С их помощью потоки беженцев направились на юг страны, забивая дороги и совершенно парализуя переброску французских резервов на фронт. А чтобы эффект усилился, немцы с самолетов разбросали листовки с пророчествами Богородицы и Нострадамуса о том, что французы смогут спастись от летающих огненных машин (читай — пикирующих бомберов Ю-87) на юго-востоке Франции. При этом они умело скомбинировали подлинные и фальшивые тексты катренов Нострадамуса. Эффект превзошел все ожидания! Париж, лишенный свежих резервов, пал без всякого сопротивления.
Изучая историю Второй мировой, мы не раз и не два убеждались в прекрасной работе ведомства Геббельса, которое усиливало ударную мощь танковых частей и Люфтваффе. И это немудрено: хромоногий пропагандист Гитлера брал на работу молодых, умных и энергичных людей, исключительно немцев и только фронтовиков, солдат-орденоносцев, знающих на себе, что такое бой. Там не было зажиревших сыночков знати, которые бежали от армии и на фронт наведывались лишь в гости, как туристы. Наше Главполитуправление во главе с Львом Зиновьевичем Мехлисом сравнимых по силе примеров воздействия не показало. Как, впрочем, и россиянские «пропагандисты» в годы даже второй войны в Чечне.
Пытаясь справиться с людскими «цунами», Корпус гражданской обороны Франции, спешно сформированный 17 мая 1940-го, стал баррикадировать дороги. Здесь беженцев пытались проверять, справедливо опасаясь того, что в их толпы затесались и немецкие агенты. Итог — новая волна маниакальных неврозов и чудовищные пробки на магистралях.
Немецким частям оставалось лишь двигаться вперед, как стае волков, загоняющих стадо без памяти бегущих копытных. Это был поразительный эффект. Не думаю, что Гитлер его планировал. Скорее всего, так получилось, и немцы сами не ожидали такого результата от своих пси-операций. Они невольно породили психическое чудо-оружие, которое отдало им в руки развитую страну с нетронутой промышленностью и инфраструктурой. Не понадобились ни террористические бомбардировки, ни показательные казни отдельных городов в духе Варшавы и Роттердама, ни даже «психические» полеты бомбардировщиков над Парижем — как над Осло и Копенгагеном. Душа французов оказалась пораженной всеми теми призраками и страхами, которые нагонялись прессой и поп-литературой тридцатых годов. Наверное, тут пригодились тщательные зондажи структуры информационной разведки — АПА Розенберга.
Эффект этот тем более поразителен, если учесть: в распоряжении Гитлера не было всемирной телевизионной сети вроде CNN, с помощью которой нынешние властитель Америки управляют сознанием мира. У немцев не было и нынешней техники сил психологических операций США — например, телерадиостанций, размещенных на тяжелых транспортных самолетах, с помощью которых они вели вещание на Ирак. Немцы обошлись сравнительно простыми средствами и заставили французские СМИ (которые им никак не подчинялись) стать орудиями немецких психологических ударов.
В сороковом немцы своего добились!
Галльское безумие сорокового года
А дальше началась просто психическая катастрофа. «Страх перед пятой колонной вскоре начал распространяться и среди солдат. Любое замеченное ими странное явление стало приписываться таинственной деятельности вражеских агентов. «Пятая колонна и в самом деле существует, — писал один офицер. — Каждую ночь повсюду видны огоньки синего, зеленого и красного цвета». Личный состав войск относился ко всему окружающему с величайшим подозрением. Если солдаты замечали каких-либо пришельцев, которые не могли объяснить причины своего пребывания в данной местности, они немедленно арестовывали их, как шпионов. А шпионов было приказано расстреливать на месте. «Проблему вылавливаемых шпионов мы уже разрешили, — заявил один французский военнослужащий корреспонденту газеты «Нью-Йоркер» А.И. Либлингу. — Мы просто стреляем по всем незнакомым нам офицерам».
Многим иностранцам, заподозренным в принадлежности к пятой колонне, пришлось пережить весьма неприятные минуты. Вскоре после прорыва фронта на реке Маас корреспондента газеты «Нью-Йорк Таймс» Перси И. Филипа вытащили из поезда. Форма военного корреспондента, голубые глаза и белокурые волосы — все это возбудило подозрения у солдат. Кто-то крикнул: «Ты поганый немецкий парашютист!» Вокруг сразу же собралась возбужденная толпа. «Корреспондент пытался сказать, что он награжден орденом Почетного легиона и указывал на красную орденскую ленточку. Это вызвало возмущение. Такой исключительной наглости не ожидали даже от немца. Когда же он стал показывать документы со множеством официальных печатей, поставленных в штабе генерала Гамелена, окружающие сказали, что это явно подозрительный тип, потому что у него слишком уж много всевозможных удостоверений». Филипа чуть не расстреляли тут же, у железнодорожного полотна. В конце концов сопровождаемый толпой крестьян, выкрикивавших «Бош! Убийца!», корреспондент был доставлен в полицейский участок…
Миллионы граждан жили в подобной атмосфере ужаса и неуверенности, жертвой которой едва не оказался Филип.
У населения крупных городов Франции (и особенно у парижан) нервы оказались взвинченными с самого начала тревожных событий. Уже 13 мая волнение охватило тысячи людей, когда кто-то крикнул, что спускается немецкий парашютист. Вскоре выяснилось, что это был аэростат заграждения. Через неделю случилось то же самое; в результате на Альминской площади застопорилось движение транспорта. Многие решили, что это дело рук немецких парашютистов. Вновь и вновь возникали слухи, что парашютисты приземлились в парижских парках. «Трое детей умерли, съев отравленный шоколад»; «Гамелен застрелился»; «Аррас захватили парашютисты, спустившиеся ночью с зажженными факелами в руках» — такие заявления приходилось слышать Артуру Кестлеру. Петер де Польней, который в эти ночи смотрел на французскую столицу из своего дома, расположенного на Монмартре, рассказывал: «По всему Парижу были заметны сигналы, передававшиеся по азбуке Морзе. Пятая колонна развертывала свою деятельность»…» (Л. де Йонг, указ. соч., с.164-165).
Да, парашютисты, которые прыгают из самолета с зажженными факелами в руках — это сильно. Лучшего примера для того, как в войне люди превращаются в запуганных дебилов, лишенных элементарной способности здраво мыслить, просто не отыскать. Большинство людей вообще лишено способности логически рассуждать даже в обычной жизни, слепо доверяя мнению окружающих, телевизору и газетам. Уж это мы хорошо знаем на собственном примере времен информационного разрушения СССР. Французы просто бредили немецкими парашютистами. Если верить им, то Гитлер высаживал шпионов под каждым кустом, обильно сея их с воздуха, потратив на это чуть ли не всю свою армию. А уж отравленный шоколад, кажется, густо засыпал города всей Европы к западу от Германии. Почему распространилось это психическое поветрие? Да потому, что в те годы именно воздушный десант выступал излюбленной темой всяких триллеров и страшилок. Если бы тема оказалось иной, и перед войной говорили бы, скажем, о немцах, которые летают на реактивных заплечных двигателях, как в голливудском «Ракетчике», то — будьте уверены — французы в мае сорокового массой видели бы тучи шпионов, летающих в небе, аки ведьмы в ступах. Скорее всего, психическое смятение в больших массах людей рождает галлюцинации, и множество французов было уверено, что действительно видело страшных парашютистов.
Немцы отлично показали, как психическое поражение неприятеля превращается в самоподдерживающийся процесс, в действующий реактор. Панику, которая разрушает страну-жертву агрессии, уже не нужно специально создавать — она сама себя питает и разрастается.
«…Зачастую гражданское население срывало свою ярость на случайных людях, заподозренных в пособничестве врагу. В ряде случаев преследованиям подвергались священники и монахини. Англичанка Сесилия Меркворт чуть было не подверглась линчеванию в Бретани, куда она прибыла, убегая от немцев. В селении Сен-Николя ей рассказали, что настоятельницу тамошнего монастыря местные жители уже дважды арестовывали, принимая за переодетого парашютиста. Французский офицер Барлон отмечал в своей книге, что в районе Руана сотни священников и монахинь были арестованы, «а может быть, и расстреляны»; их принимали за переодетых парашютистов. Случалось, что выбросившихся с парашютами со сбитых самолетов французских и английских пилотов избивали до полусмерти сбежавшиеся к месту приземления крестьяне.
