звание и прилагающаяся к нему должность. Погоны сорвут – и будет фамилия твоя «никак». Турнут со службы – и ты никто.

Сайкова редко ошибалась. Матюкову в одночасье пришлось вспомнить о том, что мир, на который он привык смотреть через стекло служебного автомобиля, существует в реальности и способен сопротивляться. До этого ему казалось, что досадное происшествие с сынком ему удалось удачно замять. Но теперь ситуация однозначно вышла из-под контроля. Пока он еще мог полагаться на приятелей- сослуживцев, на доступ к властным рычагам. Но все это могло обломиться в любой момент. Из «бойца невидимого фронта» Матюков стремительно превращался в публичную фигуру – мальчика для битья. Наверху ему могли простить многое: и жульнический бизнес жены, и проделки сыночка-наркомана, и покупку судей и лжесвидетелей. Это не считалось в кругу подобных ему чем-то зазорным. Но в этом же кругу существовало и жесткое правило – не выносить сор из избы. А генерал Матюков его нарушил.

Выход ему виделся в одном – отыскать и уничтожить мстителя. Уже просматривались различные базы данных, биографии бывших и действующих сотрудников силовых структур. Опрашивали близких и дальних родственников погибшей девочки. Проверяли всех мужчин, с которыми встречалась ее мать. Но – ни одной зацепки. Никто из них не подходил на роль смельчака, вышедшего на тропу войны с могущественным ведомством. А тем временем система координат, в которой привык существовать Матюков, уже трещала по швам. Не только сверху, но и снизу. Вот уже и судья Кривошеев, вынесший приговор по делу о «дьявольском «мерсе», потребовал от него охраны, опасаясь за свою жизнь. А тут еще жена то и дело доставала просьбами быть поласковее с сыном. Мол, нельзя обходиться с ним так жестоко, ему же и учиться надо, и с друзьями встречаться, ты ему и так в жизни мало внимания уделял, без мужской руки вырос, вот отсюда и все беды…

«Раз ты его таким воспитала, то сама теперь с ним и разбирайся. Мне уже надоело», – так ответил Валерии Никодимовне муж.

«А если с ним что случится?» – забеспокоилась женщина.

«На это у тебя Базанов есть и вся служба безопасности твоего чертова холдинга».

Скромный «Пежо» мчался по ночной дороге. На горизонте россыпью огней сияла Москва. У заправки Базанов чуть сбавил скорость, чтобы рассмотреть время на придорожном табло.

– Половина второго ночи, – покосился он на сидевшего рядом с ним Алекса.

Молодой человек вел себя развязно. Сидел, забросив ногу за ногу, мешая переключать скорости.

– Что, чекист, хочешь сказать – не детское время? Так это и хорошо. Моя мамашка по ночам никогда меня не проверяет. Разбудить боится, – хихикнул Алекс.

Он явно был под воздействием кокаина. Когда только успел? Ведь Базанов как мог следил за ним последние часы. Но свинья всегда грязь найдет, хоть ты ее на поводке води.

Майор ФСБ уже проклинал тот день, когда согласился на предложение генерала Матюкова. Уж лучше было тянуть лямку опера. Спал бы сейчас в своей постели. А так связался на свою голову… Базанов подавлял в себе желание остановить машину и выбросить молодого наглеца на обочину. Удерживало его от этого поступка лишь одно обстоятельство. Сделай так – и не видать ему в будущем счастливой жизни на берегу теплого моря.

– Не боись, чекист. Никто ничего не узнает, – Алекс вытянул руку и положил ее на спинку сиденья. – Если не нравится моим шофером быть, так пусти меня за руль. Вмиг домчим. А то тащишься, как вошь беременная.

– За руль только через мой труп сядешь, – предупредил Базанов.

– За машину боишься? Развалится, если ее за сотню разогнать? Ну и колымага у тебя! Не мог, что ли, поприличнее тачку себе взять? Это ж позориться – на такой ездить.

Повод терпеть издевательства Алекса у майора ФСБ имелся. Они заключили с Матюковым-младшим соглашение. Тот уговорит мать заменить для Базанова кабальный договор о работе в службе охраны холдинга на кипрский домик. А за это Алексей Павлович наплюет на свои обязательства перед Матюковым- старшим и втайне несколько раз свозит Алекса ночью в Москву – оттянуться в клубах. Свою часть обязательства Матюков-младший выполнил. При Базанове переговорил с матерью – естественно, умалчивая о предстоящих ночных поездках. Валерия Никодимовна вроде бы согласилась. И вот теперь майор ФСБ выполнял свою часть, сидя за рулем машины, мчавшейся к ночной Москве.

– Только учти: в клубе никаких наркотиков, только спиртное, и то в меру. И от меня ни на шаг, – напомнил свои условия Базанов. – Мне неприятности не нужны, и тебе, кстати, тоже. Если что, я тебя сразу за шиворот домой тащу.

– Все будет тип-топ, командир, – вяло пообещал Матюков-младший. – Мы теперь с тобой в одной лодке. Если засыплемся, то вместе. Ты хоть раз в ночном клубе был?

– Возраст не тот.

– Вот увидишь, тебе понравится. Только лохи по ночам спят, а настоящая жизнь там.

Чем глубже они продвигались в центр города, тем азартней блестели глаза Алекса. Он истосковался по столице. Его все больше раздражали медлительность и аккуратность, с которыми вел автомобиль Базанов.

– Куда этот козел прет? Подрезать его надо так, чтобы в столб впилился.

– Ты помолчать можешь?

– А что такое? Скучно живешь, чекист. И на Кипре скучно жить будешь. Ты по-другому не умеешь. У тебя же корочки есть. Любому менту в морду сунешь – и он молчок, руку под козырек вскинет.

Базанов не так давно перебрался в Москву, а потому путался в хитросплетении центральных улиц. Алекс же подсказывал ту дорогу, по которой привык ездить сам, а этот путь никоим образом не состыковывался с запрещающими знаками. Наконец окончательно расставшись с надеждой не нарушать правил дорожного движения, Базанов свернул под «кирпич» и выехал-таки к ночному клубу.

– Наконец-то, – проворчал Алекс. – И не тормози. Стоянка для посетителей вон там.

Вскоре они уже входили в ночной клуб. Матюкова-младшего здесь знали – охранник на фейс-контроле собственноручно распахнул дверь. Базанову не хотелось светиться – пользоваться удостоверением, но иначе долго бы пришлось объяснять присутствие «табеля» в подмышечной кобуре. Однако обошлось: охрана сделала скидку, приняв во внимание, что он приехал с Матюковым-младшим. Металлоискатель так и остался висеть на поясе охранника.

Алекс чувствовал себя в ночном заведении как рыба в воде. А вот Базанов, наоборот, – как рыба, выброшенная на берег. Сверкала иллюминация, мигали, вращались, расчерчивая воздух, лазерные установки, грохотала клубная музыка. На сцене неистовствовала рейв-группа, а танцпол колыхался бесформенной массой.

– Ну что, поколбасимся или слабо? – прищурился Алекс. – Видишь вон тех девчонок? С ними скучно не будет.

Базанов потянул носом. В воздухе отчетливо ощущался запах марихуаны. А потому и слово «колбаситься» для него приобрело вполне определенный смысл.

– Я же сказал, никаких наркотиков, – проговорил он, обводя взглядом зал.

Над сценой нависал широкий балкон-галерея. В глубине горели огоньки настольных ламп, стояли столики. Базанов прикинул, что именно там и сосредоточилась наиболее взрослая и солидная публика. Во всяком случае, никто там не прыгал, не визжал и не срывал с себя одежду.

Алекс покачал головой:

– Скучно там. Одни старперы. Но для начала можно и там обосноваться. Между прочим, кухня здесь не хуже, чем в дорогом ресторане.

Клубный шум лавиной обрушился на не привыкшего к таким заведениям Базанова. В глазах мельтешило от лазерных установок. Грохот ударных проникал прямо в череп.

Свободный столик нашелся быстро. Наверняка пару штук держали в резерве на случай появления клиентов, подобных сыну генерала Матюкова. Тут, на галерее, майор ФСБ почувствовал себя более уверенно, чем внизу, в чужом для себя мире. Здесь можно было оставаться наблюдателем, а не участником веселья. За другими столиками, отгороженными решетчатыми ширмочками друг от друга, тоже попадались мужчины в солидных костюмах. Но все равно чекист даже среди них выглядел белой вороной.

Алекс сделал заказ, при этом не упустил возможности подтрунить над простоватым Базановым. Читал