правильное решение. Она успела забыть свою сущность. Не напоминай ей об этом, так будет лучше.

– Каким же богом? – Анж не верил ушам.

– Богиня Чальчиуитликуэ, «владычица-в-изумрудной-одежде», жена бога гор и долин Тлалока. По верованиям ацтеков, она была доброй, повелевала течением рек, но могла в ярости наслать потоп. Конечно, она бы не утопила все галеоны в мире – частично из доброты и глупого сострадания. Твоя Селена первой сделала шаг навстречу людям. Боги не любят показываться смертным, но, когда благословенную землю наводнили конкистадоры, она сама настояла, чтобы жрецы принесли ее в жертву. Благодаря этой жертве, индейцы по сей день сберегли крохи своих традиций и веры. Они научились бережно хранить память. Таков вполне христианский поступок древнего божества.

– Но… ангел принес себя в жертву?!

– В том воплощении Селена привыкла, что ее считали божком. Не самым главным, просто деталью гигантского и запутанного пантеона. Но поверила в это настолько, что действительно им стала.

– Селена – бог? Не верю!

– И правильно. Она человек. Красивая девушка. Цирковая акробатка, которая, между прочим, тебя очень любит. Настолько любит, что в ближайшее время это грозит некоторым недоразумением…

– Селена – бог. Селена – ангел. Я схожу с ума!

– Да не она, а ее раннее воплощение… Сложно объяснить. Твоя красавица – человек, и всё тут! Она и талантлива насколько это положено простым смертным.

– Не понимаю…

– А это? – Кристелла положила перед Анжем некий предмет.

Орех той-той. Белый, глянцевый, круглобокий.

– Вот, держи, воплощение пиратского капитана, – насмешливо произнесла хозяйка-ангел. – Наконец-то вы вместе, владычица воды и бывший головорез. Знаешь ли ты, что в тебе капля ее божественной крови? Той самой, пролитой за людей на жертвенном камне? Такова была последняя воля Чальчиуитликуэ, и жрецы выполнили обет. Они смешали ее кровь с соком ореха и спрятали послание – послание тебе! – в высокогорной пещере… Вместе со своей частицей она вложила в эти неподвластные времени сосуды остатки своего могущества и надежды. Богиня знала, что вам вместе придется спасать человечество.

– Я-то хоть человек?

– Чистокровный. Не волнуйся, умрешь в положенный срок. Ты поверил в рассказ Мима. Разве биография Селены фантастичнее?

– Но ведь Мим помнит всё, что с ним было.

– Да, помнит. Он не отрекался от своей сути во имя призрачной надежды на спасение людей. Кроме того, лег бы ты добровольно под жертвенный нож? Там, на алтаре, кому угодно память отшибет. Ей до места казни пришлось идти тысячу километров. Ты можешь себе представить такую пытку временем и расстоянием? Самая длинная в мире дорога на эшафот, причем в любую минуту можно отказаться от смерти. Она боялась, что не выдержит, и потому приказала накрепко привязать себя к решению умереть. Жрецы надели на нее путы и маску, чтобы ее красота не смущала их в момент жертвоприношения… Чальчиуитликуэ добровольно утратила свою божественность и бессмертие, когда нефритовый нож вспорол ей грудь. Я при этом не присутствовала, только слышала. Вот так у ангелов рождаются легенды. Кстати, последним словом истекающей кровью ацтекской богини было что-то очень похожее на «Андрей».

– Не верю. Не могу… – Голос художника дрогнул.

– Понимаю, тебе ее жаль. Только ей нужна не жалость, а любовь. И надежная опора.

– Я постараюсь. Но почему, почему послание мне – не Моди, не Пабло, не Матиссу?

– Это тайна. Чьи-то пути неисповедимы. Однако подозреваю, что мы с Мимом станем очевидцами последнего акта древней легенды… Насчет послания я предполагаю, что с ее стороны это было жестом отчаяния. Она увидела, как вы, другие белые люди, легко разгромили палачей ее народа. Кому сподручнее расправиться с разбойником? Такому же разбойнику. И хорошо, если более сильный станет твоим союзником. Но, может быть, она разглядела в том залитом чужой кровью капитане и нечто иное. Как и он в ней… Скажи, тебя ведь тянуло к девушке у прибоя? – В глазах Кристеллы блеснули искорки любопытства, острые, как края надколотой льдинки.

– Да. Я полюбил, пусть даже не видел лица. Отчего было невозможно разглядеть ее черты?

– Это легко объяснить. Сейчас Селена не похожа на ту богиню. Время меняет внешность. Она боялась, что ты начнешь искать портретное сходство и при следующей встрече не доверишься голосу своего сердца. Ей не удавалось найти тебя несколько поколений. А когда, наконец, встреча стала возможной, Селена- человек успела позабыть ее истинный смысл. Я решила немного помочь и под видом гадалки рассказала ее матери о вашем предназначении. Агния поверила и со временем передала сказанное дочери. У Селены в памяти еще оставались туманные обрывки воспоминаний. Ничего удивительного, что девушка стала прятать лицо под маской. Таким образом она посылала неосознанные сигналы: найди меня, узнай без подсказки! Видишь, это сработало… К слову, как-нибудь после Спектакля обязательно зайди к этому чудаку, миссионеру Соважу. Только поторопись, старик совсем плох. И заодно снова взгляни на ту маску, которая вызвала испуг у твоей любимой. Эта личина хранилась в пещере вместе с орехами той-той и в нужный час всплыла из забытья.

– Непременно. Мы с Селеной обещали навестить мсье Соважа.

– Пожалуй, в силу некоторых причин тебе придется это сделать самому.

– Я считал его путешественником, охотником…

– Он и есть охотник. Ловец человеков. Его коллекционирование сыграло с ним злую шутку, ведь католическое духовенство неодобрительно смотрит на чрезмерное увлечение языческими культурами. Мсье Соваж во избежание скандала получил почетную отставку, а вместе с ней право заниматься чем угодно. И с нескрываемым удовольствием продолжил начатое. Кстати, иногда Ватикан обращается к нему за консультациями. Тайно, разумеется.

– С Чальчиуитликуэ понятно… кажется… А как же другие названия – кориканча, синтеотль? Тоже имена?

– Это уже не имеет значения. Она давала тебе слова-ключи, чтобы ты понял, в каком русле надо искать. Но ты поленился заглянуть в нужные книги. Ты дождался, пока ангел всё принес на блюдечке. Если интересно, поройся в библиотеке мсье Соважа. Будь же и сам хоть немного любопытен!

– Справедливый упрек… Прости, но я всё еще не до конца верю. Мне не доводилось бывать в гостях у ангелов.

– Пришло время для последнего довода, – вздохнула Кристелла.

Она крепко взяла его за руку. Тело художника наполнила неожиданная легкость, в ушах зашумел ветер. Дежан лишился опоры, от неожиданности замахал в воздухе свободной рукой и… ногами!

Внизу шевелились серо-зеленые саргассы травяных зарослей, густая крона дуба покачивала округлой макушкой. Отсюда речка казалась скомканной лентой, кое-как пришитой к равнине. На ее противоположном берегу паслись коровы.

А прямо над головой пылало по-летнему яркое солнце, и теперь между ним и Анжем не было крыш, фонарей, ветвей – оно осталось один на один с художником…

Раздался приглушенный раскат грома. Дежан обернулся на звук. Там, над круглой поляной, над куполом шатра, над фургоном и неподвижными лошадками, клубилась маленькая туча. По ее темной туше ветвились синие змейки молний. Ветерок донес легкий запах озона.

– О, Мим взялся за Селену всерьез, – сказала Кристелла, хотя демона не было видно. – Подлетим ближе?

– Подожди, я еще не привык к высоте, – выдавил из себя Дежан.

Он судорожно держался обеими руками за ладонь ангела, но Кристелла словно не чувствовала стальной хватки гиганта. Она с любопытством разглядывала поднятую ветром стайку разноцветных мотыльков.

– Я верю… – Анж усилием воли ослабил хватку. – Давай спустимся пониже… Надеюсь, Селена в безопасности?

Кристелла вновь поглядела на тучу.

– На сегодня хватит, – произнесла она и плавно опустилась с Дежаном на землю.

Анж с удовольствием ощутил вес своего тела. Летать не так уж приятно, подумал он, ощутив запоздалый приступ тошноты.