умрет.

Хотя леди Альберта Денвилл не стала решением проблемы, он не мог пожаловаться на то, как закончился для него этот вечер. Образовалась обычная толчея гостей, ожидавших, когда подадут экипажи, и Рис, не желая стоять в толпе, покинул ее с намерением лично отыскать свою карету на заднем дворе. В результате неудачный вечер закончился для него на весьма удовлетворительной ноте.

Повернув голову, Рис посмотрел на голую девицу, которая лежала на животе рядом с ним, положив голову на его согнутую руку.

Да, он дошел до крайности, если ему по карману были только служанка или швея, желающие заработать лишние несколько шиллингов. Он сторонился уличных проституток, а о том, чтобы содержать любовницу, не могло быть и речи. Он давно лишился такой роскоши, и маловероятно, что в ближайшем будущем обстоятельства изменятся к лучшему. Хотя он вернулся в Англию всего пять дней назад, каждая куртизанка, знающая себе цену, была осведомлена, что новоиспеченный герцог Сент-Сайрес не может наскрести денег на содержание собственного дома, не то что на нее.

Салли шевельнулась, подняла голову и увидела, что он смотрит на нее. Она сонно улыбнулась ему, личико в ореоле светлых кудряшек, и в нем снова проснулось желание. Он ответил ей одной из своих озорных улыбок, перевернулся на бок и прижался губами к ее плечу, одновременно просунув руку между ее бедер.

– Хотите еще? – Ее улыбка стала шире. – Какие ненасытные.

– Ужасно ненасытный, – согласился он и куснул ее плечо. Салли захихикала, и он просунул руку глубже.

Найдя результат такого зондирования удовлетворительным, свободной рукой он провел вниз по ее животу.

– Ладно, ладно, я дам добавку, – мурлыкала Салли, извиваясь под его руками. – Но только потому, что вы спасли меня.

Он поднял ее бедра и пристроился сзади, размышляя, как ему повезло, что он оказался таким рыцарем.

Слишком скоро его разбудило звяканье ведерка с углем. Рис перекатился на живот и закрыл голову подушкой, проклиная неизменный уклад английского дома. В Италии служанке не пришло бы в голову потревожить сон джентльмена, пока солнце не окажется на западе. Не то что в Англии.

Он выглянул из-под одеяла и увидел поблизости от камина безошибочно узнаваемые серое, в полоску платье, белый фартук и чепец горничной. Только самая бестолковая служанка могла бы не заметить, что в кровати двое, что с хорошенькой девицей под боком он едва ли нуждался в зажженном камине, но Рис не стал указывать на это обстоятельство. Для этого потребовалось бы слишком много усилий в восемь утра, особенно если учесть, что заснул он не ранее часа назад.

Он снова закрыл глаза, а проснулся уже разбуженный своим камердинером, которому, черт его возьми, тоже следовало бы знать, как себя вести.

– Фейн, – пробормотал Рис, выпростав руку и положив ее на плечо слуги, – если ты немедленно не уберешься из моей комнаты, пеняй на себя, я тебя выгоню.

Пустая угроза, потому что он задолжал парню, по крайней мере, за полгода и не смог бы найти кого- нибудь другого, кто был бы так же предан ему, как Фейн.

Слуга отлично знал это, поэтому не ушел. Напротив, он еще раз деликатно потряс Риса.

– Сэр, мне очень жаль, – пробормотал Фейн, – но в доме происходит нечто, требующее вашего немедленного внимания.

– В доме неладно? Пусть Холлистер займется этим. Он ведь дворецкий Милбрея, не так ли? – Отворачиваясь от слуги, Рис закинул на лежащую рядом сонную женщину руку и ногу и снова стал погружаться в сон. – Если только не пришел конец света, я не намерен вылезать из кровати по крайней мере до двух часов дня.

– В гостиной сидит ваша мать, лакей заносит ее чемоданы. Похоже, она собирается пробыть здесь долго.

– О Боже! – Рис перекатился на спину и сел, с ужасом глядя на Фейна. – Это конец света. Не смотри так на меня, приятель. Скорее подай мой халат.

Пятью минутами позже Салли сидела в кебе и ехала домой, а Рис был одет – более или менее. В панталонах, рубашке и халате он спускался по лестнице в гостиную, время от времени останавливаясь и перегибаясь через перила, чтобы увидеть происходящее в холле. Там действительно громоздились сундуки, саквояжи и шляпные коробки. Рот герцога скривился, когда, на его глазах два лакея внесли в дом еще один дорожный сундук.

Рис пошел в гостиную, недоумевая, с чего вдруг Петиция решила остановиться под одной крышей с ним. Последние двенадцать лет он жил на континенте лишь потому, что желал оказаться как можно дальше от нее и ее распутного деверя. Слава Богу, дядя Ивлин был уже мертв, но Рис по-прежнему был полон решимости избегать встречи с матерью. Он был не в состоянии провести в ее обществе и пяти минут. Она платила ему той же монетой.

Когда Рис вошел в гостиную, мать сидела в кресле, придвинутом близко к камину. Услышав его шаги, она встала и повернулась к нему. Рис поразился, насколько мать сдала за эти годы. Он всегда помнил ее потрясающе красивой, ослепительной блондинкой, которая в детстве напоминала ему сказочную и непостижимо далекую Снежную королеву. Сейчас от былой красоты не осталось почти ничего. Истончившаяся кожа приобрела землистый оттенок, щеки обвисли. Летиция исхудала, имела изнуренный вид и казалась гораздо старше своих пятидесяти шести лет. Но глаза ее, того же серо-зеленого цвета, что и его собственные, остались прежними. Когда он прошел через комнату и остановился перед ней, они изучали его с теплотой арктического ледника. Никакой улыбки в знак приветствия.

– Сент-Сайрес, – произнесла она, приседая в бесстрастном реверансе.

Он не позаботился ответить поклоном.