темной зелени.

Замок?

— Крыша оказалась подходящим местом для розария, — сообщил Князь.

Зверь молча оглядывался.

Квадратная, ровная площадка, со стороной метров двадцать. В центре — резная башенка, по краям — парапет. За парапетом, судя по ощущениям, есть куда падать. Вокруг небо, внизу море, пахнет розами и грозой. В стороне хищно припал на шасси огромный Княжий болид. Дремлет. Ему спокойно.

Кажется, это хорошее место.

— Тебе понравится. — Князь кивнул на постеленный возле башенки ковер, на разбросанные по ковру подушки и пару предметов мебели, больше всего похожих на те же подушки, только с подлокотниками и спинкой. — Садись, поговорим.

— А где твое зверье? — Зверь только сейчас сообразил, что Князь сегодня один.

Когтистая ладонь похлопала по стене башенки:

— Дома сидят. Ждут результатов переговоров. Ты им нравишься.

— Я знаю.

— Я тебе советую пожить здесь, пока что-нибудь кардинально не изменится.

— Да? — Зверь скептически приподнял брови. — Пожить здесь до тех пор, пока люди не пересмотрят свое отношение к демонам?

— Ты не демон.

— Правда?

— Правда. Тебя сочли демоном в силу элементарной нехватки знаний. Здесь же не изучают демонологию и представления не имеют о том, что демоны — очень широкое понятие, в числе прочего включающее в себя и различных богов, и даже христианских ангелов. Демоническая форма жизни, Волк, вот что ты такое. А это совсем не то же самое, что демон. Впрочем, тебе от этого не легче.

— Угу. Поскольку здесь не изучают демонологию.

— Ну, — Князь развел руками, — тогда сформулируем так: я тебе советую здесь жить, а не пожить. В замке безопасно, в окрестностях на тебя могут начать охотиться, но ты всегда можешь отступить в замок.

— Представляю себе…

Зверь действительно представил. Очень хорошо. Представил охотников-диверсантов, проникающих в замок в произвольно выбранное время суток; представил — чем черт не шутит — попытки вломиться сюда силой; представил поджоги, взрывы, летучие яды в вентиляции… Его фантазия пошла бы дальше — в том, что касалось разных способов человекоубийства, она вообще не признавала границ, — но Князь покачал головой:

— Я же сказал тебе: в замке безопасно. Никто не может попасть сюда без моего разрешения. Обстрелять с моря, с орбиты или, скажем, сбросить бомбу тоже не получится.

— Про бомбу я не подумал, — признался Зверь. — И про орбиту. Но я все равно не верю.

Улыбку на губах Князя он охарактеризовал бы как «странную».

— Знаешь что, Волк, — тот поднял руку и достал из воздуха раскуренную трубку, — мне наплевать, веришь ты или не веришь. Меня интересует, принимаешь ли ты приглашение.

Зверь думал. Не о приглашении, а о том, как глупо было надеяться, что вот сейчас-то станет ясно, что нужно от него этому шефанго. На протяжении сорока лет Князь был для него то ли злым гением, то ли феей-крестной, и уж если даже насчет этого нет никакой ясности, то как можно было рассчитывать хоть на какое-то понимание?

Ведь не служба же ему нужна! Не может все быть так просто.

Или может?

— Я больше никому не буду служить, — сказал он вслух.

— И не надо. Я просто не хочу, чтобы ты погиб.

Это… злило. В который уже раз — спасает, не объясняет причин, смеется про себя, щурясь от табачного дыма. Его это развлекает, или в чем дело?

Что значит: «просто не хочу»? Это бессмысленно.

— Это бессмысленно, — сказал Зверь. — Все должно приносить пользу. Я убийца. Я Мастер, но я не сделаю ничего, что принесло бы тебе пользу. Я не вижу причин спасать меня.

— А то, что ты забавный — недостаточная причина? — Знакомая ухмылка, знакомая, раздражающая самоуверенность. — Мне нужен не пилот по имени Тир фон Рауб, и не убийца по прозвищу Вальденский демон, и даже не то необъяснимое создание, которое я называю Волком. Мне нужен ты. Ты уникален. Твоя смерть станет потерей не потому, что погибнет пилот, убийца или музыкант, а потому что погибнешь ты. Сойдет за причину, а, Зверь?

— Любой человек уникален.

— Рад, что ты это понимаешь.

Последние две фразы… это получилось чересчур цинично даже на вкус Зверя. Скольких уникальных прикончил шефанго Эльрик де Фокс? Уж точно не меньше, чем демон Зверь. Два урода! Два психованных урода. Хм… а это сближает.

— Это я понимаю. Это я знаю! И знаю, что в отличие от людей лично я нужен ровно настолько, насколько полезен. Для тебя я решил быть бесполезным. Значит…

— Я же говорю: ты забавный. Извини, что перебил, но насчет твоей полезности у меня есть свое мнение, и тебе придется с ним считаться. Мое предложение — приглашение — дело личного вкуса и привязанностей. Спасать я готов кого угодно, но не всякого хочу видеть в своем замке.

— «Я так хочу» — не аргумент.

— Ты так думаешь?

Как он смотрит на жизнь? Как он вообще живет? Ориентируется только на свои желания и прихоти? Считает, что достаточно силен, чтоб желания и прихоти были причиной любых его поступков?

Черт тебя подери, Зверь, думай головой! Должен же кто-то из вас двоих это делать!

Достаточно ли у Князя силы и возможностей, чтобы поступать так, как он хочет, а не так, как надо? Ты вспомни Фрейстин, ну? А запись «Яледской бойни»? А Лонгви! Этот шефанго, он действительно что хочет, то и творит. Это нерационально, но посмотри на эту самоуверенную сволочь. С его точки зрения, эгоизм и потакание своим прихотям — это и есть рациональность.

И если сейчас отказаться и улететь отсюда, ты его вообще никогда не поймешь.

— Ладно, — сказал Зверь, — спасибо. Мы останемся.