возле ее дома.

Подруги сделали вид, что страшно оскорблены подобным предположением.

– Перестаньте вы пыхтеть и лучше ответьте мне, – перебил их Женя, – если я разрешу вам поговорить с этим парнем, то вы подскажете, где прячется эта дуреха – домработница потерпевшей? Хотя я и догадываюсь, что она у кого-то из своих подруг. Но не ломать же мне в самом деле двери квартир добропорядочных, вполне возможно, граждан, и не штурмовать их дома. А иначе, сдается мне, эту особу не вытащишь.

– Ты разрешишь нам поговорить с этим парнем, и еще, мы будем присутствовать при его допросе, – быстро сказала Юля. – А потом мы позвоним Верке, и ты с ней сам встретишься. Годится?

– Вы прямо в тиски меня взяли, – застонал Женя, но кивнул.

Задержанный оказался личностью неразговорчивой. На все попытки подруг разговорить его он отвечал угрюмыми взглядами и хмурым молчанием. Иногда он что-то говорил, но было совершенно не понятно, что именно. Наконец Юльку, которой смертельно хотелось спать, но которая понимала, что пока они не добьются от задержанного правды, Мариша никуда не пойдет, осенило:

– А если он просто не понимает по-русски? Нужно вызвать ему переводчика.

– Конечно, не понимает, он же гражданин Судана, – невозмутимо кивнул в ответ тоже зевающий во весь рот Женя. – А переводчик к нам уже едет.

И в самом деле, через десять минут в помещение вошел симпатичный дядечка средних лет, в круглых очках и деловом темном костюме. Несмотря на ранний час и тот факт, что вытащил его Женя из постели, рубашка переводчика была отглажена безукоризненно, а на пиджаке не было ни единой морщинки. Едва войдя, он сразу же наполнил кабинет утренней свежестью своего лосьона после бритья.

– Я – господин Лесенков, – представился он. – Что будем переводить?

В ответ Женя посторонился. Задав несколько вопросов задержанному, господин Лесенков повернулся к Жене и подругам и сказал:

– Господин Фарух требует себе адвоката и отказывается отвечать на вопросы следствия без его присутствия.

Женя болезненно сморщился, но Юлька не растерялась.

– Мы с подругой никоим образом не являемся представителями официальных следственных структур, – сказала она. – Мы ведем собственное частное расследование. И очень бы хотели знать, зачем и по какому праву этот господин и его друзья искали бумаги некоего Михаила Игнатьева?

Едва услышав фамилию Игнатьева, Фарух дернулся и метнул на подруг пронзительный взгляд. Ему явно не нужно было дожидаться перевода вопроса, чтобы понять, о чем пойдет речь. Дождавшись, когда переводчик закончит переводить вопрос, Фарух в свою очередь разразился целой серией вопросов.

– Он спрашивает, какое отношение вы имеете к бумагам его деда, – торопливо переводил господи Лесенков. – И он требует, чтобы вы вернули их ему, так как только он и его братья являются законными наследниками всех ценностей. В противном случае вас ждет смерть.

– Скажите, что это их ждет смерть, если эмир, у которого их дед свистнул эти сокровища, узнает об их поисках, – невозмутимо заявила Юля.

– Эмир давно погиб, последний из его семьи и рода тоже скончался этой зимой. И даже той страны более не существует, она стала автономной областью с иным названием, – перевел подругам господин Лесенков ответ Фаруха.

– Вот как? – задумалась Мариша. – Что ж, по крайней мере это объясняет, почему они начали разыскивать бумаги только спустя столько лет. Значит, они решили, что эмир с того света не покарает их. А при чем тут дед этого молодого человека? И откуда он знал Игнатьева Михаила?

– Он говорит, что Игнатьев был другом его деда. Они вместе спрятали сокровища от грабителей, чтобы те не попали в плохие руки.

– Понятно! – хмыкнула Мариша. – А потом решили, что любые руки, кроме их собственных, недостаточно хороши для сокровищ эмира. Попросту обокрали бедолагу! Значит, не даром Михаила арестовали. Я как чувствовала! Все-таки не бывает дыма без огня. А как же деду этого Фаруха удалось избежать царского гнева?

– Он скрывался всю свою жизнь, опасаясь разоблачения, – перевел подругам ответ внука караванщика недоумевающий господин Лесенков. – Сразу же после того, как они спрятали сокровища, он ушел из страны, спрятался. И лишь перед смертью рассказал своим внукам о спрятанных сокровищах в пустыне, закляв не трогать их до того момента, когда не исчезнет с лица земли последний из потомков эмира.

– Ну да, а этой зимой знаменательное событие наконец свершилось! – фыркнула Мариша. – Поняли уже. А почему дед не оставил своим внукам карты той местности, где они с Игнатьевым спрятали сокровище? Или хотя бы словесное описание, как туда добраться?

– Он говорит, что Игнатьев обманул деда. Что весь план был разработан им, и он не захотел делиться. После того, как они сделали свое дело, Игнатьев составил карту местности и сделал необходимые пояснения, которые они и разделили пополам. Часть карты Игнатьев взял с собой, приобщив ее к своим мемуарам, которые он начал писать, еще будучи любимчиком эмира, а вторая половина карты осталась у деда. По словам Игнатьева, отдельно эти половины были бесполезны. Во всяком случае половина деда точно была бесполезна. Поэтому дед и завещал своим внукам после смерти последнего из потомков эмира отправиться в Россию и найти следы своего бывшего друга Игнатьева и забрать у него его часть карты. Дед точно знал, что в Судан Игнатьев не возвращался, так что вырыть спрятанные сокровища у него не было возможности. И дед завещал ему и его братьям найти их и поделиться с потомками Игнатьева, если таковые обнаружатся.

– Теперь понятно, – вздохнула Мариша. – Детей у Игнатьева не было, поэтому вы с братьями решили, что сокровище ваше.

– Господин Фарух спрашивает: теперь, когда вы знаете правду, вы отдадите ему и его братьям бумаги господина Игнатьева? – обратился к подругам господин Лесенков.

– Передайте господину Фаруху, что его братьям и их русским подельникам еще долгое время будет не до эмирских сокровищ, – произнесла Мариша, так как в этот момент в дверях появилась Верка собственной персоной, испуганно озирающаяся по сторонам.

Увидев Фаруха, она испуганно вскрикнула и отшатнулась к выходу. Там ее перехватил один из ментов и, заботливо поддерживая под руку, увел в соседний кабинет. Фарух тоже увидел ее. При виде Верки на его лице отразилась целая гамма чувств, а потом он уронил голову на руки и глухо застонал. Больше подругам тут было делать нечего. И чувствуя, что сил у них совершенно не осталось и если они немедленно не отправятся спать, то просто умрут, они наплевали на возможность столкнуться нос к носу с Крученым, добрались до Маришиной квартиры, так как до нее было ближе, и завалились в кровати.

Следующий день лично для Мариши начался с телефонного звонка. Сначала она пыталась не обращать внимания на трезвонящий аппарат. Но так как звонок был настолько пронзительным, что проникал даже через две подушки и одеяло, под которыми Мариша тщетно пыталась спрятаться, то ей пришлось встать.

– Алло! – хрипло произнесла она в трубку.

– Мариша! Это мама! Ты что так хрипишь? Ты заболела?

– Мама! – обрадовалась Мариша. – Где ты пропадала? Я к тебе заходила, а тебя не было.

– Я тоже заходила к тебе, – невозмутимо ответила Тамара Ильинична. – И тебя тоже не было.

– Надо же, какое совпадение! – рассмеялась Мариша.

– Тебе вот смешно, а между прочим, ты меня здорово подвела, – чуточку обиженно заявила ей мама. – Я на тебя так надеялась. Хотела оставить тебе животных. Смайл заверил меня, что ты будешь счастлива.

– Постой! Постой! – перебила ее Мариша. – Это когда же ты видела Смайла?