гвозди. В результате столь дружной работы основные поломки на корабле были устранены достаточно быстро.
— Трудный день? — спросил Лафитт, глядя, как Клод тяжело опускается в кресло.
— Очень. Но мы не стоим на месте. Быть может, управимся даже раньше, чем рассчитывали.
— Отлично. Траверс, похоже, не в восторге от моего приема. Думаю, что он мечтает покинуть меня как можно быстрее.
— Не дайте ему этого.
— Я сделал все, что в моих силах, — с улыбкой ответил Лафитт, — хотя это и пытка, мой друг, находиться с ним под одной крышей.
— Я мог бы избавить вас от этой необходимости.
— Нет. У вас будет такая возможность позже — подальше от Баратарии. А сейчас отдыхайте. На завтрак я вас не приглашаю: Траверс вернулся на корабль, сославшись на дела, но утром он будет у меня. Поверьте, более неприятного типа я еще не встречал. Даже всегда такой выдержанный Пьер едва сдерживается, чтобы не сорваться. Сегодня он сказал, что его уже заранее тошнит от предстоящей встречи с Траверсом.
— Думаю, со мной было бы то же самое.
— Когда ваш корабль сможет выйти в море? Этот британец очень жестокий человек. Он говорит о своих методах поддержания дисциплины, сводящихся к порке, так, словно этим хочет завоевать мою симпатию. Удивительно, — со вздохом добавил Лафитт, — какое неверное представление имеют некоторые люди о пиратах. Их почитают за кровожадных чудовищ.
Клод громко расхохотался, и Жан остался доволен тем, что к его гостю вернулось бодрое расположение духа. Наступала ночь, и пора было ложиться спать.
Вечером следующего дня, когда Клод вернулся с корабля, Лафитт сообщил ему, что парламентер теряет терпение.
— Завтра к вечеру мы закончим, — заверил его Клод. — Вы не могли бы подержать англичанина еще день?
— Команда управится без вас? — вопросом ответил Лафитт.
— Конечно. Джордан останется за старшего.
— Хорошо. Я хочу, чтобы вы встретились с Траверсом.
— Какого черта, Жан? Почему вы меня об этом просите?
— Я уже уговорил его остаться еще на день, сообщив, что получил весьма заманчивое предложение от американцев и ожидаю завтра прибытия их представителя. Вы должны помочь мне разыграть этот спектакль.
— Идет, — неохотно согласился Клод. — Когда я должен появиться?
— К обеду, я думаю. Жаннин приготовит совершенно потрясающую ветчину. Вам понравится.
— Если кусок полезет мне в горло.
Траверс проводил уже третий день в гостях у Лафитта, и Хью Джексон решил, что настало время проверить, в каком состоянии находится Алексис. Он шел, оглядываясь, не видит ли кто-нибудь, куда он направляется. У Траверса было несколько полностью преданных ему людей, и врач опасался капитанского гнева.
Прислушавшись к тому, что происходит за дверью, и не услышав ничего, кроме глухих всхлипываний, Джексон решил отпереть засов. Подняв фонарь высоко над головой, доктор ступил внутрь. Но буквально на пороге на него набросился кто-то из темноты и свалил с ног. Упав, фонарь покатился по грязному полу, но, к счастью, не погас, и Алексис смогла разглядеть, что за ней явился не Траверс, а всего лишь доктор.
— Простите, док, — слабым голосом пробормотала она. — Я думала, что это капитан.
Джексон поднялся с пола и отряхнулся.
— У вас, кажется, вошло в привычку совершать такие ошибки. Я был бы не прочь оказаться на месте капитана, если бы в ваши намерения не входило убить его.
Он наклонился, взял фонарь и огляделся.
— Господи! Что с вами?
Правый глаз у Алексис заплыл и почернел, скулы опухли. Когда-то белая рубашка и бежевые брюки все были в пятнах крови, одежда кое-где порвана — очевидно, тут поработали плетью.
Алексис только рукой махнула в ответ на удрученный взгляд Джексона. Впрочем, он успел заметить, что она едва держится на ногах.
— Прошу вас, доктор, скажите, как там Смит, — Траверс не говорит мне о его состоянии.
— Ему гораздо лучше. Упрямый он человек, доложу я вам. Хотел прийти сюда, но я ему сказал, что сделаю это сам. Вам повезло, что Смит выжил, иначе вас бы повесили на рее без суда.
— Я знаю, — сказала Алексис и вздохнула. Теперь, когда ей стало известно о том, что Смит не погиб и идет на поправку, она почувствовала глубокое облегчение, но приятная весть имела и совершенно неожиданный эффект: в полную меру дала знать о себе боль от многочисленных синяков и ушибов, и Алексис больше не могла сдерживаться. Застонав, она начала медленно оседать на пол.
Джексон подхватил ее в последний момент и бережно усадил, поставив рядом фонарь. От застоявшейся вони в тесной кладовке его тошнило, но, человек бывалый, он справился с брезгливостью, привлек Алексис к себе, обнял и стал успокаивать, поглаживая по голове. Он не прихватил с собой лекарств и сейчас раздумывал над тем, стоит ли ему рисковать, возвращаясь за ними.
— Я хочу помочь вам, — сказал он тихо, — но не знаю, что смогу для вас сделать.
— Я понимаю. Вам не следовало сюда приходить. Если капитан узнает, вы не избежите наказания.
— Вам пришлось на себе испытать, что это такое, не так ли?
Алексис кивнула.
— Тогда, в ту первую ночь… после того, как я ранила Смита… он спустился сюда. Он сказал, что не хотел наказывать меня перед всеми.
— Тихо. Не надо разговаривать. Вы что-нибудь ели? Нет, не говорите, только кивните. Так, понятно. А пить вам давали? Тоже нет? Господи! Чего он от вас добивается?!
— Он хочет, чтобы я вы-мо-ли-ла у него прощение.
Алексис била дрожь, и Джексон, сняв китель, укрыл ее.
— Я вернусь, — сказал он, помогая ей лечь. — Возьму лекарства и…
— Вы не должны. Капитан…
— Насчет этого не волнуйтесь. Вы не выживете без медицинской помощи.
— Нет!
— Тихо! Я врач, и мне решать, нужна вам помощь или нет.
Алексис протянула к нему руку и схватила за край одежды.
— Не возвращайтесь! Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня.
— С чего вы взяли, что капитан накажет меня? Я врач, и я ему нужен.
— Такой человек, как он, не станет об этом думать. Он ведь и меня порол, да еще как.
Джексон осмотрел следы от плети, видимые в прорехах одежды. Едва ли Траверс старался в этот раз в полную силу — кожа была оцарапана, но не изранена.
— Это не в счет, — сказал Джексон. — Я видел рубцы и пострашнее. Но только ваши ссадины надо обработать, чтобы они не воспалились.
— Нет, вы не поняли. Я не имела в виду то, что он сделал со мной сейчас. Моя спина. Вы видели шрамы? Как вы думаете, кто их мне оставил?
Джексон не успел ответить. Его внимание привлек звук шагов в коридоре. Торопливо накинув китель и взяв фонарь, он пошел к двери, пообещав Алексис на прощание, что непременно вернется и принесет ей что-нибудь. На счастье, ему удалось выскользнуть и даже запереть за собой дверь, оставшись незамеченным. Буквально через минуту после его ухода дверь снова отворилась. На пороге стоял великан матрос. Ни слова не говоря, он без всяких церемоний поднял Алексис с пола и вынес из помещения.
