знаю, успею ли справиться к назначенному сроку.

– Не скромничай, – ответила Кристелла. – Твой глазомер идеален, рука точна. Ты снова не веришь в себя и пытаешься заранее снять ответственность. Понятно, если бы тебе навязывали неинтересную и скучную работу… Я же делаю прямой заказ. Сколько ты хочешь? Желаешь франками? Изволь. Или итальянскими лирами? Кажется, вы говорили о поездке в Венецию.

– Ангел рассуждает как банкир! Мне понадобится иная оплата.

– Вот как, – Кристелла иронически прищурилась. – Что это значит?

– Ты – точно ангел?

– Андрей, это невыносимо. Похоже, придется явить тебе мой истинный лик. Зрелище будет не из приятных, но, надеюсь, твои нервы достаточно окрепли…

– Нет, не это важно. До каких пределов распространяются ваши силы?

– Они небезграничны, но кое-что я могу. Говори же.

– Тогда клянись Спектаклем, собственной сущностью, всем, чем дорожишь, исполнить одно желание – то, которое я выберу сам! Разумеется, если мы выживем и не сойдем с ума.

– Клянусь выполнить одно твое желание, если это не выйдет за рамки моих сил. Мим, ты слышал?

– Да, госпожа, – демон возник на пороге. – Я свидетель клятвы, данной ангелом смерти Андрею Державину, человеку. Подобный договор крепок и не подлежит расторжению, изменению или возложению обязательств поклявшейся стороны на какое-либо иное лицо. Оказавшись свидетелем клятвы, подтверждаю, что буду наблюдать за выполнением условий в полном объеме, без ограничений, если требуемое не будет превышать моральные и физические возможности давшего обещание. Клятва относится к подтверждаемым устно обеими сторонами и не требует дополнительных гарантий в виде договора, подписанного кровью…

– Мим, это слишком, – остановила его Кристелла; в ее глазах не было и тени иронии. – Я дала слово. Этого достаточно. Теперь, Андрей, трижды подумай, прежде чем загадывать. Заранее предупреждаю: я не смогу выполнить желание об удачном завершении Спектакля. И еще. Согласно своей сути я не имею права возвращать к жизни умерших. Ты, конечно, не собираешься сразу же изложить желание?

– Нет. Я его еще не знаю сам.

– Тогда подождем, – хозяйка была всё так же серьезна.

Поначалу Селена решила, что проснулась раньше всех. Было зябко. Сквозь полуприкрытые веки девушка уловила первый блик серого утра. Она уселась на кровати, потянулась и с легким разочарованием отметила, что Анжа в повозке уже нет.

Ее внимание привлек низкий звук, словно на поляне играл контрабас. Девушке стало любопытно. Выглянув из-за полога, она увидела Дежана. Художник стоял в нескольких шагах от повозки и что-то увлеченно рисовал на листе, приколотом к новенькому этюднику. Анж пытался напевать – именно эти звуки, похожие на гудение контрабаса, исторгали его легкие.

Селена выпрыгнула из повозки, подкралась к Дежану и, просунув голову ему под мышку, посмотрела на рисунок.

– Доброе утро, – пропел Анж и слегка прижал локтем ее голову. – Я поймал коварного шпиона. За это полагается медаль. И памятник. Трубят осанну медные фанфары, и ангелы возносят на крыла?х.

– Ой, пусти! – Девушка с усилием освободилась и потерла покрасневшее ухо. – Откуда вдохновение в такую рань?

– Я придумываю театр, в котором мы дадим Спектакль. Взгляни, может, я что-нибудь упустил.

На листе был изображен пышный фасад. Лестницу с полукруглыми ступенями, ведущую к парадному входу, по краям украшали едва намеченные силуэты статуй. Колонны с обеих сторон выглядели монументально, их навершия терялись в тени под треугольным греческим фронтоном.

– Это пока самый удачный эскиз. Возьму его за основу. Мы должны ощущать себя актерами самого настоящего театра, не правда ли? Вот здесь, на фризах под окнами будут расположены барельефы. Вот девушка на перилах моста, а вот двое танцуют на столе. Смотри-ка, – его карандаш ловко заплясал в руке, – вот некто очень смелый угрожает ангелу ножом.

– Действительно, – Селена захлопала в ладоши. – Какое всё миниатюрное! Если ты решишь стать ювелиром, заказчики устроят на тебя охоту.

Она подтащила поближе плетеное кресло и забралась в него с ногами.

– Нарисуй вокруг купола фигурки ангелов! Так, чтобы они смотрели сверху и соприкасались концами поднятых крыльев. Получится корона. А на шпиле купола пусть сияет звезда.

Художник отступил от рисунка, прикинул на глаз и кивнул.

– Кажется, в последнее время нас чересчур занимает тема ангелов, – буркнул он. – Хорошо, но пусть тогда они держатся за руки. Мне не хочется рисовать их воинственными.

– В наше время более актуальны винтовки со штыками, – заметила подошедшая Кристелла. – Гм… недурно. Только не слишком увлекайся декором.

– При тщательной проработке деталей закончу к обеду. Я увлекся.

– Тогда остальным – умываться! – Хозяйка красноречиво взглянула на Селену. – После завтрака репетицию проведем здесь же. Я займусь Селеной, а ты, Андрей, готовься к поединку с Мимом.

– То есть как?! – возмутился Анж. – Мне нужны тишина и покой! Вы же хотите, чтобы рисунок получился без огрехов?

– Попади твой товарищ Модильяни на фронт, – сурово начала Кристелла, – он не стал бы задумываться над такими пустяками. Даже в самой трудной ситуации Амедео возьмется за карандаш и, невзирая на льющуюся вокруг кровь, будет рисовать этюд за этюдом, только бы хватило бумаги. То же самое я скажу и о Пикассо, и о Кремене, и о Диего Ривере. Всё, что от тебя требуется, – несколько часов не обращать внимания на шалости демона.

– Ты меня успокоила, – огрызнулся Анж. – Но если он станет слишком мешать, я выброшу краски.

– Капризный мальчик, – елейным тоном пропела хозяйка, – ты ведь хочешь выжить? И, кажется, был готов всеми силами защищать любимую. Помни, во время Спектакля возможно всё. Вплоть до того, что почувствуешь, как твое тело пронзают раскаленные иглы. Пойми, этот рисунок для тебя – возможность противопоставить боли нечто свое, сокровенное, прекрасное, отрешиться от жестокого влияния извне. Сейчас ты строишь в воображении храм искусств. Создай надежное убежище для собственной души и тогда сумеешь защитить нас всех.

– Я попробую, – сказал Анж. – Начинай, демон.

Селена впервые увидела, как это выглядит со стороны.

Сначала в том месте, где стоял демон, вздулся маленький вулкан, из жерла которого вылетела бесконечно длинная змея с лицом Мима. Она свернулась вокруг Дежана и его этюдника в бледный обруч и поймала челюстями конец собственного хвоста. Потом живое кольцо завращалось и поднялось в воздух. На месте, где лежал змей, остался ровный круг выжженной травы. А тело демона становилось всё длиннее; оно принялось крутить огромные восьмерки, извиваться подобно червяку в агонии. Художник оказался в центре бешено вращающегося, пронзительно визжащего кокона. Селена опустила глаза. Зрелище было отталкивающим.

Кокон занялся языками пламени. Смрадный дым окутал поляну, облако сажи накрыло шатер. Девушка содрогнулась, вспомнив собственные ощущения внутри демона-купола. Тогда она зажмуривалась до боли в глазах и думала об Анже.

Ей показалось, что из огненного шара донесся стон. Она ринулась к пылающему кокону, но наткнулась на невидимую стену.

– Не подходи! – предостерегла Кристелла. – Это опасно!

И сразу же Селена почувствовала, как между нею и хозяйкой натянулась нить, легкая, неосязаемая, прочная, словно ангел пришел девушке на помощь. Неожиданно для себя Селена мысленно поймала конец нити и направила его дальше, в середину кокона – туда, где находился Анж. Прикосновение извне заставило демона погасить свое тело, зато теперь он превратился в клубящуюся тучу. Вокруг заметались молнии, однако нить уже достигла цели. Внутренним взором девушка увидела, как в центре бури стоит художник, и карандаш в руке Дежана всё так же неутомимо снует по бумаге.

Анж словно почувствовал присутствие Селены и обернулся. Конечно, он не мог ее видеть из-за сплошной черной завесы, но удивительным образом их взгляды встретились. Художник улыбнулся. И тогда