Впрочем, все это было не так уж важно. Чужая жизнь, чужое счастье… взаимоотношения с Хильдой могли сказаться на поведении Эрика, и в этом смысле касались всей Старой Гвардии, но — только в этом.
ГЛАВА 1
Здесь будет город-сад.
Между Вотаншиллом и Лонгви происходило какое-то шевеление. Лонгвиец магов то ли шантажировал, то ли запугивал, то ли сочетал оба метода воздействия.
— Оклемался, зараза, после Эстремады, — беззлобно рассуждал Падре. — Снова что-то затеял.
О том, что затеял легендарный барон, первым стало известно Риттеру. Орден св. Реска поддерживал с Лонгвийцем какие-то специфические контакты. Не такие, как с Эриком, — взаимовыгодные, к вящей славе ордена и Вальденской империи и к огорчению сопредельных государств, а замысловато и настораживающе безобидные, неочевидные, очень-очень давние.
— Лонгвийцу нужны новые болиды! — сообщил Риттер, когда после праздничных дней в череде дней рабочих, под завязку наполненных делами и полетами, старогвардейцы урвали часок и собрались в ангаре, в окружении своих машин.
— Всем нужны новые болиды, — пренебрежительно сказал Падре, — подумаешь, новость! От магов- то он что хочет? Или у Лонгви деньги закончились?
Последнее предположение было настолько невероятным, что даже Тир улыбнулся, хотя обычно при разговорах о бароне де Лонгви ему делалось скучно.
— Он хочет, чтобы в Вотаншилле начали выпуск новых машин, — объяснил Риттер. — С другими двигателями. Болиды, способные развивать скорость до трех хирршахов.
— Не может такого быть, — покачал головой серьезный Мал. — Они на ходу рассыпаться начнут.
— Зато вы, ребята, узнали бы, что такое перегрузки, — сказал Тир мечтательно, — семьсот пятьдесят километров в час — не хрен собачий. Машины не развалятся, но Мал прав, быть такого не может, чтобы маги на это пошли и цены до небес не задрали. Разве что специально для Лонгви партию изготовят: лонгвийцы могут себе позволить.
— Ты думаешь, такие машины возможны? — уточнил Падре.
— Там, откуда я родом, такие машины давно устарели. Здесь — не знаю. Я понятия не имею, почему болиды не развивают скорость выше двухсот пятидесяти, прихоть это магов или предел возможностей…
— Прихоть, — зло произнес Риттер. — Лонгвиец знает о машинах все, и еще немного, если ему что- то нужно, значит, это возможно… хм…
Он замолчал.
— Вот-вот, — подтвердил Падре. — Сам понял, что сказал? Это же Лонгвиец, он между возможно и невозможно просто разницы не делает. Суслик, двухсот пятидесяти чего?
— В смысле? А! Километров в час. Один хирршах в час, если по-шефангски.
— Не согласятся маги, — сказал Мал.
— Нипочем не согласятся, — поддакнул Шаграт, — знаете, че я хочу?
— Боюсь предполагать, — осторожно сообщил Падре. — Выпить?
— Зенки разуй, рыжий, мы ж в ангаре, а не в «Антиграве»!
— Человечины? — предположил Тир.
— Нельзя же! Дураки все. — Шаграт напыжился: — Я хочу новый Рогер.
В ангаре повисла тишина. То есть в ангаре никогда не бывает тихо — летают-то круглосуточно, и суета здесь царит круглые сутки, — но в маленьком кружке из старогвардейцев и их болидов замолчали все. Мысль Шаграта была слишком сложной для моментального осмысления.
Тир отреагировал первым.
— Нет, — сказал он. — Нет, нет и нет. Ни слова больше! Шаграт, иди погуляй, проветрись и забудь.
На него уставились четыре пары удивленных глаз.
— А что не так, Суслик? — уточнил Мал. — Гонишь парня на улицу, там же холодно.
— Новый Рогер? — медленно повторил за Шагратом Риттер. — Это как?
— Никак, — отрезал Тир. — Забудьте. Это очередная чушь, в которой Шаграт вас в очередной раз убедит, а я из-за вас в очередной раз встряну в неприятности. Шаграт, пошел вон! Ты лишен расположения.
Вместо того чтобы разинуть пасть и поднять крик на тему того, кому и куда тут нужно идти, Шаграт обалдело моргнул. Потом встал и неуверенно вышел за кольцо машин. Он потоптался снаружи, явно не зная, что ему делать, — старогвардейцы с огромным интересом наблюдали за его эволюциями. Через минуту Шаграт вернулся и с сомнением уставился на Тира.
— Сходил «вон», — прокомментировал Падре. — Суслик, ты забыл правила общения с Шагратом. Ему надо говорить: пошел на хрен, урод зеленый!
— Сам ты урод! — немедленно взвился Шаграт, на глазах обретая почву под ногами. — Гнида жирная, вшиварь эстремадский! Суслик, че он на меня?!
— Перерыв окончен, — решил Тир, — остальные полчаса вечером догуляете. Все, мальчики, по машинам!
Он надеялся, что Шаграт до вечера забудет, а вечером напьется и уже не вспомнит о «новом Рогере». Надежда была так себе — Шаграт редко что-то забывал. Но сегодня Тир не был готов обсуждать бредовые идеи и объяснять, в чем их бредовость. Честно говоря, он не был готов к обсуждению чего бы то ни было с самого Солнцеворота.
Хотелось на войну. Хотелось убраться из столицы. Хотелось чего-нибудь привычного и обыденного. Ежедневные полеты были привычным и обыденным занятием — то, что надо. Идиотские идеи Шаграта привычным и обыденным явлением еще не стали — хвала богам! — и выбивали из колеи.
Через неделю Тир с Падре проявляли чудеса эпистолярной дипломатии, составляя письмо в Лонгви. А еще неделю спустя — собрались в «Антиграве», где была назначена встреча с высоким гостем, архитектором Лонгви Исхаром И’Слэхом.
Тир всю эту неделю пребывал в убеждении, что затея — идиотская. Но его снова никто не желал слушать.
Исхар И’Слэх смотрелся в «Антиграве» великолепно. Единственный керт среди людей, регулярно воюющих с кертами, он держался настолько уверенно, как будто и не подозревал о войне. Старогвардейцы не сразу отыскали лонгвийского архитектора: вместо того чтобы последовать за распорядителем к столу, за которым его ожидали, И’Слэх примерно на полпути отстал и отправился бродить по залам «Антиграва». Затеряться ему не удалось — он и среди кертов считался высоким, а уж по сравнению с большинством пилотов был просто огромным — но он и не ставил перед собой такой задачи. Просто заинтересовался тем, как в «Антиграве» реализовали идею размещения под одной крышей множества заведений разной тематики, начиная с библиотеки и заканчивая борделем, и решил увидеть все своими глазами.
Искать архитектора отправили Тира как самого обаятельного, а нашел его Шаграт. И за те пять минут, пока вел гостя в бар, успел наговорить ему чего-то настолько удивительного, что с нордически- звероватого лица И’Слэха еще с полчаса не сходило выражение легкого потрясения. Абсолютно ему не подходящее. Вот лучеметы в висящих низко на бедрах кобурах ему подходили, а такое выражение лица — ну никак.
