– Цирковые гастроли.

“Сааб” обогнал трех куклуксклановцев: те вразвалку шагали по обочине. Девушка с недоумением посмотрела им вслед и изумленно покачала головой. Автомобиль еле полз, двигаясь лишь немногим быстрее пешеходов. Внезапно метрах в десяти от машины выросла фигура регулировщика. Взмахом жезла он указал Адаму вправо, где сбоку от дренажной канавы обнаружилось свободное местечко.

Взявшись за руки, брат и сестра направились к воротам, перед которыми стояла толпа мужчин в белых балахонах. Откуда-то доносилось невнятное рявканье мегафона. С древками плакатов вдоль автострады прохаживались парни в коричневых рубашках. На противоположной стороне дороги Кармен увидела пять или шесть автобусов с тарелками телевизионных антенн. Метрах в пятидесяти над землей завис вертолет прессы.

У ворот Адам представил сестру знакомой охраннице, улыбчивой женщине по имени Луиза. Сейчас радушное обычно лицо Луизы выглядело озабоченным. “Только что, – сообщила она, – между членами Клана и журналистами произошла стычка, слава Богу, обошлось без крови”.

Водитель тюремного мини-автобуса провел их к своей машине.

– В это трудно поверить, – сказала Кармен, опускаясь на сиденье.

– Завтра будет еще хуже, сама увидишь.

Автобус тронулся, и девушка приникла к окну: за полосой деревьев тянулся ряд уютных белых коттеджей.

– Не похоже на тюрьму, – негромко проговорила она.

– Вообще-то ты смотришь на ферму. Семнадцать тысяч акров. Там живет персонал.

– Причем вместе с детьми, – добавила Кармен, заметив лежавшие на газонах велосипеды. – Как здесь тихо! Но где же заключенные?

– Подожди.

Водитель свернул налево. Асфальт кончился, из-под колес автобуса полетели крошки гравия. Наезженная колея вела прямо к Скамье.

– Видишь вышки? По верху ограды идет колючая проволока.

Она кивнула.

– Блок особого режима, или просто Семнадцатый блок. Дед провел в нем девять с половиной лет.

– А где газовая камера?

– Там же.

У двойных ворот в салон автобуса заглянули двое охранников. Через минуту машина остановилась возле главного входа в блок. На ступенях крыльца стоял Пакер. Адам назвал ему имя сестры – от волнения та, казалось, потеряла дар речи. Проведя посетителей в здание, сержант деликатно обыскал их.

– Сэм в “гостиной”. Вперед.

Адам стиснул руку Кармен, подошел к двери и толкнул ее.

Как и следовало ожидать, Сэм сидел на краешке стола, но против обыкновения в губах его не было дымившейся сигареты. Воздух в “гостиной” был чистым и прохладным. Чуть повернув голову, Кэйхолл бросил взгляд на внука, затем – на внучку. Пакер прикрыл дверь.

Не сводя глаз с лица деда, девушка приблизилась к столу.

– Я – Кармен. – Голос ее слегка дрогнул.

– А я – Сэм, Кармен, твой неудачник-дед. Старик привлек ее к себе, и они обнялись.

До Адама не сразу дошло, что Сэм побрился: прокуренная борода исчезла. Волосы деда были подстрижены, “молния” на красной куртке застегнута до подбородка. Эти незначительные перемены омолодили его лет на десять.

Сэм отстранил внучку, всмотрелся в ее лицо.

– Красавица, вся в мать, – хрипло произнес он.

Глаза его стали влажными. Прикусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться, Кармен с трудом улыбнулась.

– Спасибо, что решила проведать. Прости за не совсем подобающий вид.

– Ты выглядишь просто замечательно.

– Не начинай врать, Кармен, – вступил Адам. – И хватит лить слезы – обоим, иначе промочите ноги.

– Садись, садись. – Подвинув ей стул, Кэйхолл опустился на соседний.

– Сначала покончим с делами, Сэм, – уперся ладонями в стол Адам. – Апелляционный суд отклонил сегодня утром наше ходатайство. Пора вспахивать другое поле.

– Твой братец – истинный стряпчий, Кармен. Каждое утро приносит мне одну и ту же новость.

– Естественно, – откликнулся Адам. – Ты сам связал мне руки.

– Как мать? – обратился Сэм к внучке.

– На здоровье пока не жалуется.

– Передай ей привет от меня. Она всегда была славной девочкой.

– Передам, Сэм, непременно.

– О Ли что-нибудь слышно? – Вопрос явно адресовался Адаму.

– Нет. Хочешь ее увидеть?

– Хочу. Но если она не сможет, я не обижусь.

– Попробую разузнать.

Последние два звонка Фелпсу оказались безрезультатными, а бросаться на поиски тетки самому у Адама не было времени.

Сэм склонил голову к плечу Кармен. – Брат говорил, ты изучаешь психологию?

– Да. Заканчиваю университет в Беркли. Я…

Беседу прервал громкий стук в дверь. Приоткрыв ее, Адам увидел взволнованное лицо Лукаса Манна.

– Извините, – бросил Адам и вышел в коридор. – Что случилось?

– Вас разыскивает Гарнер Гудмэн, – почему-то шепотом произнес Манн. – Требует, чтобы вы немедленно отправлялись в Джексон.

– Зачем? В чем дело?

– Похоже, одна из петиций попала в цель. У Адама перехватило дыхание.

– Какая именно?

– Флинн Слэттери хочет обсудить проблему расстройства рассудка. Слушание назначено на пять вечера. Я могу быть свидетелем обвинения.

Адам прикрыл глаза, уперся головой в стену. Он с бешеной скоростью перебирал в уме возможные варианты.

– Пять вечера. Но – Слэттери?

– В это просто не верится. Адам, вам нельзя медлить.

– Да. Где-нибудь здесь есть телефон?

– Там. – Лукас кивнул на дверь за спиной Адама. – И еще. Мое дело, конечно, сторона, но на вашем месте я бы ничего не сообщал пока Сэму. Неизвестно, чем все кончится. Лучше не тешить его несбыточными надеждами, Подождите результатов слушания.

– Вы правы, Лукас. Спасибо.

– До встречи в Джексоне!

Адам вернулся в “гостиную”, где разговор плавно перетек в русло повседневных мелочей жизни на западном побережье.

– Так, чепуха, – ответил он на вопросительный взгляд Сэма и, сняв телефонную трубку, начал набирать номер. – Гарнер? Это Адам. Объяснись.

– Срочно сюда, мой мальчик. Думаю, лед тронулся. – Голос Гудмэна звучал на удивление спокойно.

– Слушаю тебя.

Сэм пустился в воспоминания о своей первой и единственной поездке в Сан-Франциско, которую он совершил лет сорок назад.