выходом бронетанковых сил врага на тылы Западного фронта. Не соответствовали действительности и данные о положении частей 44-го и 2-го стрелковых корпусов (по некоторым дивизиям даны устаревшие данные).

И причина здесь видится в том, что система управления войсками Западного фронта так и не была перестроена в связи с результатами полученного ранее горького опыта.

Приказы в армии и донесения из них запаздывали и уже не соответствовали сложившейся к этому времени обстановке на фронте. Войска продолжали вводиться в бой по частям, не успев полностью сосредоточиться. Взаимодействие между фронтами, армиями и корпусами не было организовано, слабое внимание уделялось обеспечению стыков. Решения на проведение наступательных операций часто принимались без достаточных разведданных о противнике, возможностей наших соединений и частей.

Вот и 8 июля 5-й и 7-й механизированные корпуса вновь бросались в наступление на хорошо подготовленную противотанковую оборону противника и под фланговые удары уже подошедших к месту сражения с севера и юга 7-й и 17-й танковых дивизий вермахта.

В 3 часа утра передовой отряд 17-й танковой дивизии полковника Корчагина атаковал противника, державшего оборону на участке Большие Липовичи, Толпино, Бояры, но успеха не имел. Потеряв от огня противотанковых и зенитных орудий несколько танков, отряд отошел в исходное положение.

Обстановка на участке наступления частей 5-го механизированного корпуса усложнялась. По донесению разведчиков, наблюдалась переброска резервов противника, усиленных танками и артиллерией, из Череи в направлении Бояр. Сосредоточение вражеской мотопехоты с танками и артиллерией было обнаружено и в районе Федеративной.

И все же генерал Алексеенко принял решение в 9 часов атаковать и уничтожить противостоящую группировку противника. Дивизиям 5-го механизированного корпуса был отдан следующий приказ: 17-й тд — наступать с фронта Овсище, Минютево, в направлении ст. Вятны; 13-й тд — в Направлении Константиново, местечко Лукомль; 109-й моторизованной дивизии следовать за левым флангом дивизии полковника Грачева, обеспечивая прикрытие корпуса с южного направления[216].

После небольшой артиллерийской подготовки дивизии корпуса перешли в наступление. 17-я танковая дивизия прорвала оборону противника и к 18 часам, несмотря на сильное авиационное воздействие вражеской авиации, продвинулась до рубежа Опечки, Дубняки, Толпино, где встретила упорное сопротивление. К тому же вскоре ее правый фланг сам подвергся нападению врага. Со стороны Малой Белисты показались клубы синего дыма, послышался гул моторов. А вскоре в зелени перелесков показались танки — это шла в атаку 17-я танковая дивизия гитлеровцев.

Черные, тяжело переваливаясь на рытвинах, вражеские танки упорно ползли вперед. За ними двигались бронетранспортеры с пехотой, мчались мотоциклисты. Дымками выстрелов вспыхивали стволы орудий. По сигналу ожила наша оборона, ударили дивизионные и полковые пушки, открыли огонь наши танки. Загорелся один, остановился другой танк, вражеская пехота рассыпалась и залегла, но остальные машины продолжали движение. Уже можно было рассмотреть белые кресты на броне.

Еще несколько машин застыли среди кустов, а черные чудовища все ползли. Казалось, что уже не хватит сил остановить эту движущуюся махину.

Усилила огонь наша артиллерия, в контратаку пошли наши танки. Встречным ударом враг был остановлен и начал отход. Гитлеровцы опомнились и вызвали авиацию…

В течение трех часов продолжался ожесточенный танковый бой. Не добившись успеха, противник перенес удар в направлении Речица, Рясно и прорвал оборону 34-го танкового полка на участке Дубняки, Станюки.

Мотогруппа противника, развивая наступление, двинулась в направлении командного пункта корпуса (северо-западнее Белицы). Генерал Алексеенко срочно выслал в район станции Бурбин свой противотанковый резерв, но и он не смог остановить врага. Противник, прорвавшись в направлении Минютево, Бочарово, Теребени, вышел на тылы дивизии полковника Корчагина, отрезав ее от снабжения ГСМ и боеприпасами, нарушив связь и управление[217].

33-й танковый полк (с находившимся в нем комдивом) отошел в лес восточнее местечка Трудовик, а 34-й танковый полк, понесший в бою большие потери, закрепился западнее деревни Буй. Одна его рота отошла к станции Бурбин, где и заняла оборону.

17-й мотострелковый полк, поддержанный батальоном танков, продвинулся севернее Толпино, уничтожил в районе Староселье подразделение немцев, но вечером попал в окружение подошедших к месту боя вражеских частей.

Не принесли успеха и попытки 13-й танковой дивизии полковника Грачева прорвать оборону противника на рубеже Толпино, Бояры. С 16 до 20 часов ее частями было проведено пять танковых атак, но все они были отбиты врагом с большими потерями для танкистов. Израсходовав горючее и боеприпасы, танки поочередно отходили в тыл для дозаправки.

К исходу дня части дивизии укрылись в лесных массивах: 25-й тп — Рыжанки; 26-й тп — юго-западнее Обидовки; 13-й мсп — южнее Боровцы; штаб — северо-восточнее Монголия.

Отряд 109-й моторизованной дивизии, не встречая противника, к 18 часам вышел в район Лозы, где подвергся двухчасовой бомбардировке с воздуха и прекратил свое дальнейшее продвижение.

Не добившись успеха и под нажимом сверху, генерал Алексеенко принял решение перенести наступление на 9 июля. Планировалось с наступлением темноты нанести удар мотострелковыми полками 13-й и 17-й дивизий по обороне противника в полосе Большие Липовичи, Толпино и прорваться к Лепелю[218]. Для прикрытия от возможного удара группировки противника, сосредоточенной в районе Череи, выделялась стрелковая рота с двумя взводами танков.

За день боев части 5-го механизированного корпуса донесли об уничтожении 11 вражеских танков, 22 орудий, 32 автомашин и около 100 захваченных пленных[219].

Значительно осложнилась обстановка и в полосе действий 7-го механизированного корпуса. Получив указание о продолжении наступления, генерал Виноградов отдал дивизиям следующий приказ[220]: