– Селена, зачем ты дразнишь меня?

– Это очень добрый сюрприз. Мы должны приятно удивлять друг друга, правда?

– Твой сюрприз – это хотя бы не больно?

– Совсем не больно! И не обидно.

– Ты меня немного успокоила.

– Андрей, давай посетим синематограф! – воскликнула девушка, когда они проходили мимо афишной тумбы на площади Пигаль.

– Мы можем пойти в «Тысячу колонн» на рю Гэте…

– Нет, давай на бульвар Капуцинок! Представляешь, синематографу уже почти восемнадцать лет! Хоть он и моложе меня, но, кажется, повзрослел раньше… Хочется побывать в самой колыбели нового искусства. Итак, «Гранд-кафе»?

– А разве там еще что-нибудь показывают? Я не обращал внимания.

– Сеансы бывают редко, скорее как дань традиции. Я видела афишу: короткие фильмы Шарло. Ты что- нибудь слышал о нем?

– Нет. Наверное, кто-нибудь из начинающих. Искусство требует новых идей.

– Значит, решено!

Когда они вышли на перекресток бульвара Осман и рю де Лафайет, Селена вдруг остановилась и потянула Анжа за руку.

– Спасибо тебе за подарок. Наряд восхитителен! А как давно ты что-нибудь покупал для себя?

– Кисти, краски, подрамники, холсты, картоны – постоянно.

– Нет, не то. Из одежды например. Твои костюмы мрачноваты. Может быть, надо носить что-нибудь более жизнерадостное? Своим видом ты словно предупреждаешь окружающих: я зануда и домосед! Держу пари, что у тебя мало друзей; гелиотропы мадам Донадье не в счет.

Анж задумался. Признаться, друзей-то у него не было вовсе. Приятели, не больше.

– Значит, следует взяться за твой образ жизни!

– Этого я и боялся! – застонал он. – Мне и одному хорошо.

– Но теперь нас двое, – напомнила Селена. – По крайней мере, мне так показалось. Или я ошибаюсь?

– Конечно, мы вместе! – заверил ее Дежан. – Просто… я еще не привык к тому, что рядом появился ураган в юбке. С тобой не соскучишься. Мне пока не хотелось бы менять привычки. Это всё равно, что резко бросить курить.

– Кстати, дай, пожалуйста, сигарету, – попросила Селена. – Займем вон ту скамейку?

Они сидели рядом, их локти соприкасались. Дежан сверху вниз поглядывал на девушку. Она словно существо из иного мира – колдовское и воздушное. Вот ее длинные пальцы чуть покачивают мундштук. Вот ветерок шевельнул прядь черных волос, выбившихся из-под шляпки. А кожа нежная и тонкая, несмотря на долгие годы тяжелого труда под цирковым куполом. Помнит ли сама девушка, сколько раз эти руки спасали ее от смерти прежде, чем она замечала опасность? Судьба и жизнь Селены заключены в кончиках ее пальцев…

Анж украдкой взглянул на тыльную сторону своей ладони. Господи, как же мы отличаемся: вроде бы существа одного вида, а какая бездонная пропасть и в строении, и в мировоззрении! Положительно, человечество – симбиоз двух различных цивилизаций, которые не могут существовать порознь и вместе с тем постоянно соперничают. Мужчины от природы сильны, женщины прекрасны. Природа уравняла нас. Но почему-то нам, мужчинам, так нравится преклоняться перед ними…

– Послушай, Андрей, – Селена с удовольствием повторяла его имя. – Я хочу кое-что предложить. У тебя ведь достаточно средств для безбедного существования?

– Пожалуй, я не богат, но состоятелен, – пожал плечами Дежан.

– Хорошо. В таком случае следует задуматься о завтрашнем дне.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился художник.

– У меня тоже есть кое-какие сбережения. Пока мы можем ни в чем себе не отказывать. Но когда появится ребенок, нашей обязанностью станет обеспечить ему будущее. Не думал ли ты открыть собственное дело, пусть с небольшим, но постоянным доходом?

– Признаться, не особенно… – Мнение о Селене как об умной деловой женщине подтверждалось практически. – Мелькала идея насчет частной типографии по печатанию открыток.

– Ты желаешь продолжить дело отца? – Девушка взяла его за руку. – У тебя есть опыт?

– В общем, я немного знаю, как пахнет типографская краска.

– Замечательно! – оживилась Селена. – Следует всё рассчитать. Мне кажется, наибольшим спросом будут пользоваться поздравительные открытки на праздники, юбилеи, семейные торжества. Можно взяться за работу над частными заказами.

Она задумчиво прищурилась. В мундштуке дотлевала забытая сигарета.

Анж заерзал на скамейке.

– Извини, – тактично начал он. – Ты ни о чем не забыла?

– Что? – встрепенулась она.

– Тебе хотелось посетить синематограф. Мы рядом с бульваром Капуцинок.

– Ах да!.. Мне не терпится поскорее заняться настоящим делом и больше не чувствовать себя зависимой от обстоятельств… и чужих людей! – Селена решительно встала и потянула художника за собой.

Они миновали здание «Гранд-Опера», купол которого напоминал Дежану крышку китайского чайника, затем пересекли площадь Оперы.

Купив билеты на две новые американские комедии «Двадцать минут любви» и «Застигнутый в кабаре», они еще немного посидели под полосатым навесом у входа в «Кафе де ла Пэ». Анж рассказывал анекдотические истории из жизни художников. Селена поддевала ложечкой сладкий бок бисквита. Ветерок развевал плюмаж на алой шляпке.

Дежан любовался девушкой. Ему была невыносима мысль, что ее когда-то ненавидели, унижали и презирали. Она перенесла лишения с честью. Представив себя на месте Селены, он понял, что, скорее всего, возненавидел бы людей. Но вот она сидит напротив, по другую сторону столика со скатертью в горошек, женственно потягивает чай из перламутровой чашечки и улыбается прохожим.

Мы меняемся под влиянием обстоятельств. И это происходит незаметно для нас самих.

– Андрей, кажется, у тебя в глазах слезы, – Селена потянулась к нему через стол и осторожно коснулась салфеткой его век.

– Ничего. Ветер… Нет, не ветер. Я сентиментальный дурак. Глупо, правда?

– Спасибо, Андрей. В тебе нет равнодушия. Иногда от любви бывает больно. Иногда она превращает взрослых в детей. После нашей встречи мир для меня наполнился яркими и светлыми красками.

– Мой мир тоже! – обрадовался Анж. – Надоели холсты, хочется прозрачной акварели. Чтобы играл каждый оттенок.

– Тот, кем мы нарисованы, поместил нас в одну картину, – Селена хлопнула в ладоши.

Один из официантов воспринял это как призыв и заторопился к их столику.

Селена заглянула Анжу в глаза.

– Ты мог бы нарисовать мой портрет? Или лучше – наш общий портрет?

– Признаться, мечтаю попробовать. Только насчет себя не уверен: я ведь и фотографироваться не люблю.

– А я буду настаивать. Мы непременно должны оставить память нашим потомкам.

– Ты согласна позировать? И сможешь долго выдержать без движения? Но для тебя это совершенно невозможно.

– Потерплю, не сомневайся.

Анж собрался с духом.

– Селена… То, что ты рассказывала мне ночью… Я всё это видел как наяву.

Девушка нахмурилась и отложила ложечку.

– Например, Краузе. Она блондинка не с голубыми, но светло-серыми глазами. Правой рукой время от времени делает непроизвольные резкие движения сверху вниз.