Ник охотно согласился.

С утра Ник пытался настроить себя на рабочий лад и ни на что не отвлекаться, однако получалось плохо. Нет, он читал, что-то высчитывал и делал пометки в блокно­те — и все время невольно прислушивался. Но за дверью было тихо, а из гостиной не доносилась привычная стрельба. Заканчивая совещание и глядя на маячившие на экра­не лица, Ник вдруг подумал: интересно, а что думают о нем эти люди, большинство из которых он за три с лиш­ним года совместной работы «вживую» так никогда и не видел.

Кажется, они удивились, когда впервые за все эти годы Ник поздравил их с праздниками и пожелал хорошо отдохнуть.

Выкатившись в коридор, он обнаружил, что в гости­ной никого нет, услышал веселые голоса, смех — и поехал на звук.

Как выяснилось, все его домочадцы были на кухне. Нэнси, сидя за столом и размахивая вилкой, рассказыва­ла что-то настолько интересное, что миссис Фоллет, ка­жется, забыла про зажатый в руке пластмассовый шприц, из которого свешивалась масляная закорючка, и устави­лась на нее во все глаза. Бен же, присев на край стола с чашкой в руке, скептически ухмылялся.

При виде этой ухмылки Нэнси возмутилась:

— Да ну, я правду говорю! — и тут расплылась в улыбке, заметив Ника. — Привет!

Миссис Фоллет тут же спохватилась и, не дав закорюч­ке вывалиться окончательно, повернулась к блюду с рост­бифом, для которого предназначалось масло.

Ник подъехал вплотную к жене, приобнял ее и поце­ловал в щеку, зарывшись носом в пахнувшие улицей и све­жестью волосы.

— Привет.

— Хочешь омлет по-испански? Тут еще немного оста­лось, — кивнула Нэнси на стоящую в центре стола сковородку с чем-то пестрым. — Миссис Фоллет очень вкусно сделала!

Он на миг обозлился — а почему его никто не позвал есть испанский омлет?! — тут же вспомнил, что сам категорически запретил заходить к нему в кабинет во время работы, и вдруг подумал: «А чего я, собственно, злюсь?! Ведь все так хорошо!..»

Мысль промелькнула в голове Ника за считанные се­кунды. К его носу тем временем подплыл бутерброд — половинка булочки с куском омлета.

— На, попробуй! — И он послушно откусил, лишь по­том взяв из руки Нэнси остатки.

Показалось ему или во взгляде миссис Фоллет действи­тельно мелькнуло нечто похожее на умиление?!

— Нэнс, так я пороюсь у тебя в кассетах? — спросил Бен, сползая со стола. (Уже «Нэнс»! Дожили!)

— Угу, — кивнула Нэнси, отхлебнула кофе и поверну­лась к Нику. — Тебе налить?

— Дай один глоток из своей чашки — мне хватит. — От­пил, кивнул. — Закончишь есть — зайди ко мне в кабинет.

Уже выезжая из кухни, Ник вспомнил нравоучение Бена: «Женщин хвалить нужно!» и обернулся.

— Спасибо, миссис Фоллет, ужин вчера был исключи­тельно вкусный! Особенно этот... торт. И омлет сегодня был превосходный.

— Может, вы хотите кусочек торта? Там еще осталось! — обрадованно встрепенулась миссис Фоллет. — А на ужин сегодня палтус в винном соусе будет! А завтра на завтрак — французские блинчики с сыром, мы с Нэнси уже догово­рились!

(Почему ему никогда до сих пор не готовили палтуса в винном соусе и французские блинчики? Что, нужно обязательно жениться, чтобы такое получить? И почему «Нэнси», а не «миссис Райан»?!)

— От торта я, пожалуй, не откажусь. Нэнси, прихвати мне кусок, когда пойдешь в кабинет.

(А все-таки неплохо быть женатым!)

Из предложенного ему «кусочка торта» выросло це­лое действо. Не прошло и пяти минут, как Нэнси вошла в кабинет, толкая перед собой сервировочный столик, на котором возвышался кофейник, стоял торт, а кроме того, чашки, блюдца, тарелочки, вилочки, лопаточка, сахарни­ца, молочник и бумажные салфетки в ажурной фарфоро­вой вазочке.

Но главное было не это, а то, что, бросив столик, она подошла к Нику сзади, обняла его, скрестив руки на груди, уткнулась носом в макушку и сказала прямо туда:

— Я с тобой кофе с тортом попью. Ты не против?

Он перехватил ее за локоть и усадил себе на колени — благо больше в кабинете сидеть было не на чем.

— Я — не против. Посиди со мной так немного, а по­том принесешь с кухни табуретку. Ты хоть поспала?

— Да, я только в десятом часу встала.

— Бегала сегодня?

— Обязательно.

Ник не знал, о чем еще говорить — все показалось вдруг каким-то странным. За день до Рождества он сидел в этом самом кабинете и думал, что раньше начала янва­ря не увидит Нэнси — да и увидит ли вообще?.. А теперь, спустя всего пять дней, они уже женаты, она сидит у него на коленях и он задает ей «домашние» вопросы — как она спала и бегала ли сегодня на кольцо...

— А ты так и не выспался...

— Ничего, у меня днем тихий час будет. — Притянул Нэнси поближе и, вдыхая теплый запах ее волос, прикоснулся губами к щеке. — Придешь?

— Ты же не выспался... — По тону было непохоже, что она намерена отказаться.

Нетерпеливо замотав головой, Ник повторил:

— Придешь?

— Приду... если пригласишь.

— Считай, что уже пригласил! — рассмеялся он.

— Ник, а сколько тебе лет? — неожиданно спросила Нэнси.

— Тридцать три. А что?

— Я думала, ты старше. Ты выглядишь старше. А когда смеешься — сразу моложе становишься. — Она слегка сму­тилась. — Ну и... я же про тебя совсем ничего не знаю.

— А что про меня знать? Родился, учился... когда это, — он поморщился и кивнул вниз, — случилось, мне всего двадцать шесть было. Вот и все.

Действительно, «вот и все». Настроение ушло...

— Ладно... Тащи табуретку, давай кофе пить, а потом делами займемся.

За то время, что Нэнси ходила за табуреткой, Ник по­старался взять себя в руки. Повторил себе несколько раз, что пора начать воспринимать то, чем он стал, как факт... как данность — и перестать идти вразнос каждый раз, ког­да задают элементарный вопрос. Тем более что спраши­вала-то она совсем о другом... Это у него самого все мыс­ли направлены в одну сторону.

И вообще, как ни глупо, но он действительно чем-то стал напоминать брюзгливого и склочного старика...

Поэтому, когда Нэнси появилась в кабинете, он до­тянулся до нее, поймав на ходу, и с улыбкой подтащил к себе.

— Ну, так что ты про меня хочешь знать? Только пре­дупреждаю — биография у меня скучная и неинтересная: родился, учился, работал... теперь вот женился. (И уви­дел, как медленно тает морщинка между бровей...) Или лучше сейчас все дела сделаем, а потом пойдем поплава­ем в бассейне, позагораем — вот тогда и поговорим об этом.

В делах Нэнси не разбиралась совершенно — даже больше чем не разбиралась. Ник подсунул ей пачку доку­ментов — она подмахнула их не глядя, заставив его возму­титься:

— Женщина, ты хоть читаешь, что подписываешь?

— Но это же ты дал!

— Ну и что?! — Вспомнил, что глупо учить ее не дове­рять самому себе, и усмехнулся: — Ладно, когда я даю, то... в общем, можно. — Все-таки счел нужным разъяснить: — Ты сейчас подписала доверенность —