– Ты заставила полюбить себя! Теперь расскажи, как мне поступить. Не может быть, чтобы ты не думала об этом. Отдать тебя мужу и смириться? Или убить его на дуэли? У меня уже есть некоторый опыт. Теперь я бретёр и ловелас… Прошу, расскажи всё. Если ты знала, что покинешь его, зачем тебе вообще понадобилось выходить замуж? Любовь?

– Нет, страх. Отчаянье. Бессонные ночи. Бессмысленное прозябание. Солнце не для меня. Звезды тоже. Снег, дождь, всё равно. Жизнь мимо – дни, месяцы, годы… Единственная опора – трапеция под куполом. Новая игра – не проверять перед репетицией, пьян ли сегодня рабочий арены, надежно ли привязал страховочную лонжу. Как надолго хватит везения? Беспечное приятельство со смертью. Правда, глупо? Но тогда мне казалось, что в этом есть смысл. Если ангелы-хранители не дремлют, значит, они ответственны за меня и не позволят погибнуть. Выходит, я могу делать всё, что взбредет в голову… И так было до того самого дня, когда мы впервые увидели друг друга. Я не почувствовала тот миг, когда ангелы передали меня на твое попечение. Тогда они перестали интересоваться моей судьбой – наверное, мстили за пренебрежение их усердием. Это произошло в тот миг, когда наши взгляды встретились. А муж…

Она перевела дыхание и постаралась успокоиться.

– Цирк Мюлльрозе – мой новый цирк – был на долгих гастролях в Париже. Из поклонников особо выделялись двое. Один – молодой, чуть полноватый садовник по фамилии Ландрю, был смел, энергичен, умел рассказывать увлекательные истории, но казался слишком навязчивым. Вскоре я потеряла к нему интерес; моя холодность разъярила и раззадорила его так, что он стал совершенно невыносим. Лишь после долгого, изматывающего разговора мсье Ландрю оставил меня в покое. Напоследок он заявил, что теперь вправе действовать по отношению ко мне так, как посчитает нужным. Я поинтересовалась, можно ли его слова расценивать как угрозу, на что он лишь пожал плечами и исчез из моей жизни.

Второй, русский офицер, артиллерист, поражал своей обходительностью, умел делать тонкие комплименты и всячески подчеркивал мою исключительность. Я ему о себе не рассказывала, а он не спрашивал. После выпавших на мою долю злоключений ласковые и умные слова Санжарова потихоньку оживляли меня. Он говорил то, что мне было крайне необходимо слышать. Именно благодаря мсье Санжарову я не сделалась циничной, даже стала менее жестоко судить о мужчинах. Через некоторое время он сделал мне предложение.

Да, блестящий офицер из светского общества, галантный и состоятельный, предложил руку и сердце безвестной цирковой акробатке! Думаю, Анж, ты можешь представить, чего ему это стоило. Он не испугался сплетен. Меня к тому времени безумно измучила ежедневная боль от мысли о потере семьи. Женщины выносливы, но больше всего боятся одиночества. Когда я вглядывалась в мужественное лицо Санжарова, вера в предсказание о будущей настоящей любви потихоньку умирала. Представь, мне нравилось называть его Санж. Почти как тебя… Будучи некрещеной, по его настоянию я приняла православие. Мы обвенчались.

А через три месяца во время выступления я неожиданно увидела тебя – глаза в глаза – мгновенно узнала и… всего лишь на секунду испугалась твоей внезапной близости. Озарение было ярким, как вспышка. Я не удержалась, и в результате сломанная нога помешала мне тотчас же броситься на твои поиски.

Цирк Мюлльрозе уехал в Норвегию, и оттуда мне на адрес больницы приходили открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления. За теплыми словами угадывался намек: труппа зовет меня на любую работу, вот только воздушной гимнасткой мне уже не быть… Кость срослась, я покинула больницу. И начала искать тебя. Сначала мне сообщили, что похожий по приметам мужчина переехал в Реймс. Я рассталась с мужем и поехала туда. Но это оказалось досадным совпадением. Потом были Сен-Тропе, Ницца, Марсель, Орлеан. Мое нынешнее знание Франции сделает честь любому путешественнику. И вот снова Париж, Моди, карнавал в «Резвом Кролике»… Ты рядом.

– Но… Уверена ли ты, что искала именно меня?

– Да. Я поняла это с первого взгляда. Бывает, в мыслях рождается образ, как на старой фотографической карточке. Лицо видно плохо, зато узнаешь человека по странному ощущению. Я часто видела тебя во сне, но наутро не могла вспомнить лицо. Доведись воочию встретиться с собственным ангелом-хранителем, ты узнал бы его?

– Не знаю… Наверное…

– А ведь он всегда рядом. Ты чувствуешь, что тебя оберегают, предостерегают. Ты тоже видел меня в своих снах. Это самый красноречивый знак судьбы. Наши ангелы свели нас.

– Да, всё так… Но что с твоим мужем?

– Мне кажется, в браке со мной он тоже искал душевного утешения. Любил ли по-настоящему – не знаю. Перед отъездом я ему всё объяснила. Наверняка он считает меня сумасшедшей. Одно могу сказать твердо, что он благородный человек и, быть может, ищет меня, чтобы предложить развод. Не представляю, как к этому относится православная церковь, но другого выхода нет. Вряд ли Санжаров станет удерживать меня насильно. Узнав этого человека, ты бы сам понял это.

– С нашей стороны было бы честно самим разыскать его, – задумчиво произнес Дежан. – Если он действительно благороден…

– Я думала об этом, – кивнула Селена. – Только боялась предложить. Но давай займемся поисками позже, когда наши отношения станут прочнее. И если Санжаров найдет нас первым, так тому и быть. Но заранее предупреждаю: я сделаю всё, чтобы дуэль не состоялась!

– Что ж, как получится, – пожал плечами Дежан. – Мне не привыкать. Но сейчас я точно знаю, за что придется сражаться.

– Анж, ты меня слышишь? – возмутилась девушка. – Больше никаких поединков. Если ты погибнешь, я этого не переживу. А погибнет он – буду мучиться всю жизнь.

Анж улыбнулся и прижал ее к себе, крепко и нежно…

Они беззаботно проспали до четырех часов вечера. А проснувшись, решили отужинать в ближайшем ресторане. Тяжесть на душе уже не казалась такой гнетущей.

Стояла неимоверная жара. За день лужи высохли полностью.

Селена опиралась на руку Анжа и почти не хромала. Дежан осторожно спросил, не трудно ли ей передвигаться.

– Не волнуйся, – ответила она. – Между прочим, даже с искалеченной ногой я могу пробалансировать на канате две минуты. Причем на сильном ветру.

– После твоего танца на столе – верю!

Первым делом Анж предложил посетить модные магазины. При выборе платья они сошлись на красном – ярком, но не вызывающем, довольно скромном, но отчего-то очень дорогом. Пока Селена примеряла обновку за раздвижной японской ширмой, Дежан прошелся по магазину и выбрал девушке подходящую по тону шляпку с широкой тульей и полями, увитыми снежно-белым плюмажем из страусиного пуха. Туфли Селена примеряла долго. Она покачивалась на каблучках, придирчиво рассматривала с разных сторон свое отражение в большом зеркале. В дополнение к ансамблю приобрели белый поясок и невесомый газовый шарф.

Выбранная Дежаном цветовая гамма наряда элегантно подчеркивала красоту Селены. Встречные дамы и кавалеры провожали их завистливыми взглядами. Анж любовался спутницей. Девушке, в свою очередь, было очень приятно с ним.

– Андрей… Можно, я буду тебя так называть? – через некоторое время обратилась она к художнику.

– Буду рад. Мое имя ты произносишь прекрасно, без акцента, с твердым «р». Представь, я даже успел подзабыть, как меня зовут.

– Спасибо. Так вот, Андрей. Санжаров даст согласие на развод, я в этом не сомневаюсь. Затем мы решим вопрос с церковью. А после… Славяне обожают пышные свадьбы, не так ли? Во время нашего венчания тебя ждет неожиданный и, надеюсь, приятный сюрприз. Ты любишь сюрпризы?

– Конечно! Хотя бы намекни…

– Подсказка превратится в прямой ответ. Придется подождать, и твое терпение – обещаю! – будет вознаграждено.

– Этот сюрприз… материальный? – не сдавался Анж.

– Зря я заговорила об этом. Сюрприз относится… к нашему общению. Мне хотелось кое-что скрыть. Подозреваю, ты сначала рассердишься, а потом обрадуешься.