— Пригни голову.

Несколько минут мы стояли, согнувшись и прижавшись друг к другу. Полицейские бессмысленно суетились внизу, явно взволнованные тем, что оказались в центре невиданного происшествия, но совершенно не понимая, что делать.

— Кто-нибудь ранен? — спросил Уайли, вдруг испугавшись, что упустил возможность сфотографировать кровь.

— Откуда я могу это знать, сидя здесь?

Потом снова раздалось несколько выстрелов, очень быстро и тревожно последовавших один за другим. Мы выглянули и увидели снайпера, высунувшегося над подоконником до плеч, но он тут же метнулся в сторону и исчез. Уайли навел фокус и начал снимать через широкоугольный объектив.

Бэгги со своими дружками сидел в барристерской, расположенной на верхнем этаже, но не прямо под куполом, а наискосок. Когда стрелок начал практиковаться в стрельбе по движущимся мишеням, они оказались скорее всего ближайшими к нему человеческими существами. После того как стрельба возобновилась в девятый или десятый раз, приятели, видимо, не на шутку испугались и, уверовав, что их вот-вот изрешетят, решили взять судьбу в собственные руки. Кое-как им удалось поднять давно присохшую раму единственного окна каморки. Мы с замиранием сердца наблюдали, как из образовавшейся щели был выброшен электрический шнур длиной футов в сорок, его конец почти достиг земли. Потом в зазоре между поднятой рамой и наружным кирпичным подоконником показалась правая нога Бэгги, а вслед за ней и все тучное колыхающееся тело. Разумеется, Бэгги настоял на том, чтобы лезть первым.

— О Господи! — выдохнул Уайли с каким-то даже ликованием и вскинул камеру. — Они же все пьяны в стельку.

Уцепившись за электрический провод, Бэгги со всей возможной для него отвагой вывалился из окна и начал спуск. Впрочем, слово «спуск» едва ли соответствовало его стратегии, которая была не совсем ясна. Казалось, руки беглеца примерзли к проводу, он боялся их передвинуть. Вероятно, в комнате оставалось еще много провода, и когорта Бэгги должна была, постепенно отпуская свой конец, медленно доставить товарища на землю.

Оттого, что руки его были высоко подняты над головой, брюки поддернулись чуть ли не до колен, обнажив белую кожу над носками, гармошкой собравшимися на щиколотках. Правда, ни до, ни во время, ни после инцидента со снайпером собственный внешний вид Бэгги ничуть не волновал.

Пока длилась пауза, он, медленно вращаясь, висел на проводе футах в тридцати от нижнего края рамы. В оконном проеме виднелся Майор, намертво вцепившийся в другой конец провода. Но у него, как известно, была лишь одна нога, и я опасался, что надолго его не хватит. Позади маячили еще две фигуры — предположительно Уобл Тэкет и Чик Эллиот, обычная покерная команда.

Уайли с трудом подавлял смех, все его тело сотрясалось. Всякий раз, когда наступала передышка, город вздыхал с облегчением в надежде, что стрельба больше не возобновится. Но она возобновлялась, и каждая новая серия выстрелов пугала пуще прежней.

Раздались два выстрела. Бэгги дернулся, будто в него попали, — хотя на самом деле снайпер не мог его даже видеть, — и от неожиданности Майор, видимо, слишком сильно припал на свою единственную ногу. Она не выдержала, подогнулась, Майор отпустил конец провода, и, отчаянно вопя, Бэгги, словно шлакобетонный блок, рухнул вниз, на густые самшитовые кусты, высаженные благодарными потомками вокруг памятника основателям Конфедерации. Кусты приняли груз и, спружинив наподобие трамплина, выбросили Бэгги на тротуар, где тот и шмякнулся, как дыня, став единственной жертвой достопамятного происшествия.

Я услышал отдаленные раскаты хохота.

Без какого бы то ни было сострадания Уайли запечатлел весь этот спектакль. Впоследствии его снимки много лет с большим успехом ходили по городу.

Бэгги долго не шевелился. Я услышал, как кто-то из полицейских внизу прокричал:

— Не трогайте сукина сына, пусть так и лежит!

— Пьяным всегда везет, — сказал Уайли, отсмеявшись.

В конце концов Бэгги удалось встать на четвереньки, и, преодолевая боль, он медленно, как сбитая грузовиком собака, пополз в кусты, спасшие ему жизнь, где и отлеживался, пока не кончился сыр-бор.

Через три дома от чайной была припаркована полицейская машина. Безумец выпустил по ней очередь, и, когда пуля попала в бензобак, мы сразу забыли о Бэгги: уровень опасности повысился. Из-под днища машины повалил густой дым, потом показались языки пламени. Снайпера это, судя по всему, воодушевило, и в течение нескольких следующих минут он палил только по автомобилям. Я боялся, что мой «спитфайр» окажется для него непреодолимым соблазном, но машина, видимо, показалась слишком мелкой мишенью.

Когда был открыт ответный огонь — двое из людей шерифа взобрались на крыши и стали стрелять по фонарю на куполе, — снайпер тут же нырнул под подоконник и вышел из игры.

— Я в него попал! — закричал с крыши один из помощников шерифа.

Мы подождали минут двадцать; все было тихо. Из-под кустов виднелись старые остроносые туфли и носки Бэгги — больше ничего. Время от времени Майор со стаканом в руке, выглядывая из окна, что-то кричал ему, возможно, умиравшему в самшитовых зарослях.

Несколько полицейских устремились в здание суда. Мы расслабились и уселись на балконе в креслах- качалках, не сводя, однако, бдительных взоров с купола. Болтун, Маргарет и Харди присоединились к нам. Из окна на первом этаже они тоже наблюдали за отважной вылазкой Бэгги. Но только Маргарет искренне беспокоилась, не пострадал ли наш товарищ.

Полицейская машина горела до тех пор, пока не прибыли пожарные и не потушили пламя. Распахнулась парадная дверь суда, несколько служащих, выйдя на крыльцо, принялись нервно дымить сигаретами. Двум помощникам шерифа удалось эвакуировать Бэгги из кустов. Он едва мог идти и явно страдал от боли. Его посадили в патрульную машину и увезли.

Потом мы увидели в окне фонаря еще одного помощника шерифа, и город понял, что опасность миновала. Мы впятером, как и все, кто оказался в тот момент в центре Клэнтона, поспешили к зданию суда.

Четвертый этаж был опечатан. Заседания отменены. Шериф Коули направил всех в нижний зал, пообещав провести брифинг. Входя, я заметил, как по коридору в сопровождении полицейского шествовали Майор, Чик Эллиот и Уобл Тэкет. Карточные партнеры были, без сомнения, пьяны и хохотали так, что едва не валились с ног.

Уайли отправился на разведку. Тело наверняка будут выносить из здания, и он хотел сфотографировать мертвого снайпера. Надо же, блондин с черным лицом и раскрашенной грудью — что бы все это значило?

Снайперы шерифа, по-видимому, промахнулись. Стрелок был опознан как Хенк Хатен, местный адвокат, который ассистировал Эрни Гэддису во время суда над Дэнни Пэджитом. Он оказался цел и невредим и был взят под стражу.

Когда шериф Коули сообщил нам это, мы были потрясены и озадачены. Для всех, взвинченных до предела, это было уж слишком неправдоподобно.

— Мистера Хатена обнаружили в колодце маленькой лестницы, ведущей к фонарю на куполе, — рассказывал Коули, но я был слишком ошеломлен, чтобы записывать. — Он не оказал сопротивления при аресте и сейчас находится в тюрьме.

— Что на нем было надето? — спросил кто-то.

— Ничего.

— Ничего?

— Абсолютно ничего. Лицо и грудь были вымазаны чем-то вроде гуталина, но в остальном он был гол, как новорожденный.

— А что у него было за оружие? — спросил я.

— Мы нашли две винтовки с оптическими прицелами. Это все, что я пока могу сообщить.

— Он что-нибудь сказал?

— Ни слова.

Уайли доложил мне, что Хенка завернули в какие-то простыни и запихнули на заднее сиденье