почему отстала?

- Не пойду!- мотнула головой Нина и отошла.

- Ну, не ходи! - засмеялся Сурен. - Но вот что, состязатели. Вы про Америку слышали? Док у них не в шестьсот метров, а в полмили. Они по туннелю не на поездах, а на автомобилях шпарят. Они к Северному полюсу скорее нашего приехать могут. Понимаешь? Вот это состязание! Так что, пожалуйста, больше ссорьтесь. Злее будете!

- Не поддадимся! - засмеялся Коля, - Насчет автомобилей американцы, может быть, и горазды, а вот насчет электросварки... Как вы думаете, Нина?

Нина тоже засмеялась.

- Тише вы там,-пробурчал Денисюк, сидевший у радиоприемника. - В Москве Красную площадь включили.

Все смолкли и невольно встали, глядя на приемник, подтянутые, серьезные. Только Коля и Нина смотрели друг на друга смеющимися глазами.

Слышался шум автомобилей, проезжавших мимо Спасской башни. И оттого, что шорох шин раздавался здесь, в цилиндрической комнате, на глубине ста метров подо льдом, каждый из присутствующих чувствовал себя особенно торжественно. И бесконечно знакомый мелодичный звон не казался сейчас обыденностью, хотя каждый слышал его сотни раз.

Мерные удары - 'дон., дон... дон...' - как-то связывали воедино этих людей со всей страной.

Последний удар, и грянул гимн.

- Одна тысяча четыреста двадцать километров до Северного полюса! крикнул Сурен. - В наступающем году вы пройдете половину этого пути, а мы закончим строительство атомных станций.

- Ура!

Сдержанность у всех присутствующих исчезла. Послышался смех, громкий разговор.

Неожиданно Сурен потребовал тишины.

- Тост говорить буду! Настоящий кавказский тост!

- А ну, давай, давай,- прогудел Денис, откидываясь на спинку стула и ласково усмехаясь.

Сурен оглядел всех озорными глазами а начал: - Жил-был царь. Невзлюбил он одного князя и решил сделать ему самое большое горе. Позвал он своего палача и велел зарезать у князя жену. - Сурен с шутливой свирепостью взглянул на свою соседку. Елена Антоновна, не зная, куда он клонит, смущенно улыбалась.- Выполнил палач приказ, вернулся к царю; а тот его спрашивает: 'Ну как, заплакал князь? - 'Нет, не заплакал', - отвечает палач. И велел тогда царь зарезать всех малых детей князя. Вернулся палач веселый, руки потирает, а царь его опять спрашивает: 'Ну как? Заплакал князь?' - 'Нет, не заплакал!'- отвечает палач. Удивился царь и велел зарезать отца и мать ненавистного князя.

Вернулся палач, кинжалом в серебряных ножнах играет.-Сурен повертел перед собой столовым ножом. - А царь спрашивает: 'Ну как, заплакал князь?' - 'Нет, не заплакал!'- отвечает палач. Рассердился царь и крепко задумался. А потом приказал палачу: 'Пойди зарежь самого любимого друга у князя'. Пошел палач, выполнил приказ и вернулся к царю. 'Ну как, заплакал князь?' спрашивает царь. 'Заплакал, горько заплакал, - отвечает палач. - Так заплакал, что я не выдержал и тоже с ним плакать стал'. Сильно удивился царь и велел позвать к себе князя.

Предстал перед ним князь, голову потупил. И спросил его царь: 'Скажи мне, князь, почему, когда твою жену мой палач зарезал, ты не заплакал? Почему, когда отца и мать твоих мой палач зарезал, ты не заплакал? И еще скажи, почему ты безутешно плачешь теперь, когда твоего друга зарезали?' И ответил князь: 'Человек второй раз жениться может и детей будет иметь потому я не заплакал; отец и мать старые были, сами умирать собирались потому я не заплакал. - Вздохнул князь тяжело. - А вот второго друга, настоящего, хорошего друга, не скоро найдешь - потому и плачу...' - Сурен оглядел притихших людей: - Так выпьем же за дружбу, потому что нет ничего ценней!

Все переглянулись и зашумели.

- Правильно, правильно! - послышались голоса.

- Аи да Сурен! Куда подвел! - восхищенно воскликнул Денис, поднимаясь и подходя к Сурену. - Это ты добре сказал про дружбу. Верно, что нет ничего ценней! - И он обнял Сурена.

Андрей вышел в свой кабинет и вернулся оттуда с какой-то бумагой в руках. На щеках его выступили красные пятна. Поспешно спрятав бумагу в карман, он подошел к Сурену и крепко пожал ему руку. Он хотел что-то сказать, но неугомонный Сурен, махнув на него рукой, принялся отодвигать стол.

- Плясать будем, - шепнул он Елене Антоновне и стал засучивать рукава воображаемого кичменя.

Присутствующие образовали круг и стали ритмично ударять в ладоши. Денис старательно барабанил в такт по стулу.

- Па-ашел! Ва! - Сурен тряхнул черной лохматой головой и псплыл по комнате. Ноги его быстро мелькали, а корпус плавно передвигался, словно под ним были не пляшущие коги, а лодка. - Хасса! Хасса!

Пройдя круг, Сурен вытащил на середину Елену Антоновну и Дениса. Каждое движение Елены Антоновны преображало ее, делало легкой, заставляло забывать о ее полноте. У Дениса же каждый шаг подчеркивал неуклюжесть его огромной фигуры. Он со всего размаха бухался на пол и, опускаясь на корточки, тяжело и невпопад выбрасывал ноги.

Все смеялись до слез. Коля и Нина стояли в сторонке, о чем-то тихо разговаривая.

Улучив момент, Андрей взял Сурена под руку и вышел с ним из комнаты.

- Пойдем. Ты сегодня произнес тост. Мне хочется поговорить с тобой о нем. Кстати, по-, смотрим, как передвигается док. Сборка закончена.

- Пойдем, - охотно согласился Сурен.Посмотрим, как это твой док двигается.

- Мой ли?- спросил Андрей и пристально посмотрел на Сурена.

Тот сделал вид, что не слышал этого вопроса, и пошел впереди Андрея. Поднявшись по винтовой лестнице в вертикальном патрубке и пройдя цилиндрический коридор, они вошли в сборочный зал. Сейчас он был освещен лишь несколькими лампами. Не слышалось обычного шума и треска. Редкие фигуры проходили по площадкам.

В том месте, где прежде видны были ровные дорожки из вогнутых роликов, теперь лежали трубы сваренного туннеля, похожие на фантастически длинную двустволку. Туннельный комбайн отодвинулся в самый конец дока.

Шаги гулко отдавались, подчеркивая тишину огромного пустого помещения. Молча прошли Сурен и Андрей до конца площадки.

Здесь готовый туннель, пройдя сквозь торцовую стенку зала, уходил в океан. Специальное уплотнение заполняло щель между трубой и кромкой отверстия в стенке, выдерживая внешнее давление воды в десять атмосфер.

Этот сальник имел сложное нажимное устройство, позволявшее уплотнять набивку.

Все же вода немного проникала. Капли ее просачивались сквозь уплотнение и прерывистой тонкой струйкой стекали вниз. Сурен протянул палец, намочил его и попробовал на язык.

- Соленая, морская! - покачал он головой. - Все-таки опасно здесь работать. От океанской воды нас отделяет тоненькая стенка да сальниковое уплотнение. Начнет док тонуть, куда денешься? А вода... вода... она холодная, ледяная...

- Привычка, Сурен. Мы уже и забыли думать, что нас постоянно окружает рвущаяся к нам вода.

Сурен и Андрей медленно пошли вдоль трубы туннеля.

Вдруг стены цилиндрического зала дрогну,ли, издав низкий, гудящий звук. Одновременно задрожали перила площадки и ее металлический настил.

- Винты заработали, - заметил Андрей.

Сурен впился глазами в трубы туннеля.

Вибрация усиливалась. Площадка тряслась под ногами. Стены грохотали, словно покатились отдыхавшие мостовые краны.

- Ползет, ползет, проклятая! - радостно закричал Сурен. - Поехали, поехали к самому Северному полюсу! Ва! Там встретимся с нашими американскими друзьями. Торжественно обещаю вот эту, самую любимую трубку, - Сурен потряс в воздухе своим сокровищем, - подарить первому американскому рабочему,