуру увидим. Никитенок на настоящее дерево забраться сможет.
— Смогу, смогу! Видишь, как я летаю.
— Там не полетаешь, — заверил отец.
Надя, как всегда, настояла на своем, и они втроем поплыли по знакомым переходам с этажа на этаж, пока не оказались в желанном отсеке. Надя поколдовала около маленького пульта, и они чудом оказались на лесистом берегу реки, где под ногами виднелся не металлический пол, а как бы настоящая трава.
Вязов узнал «место», где сыграна была их с Надей «космическая свадьба» еще на пути к неведомой планете, и понял, почему Надя привела его с сыном сюда.
Все трое, держась за «землю», чтобы не взлететь, уселись на «траве». Мальчику все хотелось сорвать стебельки, но это никак не удавалось. Пальчики проходили сквозь них.
— Подожди, скоро будешь бегать по настоящей травке, — утешал его Никита.
— Почему эта не настоящая? — капризно спросил малыш.
— Потому что игрушечная, — с улыбкой ответил Вязов.
Малышу этот ответ показался убедительным. Игрушечное — это понятно. Но он продолжал допытываться:
— А почему на эти деревья нельзя залезть? Ведь на игрушки можно забираться.
— Потому что это картинки.
— А там, внизу, когда мы к рыбкам прилетим, река будет не на картинке?
— Она будет мокрая.
— И рыбки мокрые?
— Конечно, — улыбнулась Надя и притянула к себе мальчика. — Ах ты, рыбка моя!
— Я — птичка, а не рыбка, — запротестовал Никитенок.
— Орленок, — заметил Вязов.
— Сын орла, — загадочно вставила Надя.
— Значит, ты орел, — заключил разумный малыш, смотря на отца.
— Верно! — лукаво подхватила Надя. — Видишь, как он летает?
Никита почему-то вдруг взмыл вверх и отлетел к реке, повиснув над ее гладью.
Мальчик восхищенно смотрел на него.
Надя грустно улыбалась каким-то своим мыслям.
В браслетах личной связи раздался сигнал общего сбора.
В самом низу многоэтажного жилого модуля хранился спусковой модуль-космолет, способный летать и в атмосфере, и в вакууме.
Звездонавты переходили в него по галерейному переходу, пробираясь через люки. Задраить последний люк выпало Никите Вязову. Надя, прижимая к себе малыша, висела с ним вместе над мужем.
— Неужели придется отдраить его и вернуться в наш звездный дом? — спросила она.
— Не возвращается только прожитое время, как мудро заметил наш философ Федя Федоров, — отозвался Никита.
— Что-то нас ждет впереди? — вздохнула Надя.
— Спустимся — побачимо, — голосом Бережного произнес Никита.
Надя улыбнулась.
Космолет внутри оказался куда более тесным, чем оставленный модуль: без уютных кают, скрашивавших годы полета, без отсеков отдыха, переносящих скитальцев на далекую родную Землю. Он напоминал, скорее, пассажирский воздушный лайнер старых добрых времен. В салоне стояли удобные кресла, где и разместились звездонавты, за исключением двух командиров, занявших места пилотов в головной кабине перед пультами управления.
Никитенок был горд тем, что ему, как большому, как папе с мамой и другим дядям, досталось большое кресло, правда, великоватое. Жаль только, что его привязали к нему ремнями и нельзя снова вообразить
