нуждалась в поддержке мужа, его часами не бывало дома. Харрисон был в «Кроникл», когда умерла его жена. Кристиан не мог простить этого отцу и ушел, – экономка сокрушенно вздохнула, покачивая головой. – Всю свою жизнь Кэти постоянно сдерживала напряжение в отношениях между мужем и вторым сыном. Она обычно посвящала меня в свои дела. «Господи, – говорила она, – суждено ли мне дождаться дня, когда они заживут мирно?» Она так и не дождалась этого дня. Ее смерть окончательно разъединила отца и сына.

– И что, они так и не помирились? Даже после войны?

– Особенно после войны. Нет, Харрисон по-своему пытался наладить отношения с сыном, как мог помогал доктору Тернеру. Он хотел привлечь Кристиана к работе в издательстве, но газета всегда была их главным яблоком раздора. В те дни Кристиан был очень замкнут и зол. Он не понимал, что Харрисону тоже тяжело, что, уходя с головой в работу, он таким образом спасается от горя. В то время они очень нуждались друг в друге, но ни один из них так и не смог сделать первый шаг к примирению. Харрисон умер в своем кабинете в «Кроникл» семь месяцев назад. У него случился удар. В это время Кристиан был в каком-то клубе, пил и играл в карты.

– О Боже!

– Они всегда любили друг друга, – продолжала миссис Брсндивайн, – это несомненно. Но между ними все время было какое-то противостояние.

– Кажется, я понимаю, – сказала Дженни, – наверное, они были очень похожи. Судя по всему, мистер Маршалл – решительный, упрямый, волевой и даже властный человек.

– Ты говоришь об отце или о сыне?

– Вот именно: что один, что другой – никакой разницы! – Она оттолкнулась от окна и подошла к кровати. – Но кажется, был еще один брат? Что случилось с ним?

Миссис Брендивайн кивнула.

–  Младший, Логан. Миссис Маршалл так и не узнала о судьбе младшего сына. – Экономка прерывисто вздохнула, чтобы успокоиться. – Мы считаем, он умер в Джорджии, в андерсонвилльской тюрьме. Официального извещения мы так и не получили – ни от южного, ни от северного правительства. В последнем письме он писал, что ему грозит плен. Он, как и Кристиан, был разведчиком.

– Вы хотите сказать – шпионом?

– Что ж, наверное, можно назвать и так. Он работал на Мэтью Брэди.

– Брэди был фотографом?

Миссис Брендивайн удивилась. Откуда Дженни знает, чем занимался Брэди? Что касается ее самой, то она никогда бы не слышала об этом человеке, если бы не его связь с Логаном и Кристианом.

– Тебе известно, кто такой мистер Брэди?

– Я знакома с его фотографиями. Во всяком случае, с некоторыми из них. Я была на выставке в… – Дженни спохватилась. Она не могла сказать, где видела фотографии Брэди, потому что экономка ни за что ей не поверит. А если поверит… что ж, и в этом случае объясниться будет так же непросто. – Война всегда казалась мне чем-то не совсем реальным, пока я не увидела его работы. Это поразительная по своей полноте и простоте хроника фронтовых событий.

Со стороны открытой двери послышалось насмешливое фырканье, и Дженни резко обернулась. Кристиан стоял, прислонившись к косяку, и саркастически оглядывал ее, приподняв уголок губ в надменной усмешке. Руки его были скрещены на груди, из-под мышки торчала газета. Создавалось впечатление, что он уже давно там стоит и слушает их разговор. Но если бы это было так, миссис Брендивайн заметила бы его раньше, а она, судя по всему, была не меньше Дженни напутана его появлением.

– Брэди всегда хвалили больше, чем он того заслуживал. На самом же деле, чтобы вытащить его на фронт из его вашингтонской студии, потребовалось постановление конгресса, – все это было сказано тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

– Но я видела его фотографии, – возмутилась Дженни. Интересно, что это Кристиан делает дома в середине дня? И неужели ему больше нечем заняться, как только встревать в чужие разговоры?

– Ты видела то, что он купил за деньги. Людям, которые на него работали, приходилось отказываться от славы. Под всеми фотографиями ставилась подпись Брэди. Хорошие фотографы, такие, как Тим О'Салливан и Алекс Гарднер, ушли от него и открыли собственное дело, потому что Брэди не разрешал им работать под собственными именами.

– И вы?

– Ушел от него? – Кристиан покачал головой. – Нет, я на него никогда и не работал. Для Брэди фотография была занятием чисто коммерческим. Он рассчитывал после войны сколотить себе состояние на этих снимках и не ожидал, что слишком многие захотят вообще забыть о том, что эта война когда-то была.

Кристиан понял, что в голосе его прорвались нотки волнения, и заметил, как странно смотрит на него Дженни. Он пожал плечами, разыгрывая безразличие.

– И потом, перетаскивать с места на место сто фунтов снаряжения – это не для меня. Я делал это лишь в тех случаях, когда важно было заснять точную дислокацию противника. Но в большинстве случаев я просто зарисовывал то, что требовалось командованию. Так получалось быстрее и намного удобнее. К тому же мне не надо было беспокоиться о том, что меня подведет солнце.

Кристиан достал из-под мышки газету и похлопал ею по ноге.

– Логан – это другое дело, – он перевел взгляд с Дженни на миссис Брендивайн, – вы ведь рассказывали ей про Логана перед тем, как я сюда вошел, верно?

Экономка опустила глаза. Дженни, внимательно следившая за лицом Кристиана, с разочарованием увидела, что оно осталось непроницаемым. Она так и не смогла определить, возмущен он или нет тем, что они обсуждали его брата.

– Как я уже говорил, Логан был без ума от фотографии. Он повсюду носил с собой свою аппаратуру, не боясь никаких трудностей, только чтобы доказать ее возможности. Он устанавливал треногу с камерой за линией расположения противника, и это был, конечно, не самый умный его поступок.

– Так его и захватили в плен?

Кристиан кивнул.

– Да, в конце концов это случилось. Но только на шестой или седьмой раз.

– Потрясающе! – выдохнула Дженни.

– Он мертв, – подавленно проговорил Кристиан, – и не надо романтизировать его подвиги. Смерть сводит на нет все его начинания. Линии фронта, расположения артиллерийских орудий, полевые позиции неприятеля – все это было его временным делом. Он занимался разведкой постольку, поскольку она являлась частью его работы. Главное, чего он хотел, это показать войну без прикрас – огромный черный оскал смерти. Омерзительные кровавые поля, усеянные трупами, и… – Кристиан замолчал. Он понял, что говорит уже не столько за брата, сколько за себя самого. Глаза Дженни сказали ему, что она тоже это поняла. – Как бы то ни было, он мертв, – мрачно закончил Кристиан, – а из-за происков Брэди я могу лишь догадываться о том, какие из фотографий сделаны Логаном. Это часть утраченного.

– Как жаль!

Странно, но эти слова не показались Кристиану неуместными. Он столько раз выслушивал их от разных людей и никогда не находил в них утешения. Но когда их произнесла Дженни, у него появилось такое чувство, как будто на его зияющую рану пролили целительный бальзам. Да, она сильно его тревожила, и это напомнило Кристиану о том, как он на самом деле уязвим. Думать об этом не хотелось. Он крепче сжал в руке газету и снова спрятался под маской циничного равнодушия.

Шагнув с порога в комнату, Кристиан подошел к кровати миссис Брендивайн и встал по другую сторону от Дженни.

– Я решил зайти домой на ленч, – сказал он, – вот, это вам, читайте.

Он шлепнул миссис Брендивайн сложенной газетой по макушке, но она и без этого поняла, что разговор окончен. И все же, не без удовольствия подумала экономка, Кристиан впервые после смерти Брэйдена сказал о войне больше двух слов. Может быть, дела наконец-то пошли на лад? Взяв у него газету, она развернула ее и удивленно воскликнула:

– Но Кристиан, это же «Геральд»! Зачем вы ее сюда принесли?

Он коротко усмехнулся и, нагнувшись над кроватью, дернул миссис Брендивайн за чепчик.

– Не прикидывайтесь, пожалуйста! Я отлично знаю, что вы втихаря ее почитываете. А поскольку сейчас вы на постельном режиме, то по дому ходит больше номеров этой гадкой газетенки, чем на углу Бродвея и Энн-стрит, где Беннет ее издает.

– Вы преувеличиваете, – храбро возразила экономка.

– Возможно, – согласился он, – но только слегка. – Кристиан осторожно присел на край кровати, стараясь не задеть больную ногу миссис Брендивайн. – Ну, и кто же вам носит эту газету? С кого мне прикажете снять голову? – Посуда зазвенела на подносе, который подняла со стола Дженни. Кристиан сразу понял, откуда ветер дует. – Впрочем, не трудитесь отвечать. Она была так добра, что призналась сама.

– Не надо над ней подтрунивать, – заступилась за девушку миссис Брендивайн. – Она ведь может и рассердиться, и тогда вам несдобровать, это точно! Мне вставать нельзя, так что на мою помощь не рассчитывайте, а кто еще будет ее усмирять? Мэри-Маргарет? Миссис Моррисей? Ха! Вижу, вы меня поняли. – Экономка разгладила газету у себя на коленях. – А газета все-таки неплохая. В ней так много самых разных новостей!

– Вы хотите сказать, самых разных сплетен, поданных под видом новостей?

– У газеты интересные взгляды.

– Да репортеры «Геральд» никогда и не знали бы собственных взглядов, если бы не колонка редактора, – резко сказал Кристиан. – Они пишут то, во что сами не верят, и считают всех остальных такими же циниками.

Миссис Брендивайн резко взглянула на Кристиана.

– Что ж, может, они и правы, – многозначительно сказала она.

–  Браво!

Она улыбнулась.

– Во всяком случае, у них неплохие иностранные корреспонденты. Их, пожалуй, даже можно сравнить с вашими замечательными молодыми сотрудниками, – добавила