суд повесткой.

У их ног села чайка. Пинтадо оттолкнул ее в сторону.

— Знаете, вы оказались правы. Джонсон в Майами. Торрес хочет, если получится, не дать ему выступить в суде. Говорит, что он нужен ему в городе на случай, если понадобится опровержение. Но я думаю, он просто прячет его от вас.

— Я уверен: Торрес убежден в том, что Линдси совершила убийство. Он не хочет, чтобы я пощипал Джонсона на свидетельском месте, и тем самым посеял сомнения в умах присяжных.

— Я согласился с такой стратегией, — сказал Пинтадо. — Но теперь не уверен, что поступил правильно.

Джек бросил взгляд на папку.

— Вы принесли что-то для меня?

— Адрес там, внутри. Отправьте туда одного из своих клерков сегодня вечером, и завтра Джонсон будет в зале суда.

Джек потянулся к папке, но Пинтадо отвел его руку.

— Не так быстро.

— В чем дело?

Пинтадо искоса взглянул на него, а потом повернулся лицом к Джеку.

— Линдси когда-нибудь говорила вам, как Брайан потерял слух?

Джек немного опешил от столь неожиданного поворота в разговоре.

— Нет. Она просто сказала, что это была не ее вина.

— Не удивляюсь, что она решила сохранить все в тайне от вас.

— Сохранить что?

Пинтадо похлопал ладонью по папке и сказал:

— Здесь есть и копия истории болезни Брайана. В ней написано, как он потерял слух.

Джеку очень хотелось узнать это, но он не понимал, к чему клонит Пинтадо и чего он хочет добиться.

— Откуда она у вас?

— От моего адвоката. До сих пор я не имел юридического права ознакомиться с ней. Но теперь, когда Линдси находится под стражей, а мы с женой выступаем в роли опекунов Брайана, врачу пришлось передать историю болезни нам. Я получил ее всего несколько дней назад.

— Что вы хотите, чтобы я с ней сделал?

— Прочтите ее. Как только вы сделаете это, думаю, вы согласитесь со мной.

— Соглашусь с вами в чем?

Глаза Пинтадо сузились, он стал очень серьезным.

— Чем бы ни закончился процесс — даже в том случае, если окажется, что Линдси не убивала Оскара, — Брайан должен остаться со своими дедушкой и бабушкой.

— Простите, не понимаю.

— Прочтите папку, Джек. Тогда вы все поймете.

На несколько долгих мгновений глаза их встретились. Потом Джек протянул руку за папкой, и на этот раз Пинтадо не оттолкнул ее. Джек забрал у него папку и сказал:

— Хорошо. Я прочту ее. С интересом.

Один старый проныра-адвокат из Северной Флориды (которая на самом деле считалась «южной» частью штата), выступавший в суде первой инстанции, как-то сказал Джеку: «Поймать аллигатора легко. Гораздо труднее отпустить его, это может стоить тебе пальцев на руках и ногах. Уж если не челюстями, то своим хвостом он точно тебя достанет». Это было иносказательное предупреждение быть осторожным в своих желаниях: вы можете с великим трудом загнать свидетеля на место для дачи показаний, но, стоит ему открыть рот, и вы уже не властны над результатом — можете получить поцелуй, а можете и укус. Слова старого адвоката все время звучали в голове Джека, пока он готовился к схватке с лейтенантом Джонсоном, прекрасно сознавая, что этот свидетель будет на каждом шагу вставлять ему палки в колеса.

На утреннем заседании были допрошены другие свидетели. Самым важным из них оказался эксперт, показавший, что нет ничего необычного в том, что, подвергшаяся физическому или психологическому насилию женщина держит свою боль в себе и даже может отрицать перед властями факт надругательства. Повестка была вручена Джонсону только ближе к обеду, его наконец доставили в суд, и он должен был стать сегодня последним свидетелем.

— Защита вызывает лейтенанта Дамонта Джонсона, — объявил Джек.

После его слов возникло впечатление, будто у всех присутствующих в зале суда одновременно участился пульс, и в воздухе повисло напряженное, осязаемое ожидание. Зрители заерзали, присяжные выпрямились, готовые внимать происходящему, а представители средств массовой информации полезли за ручками и блокнотами. Судебный художник судорожно готовился набросать портрет лейтенанта, словно предчувствуя, что он понадобится для вечернего выпуска новостей. Джек ощутил прилив возбуждения. Он подумал, что независимо от показаний Джонсона, одно только ошеломленное выражение лица прокурора при виде лейтенанта, входящего в зал суда, стоило всех его усилий. Вскоре, однако, его предстартовое волнение быстро улеглось.

— Лейтенант, кто дал Линдси Харт наркотик в первый раз, когда вы занимались с ней сексом, — вы или капитан Пинтадо?

Джонсон явно растерялся, но постарался сохранить самообладание. Он выглядел очень импозантно в белой офицерской форме, с фуражкой на коленях. Если учесть характер заданного вопроса, неприступное выражение лица далось ему нелегко, но он справился.

— Простите меня, но никто из нас не давал ей наркотиков.

— Вы хотите сказать, что она приняла участие в этом по собственной воле?

— Я хочу сказать, что это была ее идея.

Прокурор улыбнулся, но сказать, что Джек пошел неверным путем, было бы в корне неправильно. Он слишком долго занимался своим ремеслом и не рассчитывал, что Джонсон сознается в том, будто силой принудил Линдси к занятию сексом. Он вовсе не ожидал, что лейтенант тут же сломается на свидетельском месте, и покаянно признается в том, что убил Оскара Пинтадо. Подобные события можно было каждую неделю наблюдать по телевизору, но в реальной жизни они случались чрезвычайно редко. Джек намеревался набрать очки во время первого, прямого допроса, потом уступить место Торресу для перекрестного допроса, а затем надеялся по-крупному сыграть на вновь открывшихся обстоятельствах в ходе повторного допроса. Во всяком случае, в этом заключался его план.

— Давайте посмотрим, в чем мы с вами можем прийти к согласию, хорошо, лейтенант? — сказал Джек.

— Конечно.

— Вы занимались сексом с Линдси Харт, не так ли?

— Да.

— Оскар Пинтадо видел, как вы занимались сексом с его женой?

— Да, это правда.

— Он даже делал фотографии?

Джонсон поерзал, словно этот вопрос причинил ему некоторое неудобство.

— Да. Делал.

— Вы согласны с тем, что большинство мужей так не поступают?

— Во всяком случае, те, которых я знаю.

— Даже если речь идет об их лучших друзьях?

— Снова правильно.

— Вы были лучшим другом Оскара Пинтадо, не правда ли?