В этот момент в дверь без стука ворвался Макс.

– Элла, тут все просто с ума посходили! – Он остановился, заметив Пришес.

Пришес оглядела Макса с неподдельным интересом. – С ума посходили?

– Это Пришес Эйбл, – представила ее Элла. – Пришес, это мой брат Макс. Пришес как раз рассказывала о слухах, которые кто-то обо мне распространяет.

– О, Элла, я не знал.

Зеленые глаза Макса с подозрением остановились на Пришес. Он подошел ближе и уставился на нее сверху вниз.

– Что еще за слухи?

– О, это вовсе не…

– Говори же, – притворно-весело сказала Элла. – Здесь же все свои, Пришес.

– У твоего брата, несомненно, более важные новости для тебя, – возразила Пришес, плюхнувшись на розовую кушетку и разглаживая юбки. – Я подожду, пока вы обсудите ваши дела.

От Эллы не укрылся оценивающий взгляд Макса, который тот бросил на Пришес.

– Нет, мисс Эйбл. Только после вас.

– Нет-нет, у вас какое-то срочное дело к Элле. Я могу и подождать, не беспокойтесь.

– Да нет же, – настаивал Макс. – Мы просто сгораем от любопытства, правда, Элла?

– Да, – коротко согласилась она. Пришес покраснела.

– Ах, как это глупо с моей стороны. Я ведь всего лишь хотела сказать тебя, что не верю гадким слухам.

Элла молча переглянулась с Максом.

– Вообрази, они говорят, что ты была. Можете себе представить?

– Да как же мы можем себе представить, если не знаем, о чем идет речь? – возразил Макс.

– Ну, я не совсем поняла, о чем шла речь, но думаю, о чем-то очень неприличном.

– Попытайся объяснить нам, – потребовала Элла.

– Да, попытайся, – подхватил Макс. – По крайней мере повтори, что тебе известно, а я уж попробую объяснить. Мужчины часто понимают то, что не дано понять женщинам.

Элла пропустила эту колкость мимо ушей.

Пришес поигрывала бусами, украшавшими ее лиф. Она беспокойно взглянула на Макса, который навис над ней.

– Они говорили, что ты вовсе не так хороша, как кажешься, Элла. Я принялась тебя защищать, назвала их гадкими сплетниками. Они говорили, будто ты вела совсем другую жизнь и… и жила в борделе и что ты не девственница, – поспешно закончила она, прижав ладони к раскрасневшимся щекам.

– Неужели? – сладким тоном осведомился Макс. Элла стояла, словно онемев.

– И кто посмел сказать такое о моей сестре?

Пришес надула щеки.

– О-о-о, все эти великосветские барышни. Они болтали об этом на нескольких балах и вечеринках. Ты же знаешь, как они любят посплетничать. Но я заставила их прикусить языки. Так что тебе не стоит больше волноваться.

– Благодарю, – выдавила из себя Элла. Пришес расцвела улыбкой.

– О, мне следовало сразу открыться тебе. Какая я глупая! Ты бы сразу успокоилась.

– Благодарю, – повторила Элла. Ей хотелось выбежать из комнаты и разрыдаться. Стыд поднимался в ней горячей волной. – Я поеду с тобой за покупками. А почему твои родители не хотят приехать?

– Я этого не говорила. – Пришес опустила голову. – Они просто не могут позволить себе вернуться в Лондон.

– Но лорд Уокингем наверняка помог бы им.

– У них тоже есть гордость. Папа сказал Уоки, что у него много дел в его приходе. И Уоки, кажется, принял такое объяснение. Он такой собственник, знаете ли.

– Могу поверить, – заметила Элла. – Я задерживаю тебя, Пришес, и отнимаю твое внимание у твоего жениха. Позволь, я провожу тебя до кареты.

– Я скоро иду, – промолвила Пришес, неторопливо раскрывая веер – Вы с братом побеседуете между собой, а потом мы с тобой договоримся о нашей следующей встрече, Элла.

– Но…

– Нет, я настаиваю. – Круглые глаза Пришес перебегали с Эллы на Макса. – Скажи же сестре свою новость, Макс. Клянусь, я буду молчать как рыба.

Элла ломала голову, как бы избавиться от Пришес.

– Пришес, – произнес Макс тоном, какого Элла у него до этого не замечала. Он взял один из ее рыжих локонов и намотал себе на палец. – Как тебе идет это имя. Пришес – значит прелесть, драгоценность. Ты и вправду прелесть, Пришес, драгоценнее изумрудов. Прелестна, как голубое небо, как лесной цветок.

Элла вовремя закрыла рот.

– О, благодарю, Макс, – улыбнулась Пришес. – А ты не говорила мне, что твой брат такой мастер на комплименты, Элла.

– Это со мной редко случается, – заметил Макс, поставив ногу в довольно грязном сапоге на стул позади Пришес. – А когда случается, я и сам не рад. Доктора говорят, во всем виноват мой переходный возраст. Воспитательница в Итоне призналась, что в ее практике это первый случай.

Пришес откинулась на спинку кушетки.

– Что за случай?

– О! – Макс неопределенно повел рукой, склоняясь к Пришес, пока не очутился с ней почти нос к носу. – Они и сами не знают, что со мной, – промолвил он, понизив голос до хриплого шепота.

Пришес отпрянула назад.

– Красные бесенята, – загадочно промолвил Макс – Маленькие красные бесенята. Их было несчетное множество. И они прыгали внутрь лифа воспитательницы.

– Бесенята? – взвизгнула Пришес, прижав руки к груди.

– На этот раз их нет, – сказал Макс, опускаясь на колени перед Пришес. – На этот раз все по-другому. О, я в экстазе. Какое изысканное совершенство! Ты великолепна. Я не вынесу твоего великолепия. Я переполнен им. Элла, Элла, помоги мне, пока я окончательно не пал в собственных глазах.

Элла встала с кресла, но ноги ее словно приросли к полу.

– Посмотри на ее лодыжки! – воскликнул Макс, приподняв полную ногу Пришес. – Я бы жизнь отдал, только бы взглянуть на нее. Нет-нет, я должен держать себя в руках. Я боюсь… Я не ручаюсь за себя.

– Макс, – вымолвила Элла, трясясь от беззвучного смеха. – Сядь, мой дорогой. Я позову Финна, он сходит за доктором.

– В этом доме все с ума посходили, – сказал Макс. – Финн ушел. Его сослали на Ганновер-сквер, а Крэбли занял его место. Держу пари, это папина идея. Крэбли еще не прибыл, но ты не волнуйся, я скоро приду в себя.

– Что у него за болезнь? – просипела Пришес.

Макс вскочил на ноги, пошатнулся и упал на стул.

– Я весь горю, сестрица. Я сгораю от страсти к ней. Прошу тебя, выйди ненадолго, чтобы я мог дать волю своим желаниям. – Он тяжело дышал.

– Да что с ним стряслось? – вскрикнула Пришес.

– Она – живое воплощение моей мечты. Я только о ней и думал в последнее время, – завывал Макс. Он сотрясался в конвульсиях. Перекинув ноги через один подлокотник кресла, а голову и руки – через другой, он корчился в судорогах. – Я твой, Пришес. Я принадлежу тебе одной. Не беда, что карбункулы выросли у тебя на груди.

Пришес испуганно взвизгнула и в ужасе уставилась на свою грудь.

– Меня не волнует, что твоя нагота видна всем. Какой мужчина может называться мужчиной, если не мечтает поделиться своим достоянием со всем миром?

– Элла, да что с ним такое? – Пришес поспешно сползла с кушетки и подхватила свой ридикюль.

– Какое мне дело, любовь моя, что ты постаралась потуже зашнуровать свой корсет, чтобы влезть в платье? – Макс качнул бедрами, выгнувшись мостом. – Пусть тебя не заботит, что другие смеются над тобой.