жалко, а человеку приятно - надо ведь контакт налаживать хоть какой-то. Не все ж время этого Богданова швырять об асфальт или другими способами проверять гипс на прочность. Такие действия людей не слишком сближают.

Достав автомат, Рощин зарядил и его, положил несколько снаряженных магазинов возле заднего борта. При этом как бы невзначай поинтересовался:

- Богданов - ты откуда знал, что там оружие? Проверял?

- Нет. Это стандартная комплектация автомашины пехотной поддержки. Запас патронов и ручных гранат в жестяных ящиках, запасной автомат и ручной пулемет в пластиковых кейсах. У элиты в таком же грузовике есть гранатомет с ящиками для осколочных и противотанковых гранат, две канистры с горючим, переносной зенитный комплекс с ракетами, а в кабине рация и два пистолета.

- Ты, я вижу, много знаешь, - хмыкнул Рощин.

- Я это случайно узнал. Я не имею ни малейшего отношения ко всем этим машинам и оружию. Не мое это дело - я простой врач.

- Скажи еще, что ни в чем не замазан - я в это точно не поверю.

- Я этого не говорил.

- Удивительно, что решил помочь.

- Удивительно? Я же не камикадзе - жить все хотят. Не останови ты эти машины, нас бы всех перебили, не разбираясь.

Грузовик резко развернулся - Рощин едва не покатился по полу. Машину сильно затрясло - ехали уже явно не по асфальту. Полковник, пробравшись к заднему борту, убедился, что под колесами грунтовка, причем явно малоиспользуемая.

Куда это Синего понесло? И не узнаешь ведь - перебираться при такой тряске назад в кабину Рощину не хотелось.

Вскоре машина замедлила ход, под колесами затрещали сминаемые кусты - грузовик забрался в заросли чахлых деревьев. Похоже на заброшенный сад. Хлопнула дверца:

- Эй! Пассажиры! Станция Березай: кто не заплатил - вылезай!

Рощин, вывалившись из кузова, протянул Синему автомат:

- В кузове магазинов к нему полный ящик. Снаряженных. И куда это ты нас завез?

- В хорошее место - за кладбищем мы поселковым. Уж сюда, думаю, в последнюю очередь заглянут. Надо хоть дух перевести, да и страшновато - вдруг за нами тот бэтэр увязался. Если догонит, от него уже не отстреляешься.

Игорь уже ухватился за борт, но вдруг замер, опустил лицо, исподлобья взглянул куда-то за спину Рощину. Полковник, естественно, начал разворачиваться, машинально отметив странность - от его фигуры падала неправильная тень, будто Солнце находилось уже на востоке. А ведь утром это невозможно, да и вон оно, Солнце - перед носом висит на положенном месте.

Рощин успел увидеть, как над городом, вспучиваясь дымным облаком, опадает источник ярчайшего освещения - огненная полусфера. В тот же миг левее сверкнуло еще раз. Сверкнуло жестоко - полковник, поспешно отвернувшись, заорал:

- За машину!!! На землю!!! Не смотреть на вспышки!!! Богданов - брюхом на пол!!!

Ухватив замешкавшегося Синего за ворот пуховика, Рощин потащил друга под прикрытие «Камаза». Будучи закоренелым атеистом, он в этот момент взывал к Богу, прося у него сущую мелочь - чтобы ударная волна не унесла грузовик, размазав мимоходом по земле всех кто за ним прячется.

Игорь, несмотря на имеющийся военный опыт, пребывал в недоумении. Уткнувшись носом в землю, ошарашено вопросил:

- Что это там?

- Взрывы. Атомные. Лежи - сейчас ударная волна подойдет.

Больше вопросов не было - Синий даже не стал материться или иным образом выражать всю глубину нахлынувших чувств. Проняло друга.

Наверно, с атеизмом Рощин все же перегнул - ударной волны как таковой не дождался. То, что налетело на «Камаз», было не более как серией порывов сильного ветра - едва тент не порвало, но не более. Поглядывая из-под грузовика в сторону города прищуренным глазом, полковник насчитал восемь вспышек атомных взрывов. С точки зрения профессионала - глупый расход тактических боеприпасов. Для гарантированного уничтожения Севастополя нужен всего один заряд - в полмегатонны. Подорвать на небольшой высоте - вполне хватит. Но, судя по слабости вспышек и тому, что ударная волна растеряла свою силу, не добравшись до не слишком далеко укрывшихся беглецов, неведомый агрессор применял заряды в одну-две килотонны - вряд ли больше. Городу, конечно, придется несладко, но о гарантированном уничтожении всей инфраструктуры не может быть и речи.

Поднявшись, Рощин неуверенно заявил:

- Похоже все. Но если вспыхнет - сразу на брюхо. Богданов - ты там живой?

- Да.

- Это хорошо - мы сейчас тебя на травку вытащим. Подышишь свежим воздухом и расскажешь нам что-нибудь интересное. Ты понимаешь, о чем я.

- И не советую молчать, - грозно произнес Синий. - Мы сейчас на все способны. День у нас неудачный - ты, наверное, и сам это уже понял.

- Не буду я молчать. Сам все расскажу - только помогите слезть. И мне в туалет очень нужно.

Забираясь в кузов, Рощин недоверчиво уточнил:

- С чего это ты вдруг такой разговорчивый?

- А с того - взрывы видели?

- Взрывы? Ах да - что-то там вроде бы сверкнуло несколько раз, в районе города. Раз восемь сверкнуло. И мне почему-то показалось, что Севастополю п…ц.

- Это вторая стадия. «Сев». Но она нарушена.

- Что?

- У Гриши изначально была идея - вывести в стратосферу сотню термоядерных зарядов и рвануть их там. Электромагнитным импульсом вывело бы из строя большую часть военной и гражданской инфраструктуры. Эта идея у него была еще в самом начале, до того, как разобрались с биореакторами. Собрать заряды несложно, а вот добыть боевые изотопы негде - они ведь не копируются. Но немного наскребли из разных отходов и отвалов старых урановых разработок. У американцев вроде что-то стащить удалось - те даже шум не стали поднимать. Скрыли все. Не пригодилось - забросили идею. Но пару лет назад сделали несколько зарядов - на всякий случай. Вот и настал, случай… Это ведь меня хотели убить, этими взрывами.

- Да кто ты такой, чтобы на тебя восемь бомб переводить? - опешил Синий.

- Больница. Тот бронетранспортер - такие обычно у элиты. Наверняка элита работала. Элиту бы в простую больницу не погнали - это Эдик за мной прислал их. Меня не нашли ни живого, ни мертвого. Это опасно - я ведь знаю много. Искать меня даже не стали пытаться - просто выжгли весь город. Проблему решили… А ведь есть правило - на стадии «Сев» ни о каком оружии массового поражения не может быть и речи. В океанах остались подлодки с ядерными ракетами, в небе летают стратегические бомбардировщики, да и ракетные шахты не все еще под контролем. Военные в шоке, они перепуганы, они на нервах - пугать их еще больше не стоит. Если начнут пускать все, что у них осталось, по принципу «лишь бы запустить», мало ведь никому не покажется. Но для меня сделали исключение… Целый город разнести, чтоб уж наверняка. В общем, мне молчать ни к чему. И хотите верьте, хотите нет, но мне все это не нравилось. Я был против такого сценария. Ну что стоите - помогите же. Где там ваша травка…

Рощин прожил интересную жизнь. Ему довелось повидать немало, и послушать тоже немало. Однажды наркоман, с которым ему пришлось делить больничную палату, пытался с помощь пантомимы, рисунков и трех матерных слов рассказать о своих галлюцинациях - и у него получилось неплохо. В другой раз, сбрендивший срочник, закрывшийся с парочкой атомных мин, из-за двери неистово поведывал полковнику о тайнах мироустройства и кознях инопланетян, с помощью радиоактивного вакуума дистанционно удаляющих у людей совесть и чувство сострадания. Мины были без взрывателей, но повредить дорогостоящий боеприпас с помощью «калаша» вполне реально - Рощину пришлось слушать этот