только капот и черная рифленая запаска на нем. Машина въехала на горку. Дым стлался в низине. Картина открывалась страшная. Пламя уже свирепствовало в южной части поселка. Пылали сараи, бревенчатые дома. Отовсюду слышались крики. Люди, как сперва казалось, без толку метались по улицам. Неподалеку послышался рокот тракторного мотора, из-за поворота выполз маломощный гусеничный бульдозерчик «Т- 75». Он уперся отвалом в дощатую стенку сарая, смял ее и потащил обломки досок перед собой.

– Это Дима. Молодец, сообразил, – крикнул директор заповедника, – надо полосу от этих халабуд очистить, чтобы огонь дальше не пошел. Бульдозер его личный. Списанный в ПМК купил и отремонтировал.

Бульдозер нырнул в дым, затем вновь выехал из него. Отвал заглубился в землю, и потрепанная гусеничная машина пошла вперед, оставляя за собой полосу влажной глины.

Ларин, став на подножку, всматривался в буйство огня. Было понятно, что большая часть поселка обречена, если, конечно, не приедут пожарные. А ждать их появления не приходилось. Точилин спасал мебельную фабрику Бекетова и Радьковой.

Неподалеку от насыпи виднелись застрявшие на половине дороги машины. Люди выносили из них свои пожитки, карабкались на песчаный откос. Ларин засмотрелся на то, как по крутому, свежеотсыпанному склону взбирались четверо молодых парней. На себе они тянули электрогитары, усилитель с колонками, клавиши и ударную установку – самое ценное, что было в их жизни. Большой барабан отвязался, сорвался и запрыгал по откосу; разогнавшись, подскочил вверх и исчез в дыме.

– Вы что, сволочи, делаете? – внезапно крикнул Беспалый и вместе с егерем побежал к бульдозеру.

Ларин обернулся. Двое каких-то мужчин в спортивных костюмах выволокли отважного бульдозериста из кабины и избивали его арматурными прутьями. Мужчины были крепкого телосложения и хорошо тренированы. Заметив бегущих на помощь Виктора и егеря, они прекратили избиение и скрылись в дыму. Бульдозерист с окровавленной головой держался за руку.

– Кто такие? – склонился над ним директор заповедника.

– Не знаю, не местные. Черт, руку мне, кажется, сломали.

– Чего они на тебя набросились?

– Мешаю я им. Наверное, хотят, чтобы весь поселок сгорел, – прохрипел бульдозерист. – Говорят, их перед этим у гаражей видели.

– Давай в машину.

– Я-то и сам выберусь, а там возле школы люди пропадут. Огонь несколько домов уже со всех сторон окружил. Попробуйте им помочь.

– Помоги ему.

Егерь закинул себе на плечо здоровую руку бульдозериста и повел его по еще не охваченной огнем улице. Ларин и Беспалый переглянулись.

– Эти гады в спортивном, – проговорил Андрей, – или бандиты, или менты переодетые. Еще один симптом.

– В наших краях менты и бандиты – это, считай, одно и то же. – Беспалый закашлялся. – Жаль, ружье я с собой не прихватил. Таких уродов на месте стрелять надо.

– Я-то думал, что эколог и гуманист – это одно и то же. – Ларин уже держал руку на рычаге переключения передач. – На этих ублюдков время сейчас жалко тратить. Потом разберемся. Показывай, где школа. Может, помочь успеем.

– Там, – Беспалый указал рукой в стену дыма и огня.

– Рискнем. – Андрей зажег все фары, которые были на его джипе.

Но машина даже не успела набрать скорость. Из протуберанцев дыма выскочила обезумевшая корова. Шкура на ней дымилась, возможно, животное успело ослепнуть. Она с ходу ударилась в «кенгурятник» «Ленд-Ровера» и упала на землю.

Ларин объехал лежащую тушу, и машина нырнула в дым. Не сильно помогал даже включенный кондиционер. Запах гари наполнил салон. Директор заповедника припал к лобовому стеклу, пытаясь рассмотреть дорогу. Пламя уже лизало машину с правой стороны.

– Теперь направо и жми.

Дорога пошла на горку. Практически вслепую Андрей вывел автомобиль из огня.

Бульдозерист был прав. Островок из шести подворьев еще не успело сожрать пламя, а вот деревянная довоенная сельская школа пылала. К остановившейся машине бросилась ошалевшая кошка, забилась под нее и жалобно замяукала. Возле одного из домов рвался на цепи сторожевой пес. Наверное, хозяева, в спешке покидавшие дом, забыли о нем. В сарае испуганно хрюкали свиньи.

– Эй! – крикнул Ларин. – Есть тут кто-нибудь?

На крыльцо дома еле выбралась заплаканная старуха.

– Дети, дети там, маленькие...

Из сбивчивого рассказа старухи стала ясна одна из трагических ситуаций, сложившихся сегодня в поселке. С утра к ней приехала из города дочка с четырехлетней внучкой и подругой с двумя детьми. Мамы пошли в лес, оставив детей на бабушку. Так уже не раз бывало.

– ... а потом этот пожар... дочка с подругой так и не вернулись... я за детей, хотела увезти подальше... это, когда уже пожар тут начался... а они без мам ни в какую...

– Так где же дети? – Ларин смотрел в затуманенные от слез глаза старухи.

– На чердак забрались, там котята у нас. Я им кричу-кричу, а они слезать не хотят. Без мам никуда. А я старая, сама залезть туда не могу.

Огонь подбирался к усадьбе с юга. Уже трещали, сворачиваясь в трубочки, листья яблоневого сада. Горел сарай. Андрей бросился в дом. Лестница, ведущая на чердак, находилась сразу за дверью на веранде. Ларин вскарабкался по ней. На чердаке было душно и дымно. Дневной свет пробивался сквозь единственное слуховое окошко на фронтоне. Солнечные лучи, расчлененные частым оконным переплетом, расходились в дымном полумраке веером. Весь чердак был завален каким-то хламом: старый сундук, старомодный круглый стол, поломанные стулья, детская коляска и санки, куча тряпья. Ларин прислушался. За дымоходом кто-то тихо плакал. Он перелез через сложенные в штабель связки газет и журналов. За дымоходом под самым скосом крыши он увидел троих жавшихся друг к другу детей. Голубоглазая светловолосая девочка-ангелок лет четырех глянула на Андрея и тихо произнесла лишь одно слово:

– Мама? – сказала она, прижимая к себе мальчика лет трех и его сестричку.

– Мы найдем твою маму, а сейчас пошли. – Ларин никогда не умел разговаривать и обращаться с детьми, своих-то у него не было.

Он с трудом подбирал нужные слова, боясь испугать детей. Младшие ребята громко заплакали. Андрей растерялся.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Таня.

– А меня Андрей. Меня твоя мама прислала. Сказала, чтобы я вас забрал. Сейчас она прийти не может.

Ларин слышал, как совсем поблизости бушует пламя. Где-то неподалеку трещал и взрывался шифер. Крыша дома уже накалилась, к ней невозможно было притронуться. Таня погладила плачущего мальчишку по голове. У парнишки из разреза рубашки выглядывали два совсем маленьких котенка: серый в полоску и огненно-рыжий.

– Видишь, все хорошо. Нам идти надо. Так мама сказала.

Таня поднялась, держа малышей за руки.

Андрей подавал детей одного за другим Виктору, который стоял на приставной лестнице. Старуха обнимала их и одновременно журила за то, что не послушались и спрятались от нее на чердаке.

– В соседних домах кто-нибудь есть? – спросил Ларин.

– Нет, они вроде уехали. Предлагали и мне, но я детей искала. Только потом поняла, что они на чердаке. Вы меня тут оставьте, я уже старая. Может, кого-нибудь еще спасете, – запричитала старуха и тут же спохватилась под строгим взглядом Андрея: – Да что я такое говорю? Бога гневлю.

Подхватив Танечку на руки, Ларин побежал к машине. Пламя от разгоревшегося сарая уже лизало торец избы. Было трудно дышать. Андрей распахнул дверцу, посадил Таню на заднее сиденье. Беспалый ждал у машины с мальчиком и девочкой на руках.