Казимир, забывая затягиваться, вертел в руках сигариллу. Тир морщил нос от табачного дыма.
И сигарилла переломилась в дрогнувших пальцах, когда Казимир понял. Понял — с каким пожеланием он мог бы прийти. Или — какой совет мог дать ему Тир фон Рауб. Жутко стало до холода между лопатками, так жутко, как будто прицелился в Дару из заряженного брона, прицелился в шутку, но палец дрожит на курке…
К кому он пришел со своими жалобами! О чем он думал, когда рассказывал про сына и про жену — этому… этой нелюди, непостижимой даже для дракона. И каким чудом не сказал ничего, что Тир мог истолковать как пожелание или просьбу?!
— Ты думаешь, я смогу убить Дару или твоего сына только потому, что ты об этом попросишь?
Тир уже не улыбался. Выражения глаз было не разобрать. Не глаза — два черных тоннеля, в которых нет и не может быть жизни.
— Нет. — Казимир отвел взгляд и начал сосредоточенно рыться по карманам в поисках пепельницы. — Тир, я думаю, что тебе не нужна даже просьба, как таковая. Тебе нужно только разрешение. Выраженное ясно и недвусмысленно. Мне повезло, что ты педант.
— Тебе вообще со мной повезло. Вставай. Помоги разобрать контейнер.
«Мы с тобой разной породы, но мы равны, а они — никто в сравнении с нами».
Казимир сам не понимал, о чем говорит. Сравнивал то, что не подлежало сравнению. Да, люди не были ровней. Никто из людей. Но неравенство определялось положением в пищевой цепочке. Всего лишь. И в этой цепочке — Казимир, Казимир, тебе стоило бы задуматься над этим — дракон ничем не отличался от человека.
Для Зверя — ничем.
А вот старогвардейцы — отличались. Для Зверя. И для Тира фон Рауба. Но объяснять Казимиру, что драконы — еда, а Старая Гвардия — нет, было бы плохой идеей.
Не поймет.
К тому же Казимир все-таки не годился в пищу. Даже не будь он Мастером, есть его было бы жалко. Демоны, пожалуй, способны на нерациональную привязанность. Хотя бы к драконам.
Старогвардейцы, за исключением Шаграта, тренажерным классом не заинтересовались. Казимир своих «Дроздов» заставил заинтересоваться симуляторами в обязательном порядке. В чем-то светлый князь был прав насчет равенства, ага. Их двоих, Казимира Мелецкого и…
…их двоих уравнивало происхождение, только не в том смысле, который подразумевал Казимир. Их уравнивало то, что оба они были родом из мира, где компьютеры стали основой цивилизации. И оба понимали, насколько это удобно и полезно. Сейчас Тир был благодарен судьбе за то, что их двое, — Казимир взялся лично обучить компьютерной грамотности наименее безнадежных инструкторов. А судьба могла бы оказаться и пощедрее, это уж точно. Пара-тройка Казимиров принесла бы больше пользы, чем один.
Впору из Лонгви IT-группу выписывать.
И, пользуясь возможностью, временным просветлением монаршьего рассудка, объяснить Эрику, что людей в инструкторы нужно набирать, ориентируясь не только на боевой опыт и количество налетанных часов.
Тренажерный класс работал круглосуточно. Днем там занимались курсанты летного училища, вечером — «Дрозды», ночью — командир «Дроздов» и легат Старой Гвардии. Тир получил возможность научить Казимира хотя бы малой доле того, что умел сам, и, видя желание учиться, не смог перед возможностью устоять.
Чем лучше будет летать Казимир, тем лучше будут летать его люди, тем лучше для Эрика. Казимир учиться хотел. Хоть и создавал проблемы, вставая на дыбы каждый раз, как только воображал, что Тир позволяет себе покровительственный тон. Приходилось лавировать. Трудно притворяться, когда объясняешь человеку, как надо летать, но стоит перестать притворяться, как этот человек отказывается воспринимать объяснения. Вот уж правда, тяжело в ученье… В бою с Казимиром гора-аздо легче управиться.
Если бой воздушный, естественно.
«Дрозды», и так-то недурно навострившиеся управлять болидами, начали добиваться все более впечатляющих успехов. Тир с Казимиром нанесли на карты симуляторов ущелья Варигбага, последние пару лет выполнявшие роль старогвардейского аттракциона. Ущелья давно были ранжированы по уровням сложности, теперь это пригодилось для тренировок. «Дрозды» бились в клочья, в мелкие брызги, пытаясь преодолевать крутые повороты, проскальзывать между узкими стенами, обходить скальные выступы. Бились, но летать в ущельях продолжали. И, наверное, недалек был день, когда из тренажерного зала они смогут перенести полеты на местность.
С их помощью, пожалуй, Варигбаг получится очистить от контрабандистов. Не весь хребет, конечно, — на весь ни у кого сил не хватит, — но все же «Дрозды» окажут в уничтожении контрабандистских гнезд существенную помощь.
Когда Казимир самостоятельно — и в реальности, а не на симуляторе — пролетел через одно из ущелий с самым сложным рельефом, Тир воспринял это как личную победу. Победа заключалась не в том, что светлый князь сумел преодолеть опасный маршрут, а в том, что даже такое мнительное и болезненно- самолюбивое создание удалось обучить непростым трюкам.
— Ты — кошка, — сказал Казимир потом, уже на земле, — точнее, ты — кот. Кот, который учит тигра. Помнишь эту притчу?
Тир пожал плечами — он никогда не интересовался притчами.
— Кот думает, что тигр, познав его науку, попытается убить его, — объяснил Казимир. — Поэтому никогда не научит всему, что знает. Оставит себе лазейку. Какую лазейку ты оставляешь себе, а, Суслик?
— Небо.
— В смысле?
— Я бы и рад научить тебя летать, но ты не сможешь.
Сразу после Солнцеворота Ворон, император Альбин, начал войну с Эстремадой.
Падре чуть не запил. И было из-за чего. В который раз его родина претерпевала от захватчиков. Что такого находили в Эстремаде завоеватели, чем она их влекла — кто ж поймет? Тир точно не понимал.
Фон Ольтан попробовал объяснить. Он бывал в «Антиграве» и даже допускался за старогвардейский столик, и у кого, как не у него, генерала и стратега, спрашивать, куда уперлась Эстремада Ворону Альбийскому.
Спросили.
Полученное объяснение оказалось приемлемым, но не более того. Алекс говорил о противостоянии двух империй: Вальдена и Альбин, о равновесии сил, которое стремится поддержать Эрик, и хочет нарушить Ворон, о том, что теперь, когда с кертами подписан долгий мир, и у Эрика развязаны руки, Ворон просто обязан был первым начать новые завоевания.
С точки зрения Тира — чушь собачья.
Люди устраивают войны, чтобы иметь возможность убивать, причем убивать с максимальной жестокостью. Вот и все объяснения. А политика, равновесие, противостояние — слова-слова-слова. Главное, что следовало из объяснений Алекса, — скоро будет новая война. Первая в целой серии войн на разных фронтах и в разных государствах. И кто бы ни сражался на этих войнах, за спинами сражающихся всегда будут стоять Вальден и Альбия.
А за спинами Вальдена и Альбин кто-нибудь стоит? Какие-нибудь орки, например, которым удобно и выгодно, чтобы люди дрались между собой, раз уж люди перестали драться с кертами?
По словам Алекса выходило, что нет, орки не получат от противостояния империй никакой выгоды.
