На вкус она была лучше сухого пайка, но лица форсеров во время еды выражали изрядную озадаченность.

– Что это такое? – вопросил Пабло, сыто отдуваясь.

– По-моему, какая-то каша. А может, густой суп, – пожав плечами, сказала Анна.

– А почему все такое соленое? Так полагается?

– Ну надо же, а мне показалось, что еда вообще пресная, – Марта спрятала столовый прибор. – Хотя, может быть, ее просто не перемешали.

– Так вы скоро деликатесов потребуете, – Антон похлопал себя по животу и встал. – Время отдыха закончено. Через пятнадцать минут мы выдвигаемся на патрулирование.

– Эх, – вздохнул Пабло. – Где там моя красавица? Опять будем в людишек палить…

Через десять минут звено покинуло номер, а еще спустя три – и саму гостиницу. Выйдя сквозь широкие, раздвигающиеся двери гостиницы, бойцы обнаружили, что у входа в здание расположился передвижной пункт переработки негодной биомассы.

Проще говоря – человеческих тел.

Техники деловито вытряхивали трупы из брони. Все ценное аккуратно складывали в размещенные на большом транспортере контейнеры, а тела запихивали в поставленный на колеса унификатор.

Он пыхтел и гудел, распространяя довольно резкий запах.

– Фу! – сморщила нос Анна. – И долго это будет тут вонять? Я уже и забыла, что такое свежий воздух.

– Не скоро вспомнишь, – мгновенно отреагировал субтактик. – На войне его не бывает. Все, разговоры отставить. Лучше глядите по сторонам!

Прошли коротким переулком, дома в котором уцелели все до единого, миновали недостроенную баррикаду, и через развалины высотного здания вышли на широкую площадь.

Тут в небо поднимались клубы смрадного дыма. Несколько форсеров, держа в руках выплевывающее огонь оружие людей, поливали струями жидкого пламени гору человеческих тел.

Людское оружие использовалось для уничтожения своих создателей.

– В этом есть что-то символичное, – неожиданно проговорил задумчивый Стефан.

– Ничего подобного, – ответил Антон. – Голый практицизм. Унификаторов мало, а трупов – тысячи!

В свете утреннего солнца Крайон не выглядел так угрожающе, как в сумерках. Царила тишина, лишь откуда-то издалека доносились выстрелы.

– Прибавили шаг, – оторвав Марту от умиротворяющих мыслей, пробурчал Антон. – Сообщение от соседнего патруля: они подверглись обстрелу снайперов.

Пробежали улицу до конца, свернули направо, где под прикрытием стены одного из выходящих на перекресток домов обнаружились бойцы другого патруля. Двое растерянно оглядывались, третий сидел на корточках, прижав руки к животу и рыча от боли, субтактика видно не было.

– Где ваш командир? – поинтересовался Антон.

– Убит, – мрачно ответил один из патрульных. – Первым же выстрелом.

– Где засели люди? Сколько их?

– Не знаю.

– То есть как?

– Да дьявол их разберет, – выругался второй. – Идем, все спокойно, ни малейшего шороха… Потом выстрелы. Один за другим. Субтактик хлоп – и с копыт. Макс пулю в пузо словил, едва успели его вытащить.

– Ну мы глянем, чего там, – проговорил Антон. – Я вызвал подкрепление, так что можете вашего Макса к врачам тащить. Марта, остаешься сзади, прикроешь нас.

Девушка кивнула, подняла плазмаган.

Выстрелы зазвучали, стоило четверке форсеров выйти на открытое место. Застрочил пулемет, длинная очередь прошла рядом с Пабло, пули зацокали по мортире.

– Укуси меня дьявол! – заорал Пабло на всю улицу.

Начав стрелять, пулеметчик обнаружил собственную позицию. Испытывая что-то вроде мстительной радости, Марта нажала гашетку, и плазмоид влетел в окно на третьем этаже.

Там хлопнуло, пулемет замолчал.

Четверо бойцов во главе с Антоном проникли в подъезд. Несколько минут изнутри слышался шум стрельбы.

Со звоном выбив остатки стекол, вылетело человеческое тело, запущенное с такой силой, что врезалось в стену противоположного дома и, оставив кровавый отпечаток, шмякнулось наземь.

– Ого! – пробормотал один из патрульных, поддерживающих раненого товарища под руки.

– Да, мы всегда такие, – небрежно проговорила девушка.

Окно она держала на прицеле, но больше для вида.

Когда все стихло, Марта вздохнула с облегчением, но тут же безмолвие сменилось воплем животного