сумасшедшие. За доставку ни копейки не берем. А еще, поскольку заказ у нас в истории первый раз такой значительный, мы решили лично к заказчику явиться, чтобы, значит, почтение свое ему продемонстрировать. Я, как президент компании, и два моих вице-президента…

Тут курьеры, которые оказались вовсе не курьеры, одновременно протянули свои визитки Андрею Петровичу. Цыбиков испуганно икнул и взял визитки дрожащими руками. А там и вправду было написано, что президент, мол, и что вице-президенты, соответственно… Вот какие люди к Цыбикову лично заявились. Занятых людей от дела оторвал. Мало ему было икры да крабов, еще и пиццы захотелось. Как умные люди говорят? Если не жили хорошо, так и не надо начинать. Добром оно не кончится. Так и вышло.

– Сейчас расплатимся, – пообещал Илья, но за бумажником в карман так и не полез, а выразительно посмотрел на Цыбикова.

– Ну какая же у нас тут вечеринка? – пробормотал Цыбиков. – Семейный чисто ужин. Ну куда нам всего столько этого?

– Это не наш вопрос! – ответил сухо президент.

Но Цыбиков все еще на что-то надеялся.

– Вы сами посудите, – клянчил он. – У меня семья шесть человек. Нам хоть бы то поесть, что на столе. А как вы представляете – куда я четыре тыщи ваших пицц употреблю?

И снова президент сказал неумолимо:

– Не наш вопрос!

– Оно и правда! – произнес рассудительно Демин, обращаясь к Андрею Петровичу. – Им что за забота, куда ты все употребишь! Представь, ты в булочную приходишь, а продавщица тебя спрашивает, зачем тебе хлеб и что ты с ним делать собираешься. Не ее это вопрос, согласись. Деньги приняла от тебя, хлеб отдала, а дальше ты хоть вместо пластилина его используй, хоть им в футбол играй – не ее это забота.

Лишившийся поддержки гостя Цыбиков окончательно потускнел и сконфузился.

– Я не согласен, – бормотал он потерянно. – Это против правил, елы-палы.

– А поскорее можно? – проявил нетерпение президент, а у его вице-президентов уже и вовсе такой вид сделался, будто они вот-вот на несчастного Цыбикова набросятся и отмутузят до беспамятства.

– Ты заплати им, и пускай отсюда катятся, – посоветовал Демин равнодушным тоном и потянулся к водочной бутылке.

Давай, мол, закругляться с пиццей этой, и чего мы так долго на пустяки всякие отвлекаемся, когда у нас еще водка не допита. Отпусти ты с богом этих доходяг, и мы с тобой еще «Финляндии» накатим, покуда не согрелась. Цыбиков посмотрел на гостя затравленным взором. Хорошо было миллионеру рассуждать. Для него шестьсот тыщ – не деньги. А тут как быть? Цыбиков чуть не плакал и крепился из последних сил. Взглянул на жену, ища защиты. Но и тут случилась незадача.

– Ты заварил, ты и расхлебывай, Андрюша, – сказала сдержанно жена, и Цыбиков ужаснулся.

Потому что в последний раз вот так же ласково Андрюшей жена его называла лет пять тому назад, когда Маргарита Петровна, удрученная художествами мужа, имела с ним решительный суровый разговор и даже помянула о разводе. Цыбиков в тот раз сильно испугался. Такого натерпелся страху, что потом не пил целых две недели.

И получалось, что придется признаваться. Андрей Петрович судорожно вздохнул и сказал обреченно:

– А денег нет.

– Не понял, – сказал президент.

– В банк забыл заехать? – дружелюбно осведомился Демин. – На выходные остался без налички?

– Нет, совсем нету, – пробормотал Цыбиков, понимая, что пропадает.

– «Бритиш Петролеум» последний контракт не проплатила? – понимающе сказал Демин. – Тридцать миллионов зависли где-то в банке на Багамах?

– Ну какой банк! – воскликнул Цыбиков, страдая. – Нету банка! Нету денег! Нету ничего!

– Обанкротился ты, что ли? – заподозрил неладное Илья.

– Ну, типа того, что да!

– Да ты что! – с сочувствием глянул Демин и поцокал языком.

– Не-е, мужик, так не пойдет! – сказал недобро президент, и уже понятно было, что вся почтительность в нем испарилась окончательно и дальше уже будет одна сплошная грубость.

– Да он заплатит! – поспешно сказал Демин. – Он же не то что там совсем банкрот. Не нищий, прямо скажем. По бизнесу трудности – такое с каждым может быть. А с личными накоплениями у него все в порядке. Шестьдесят соток земли на Канарах, еще шесть в Египте, потом еще в Барвихе опять же…

Услышав про Барвиху, торговцы пиццей несколько воодушевились.

– Двадцать тыщ баксов? Легко! – продолжал заливаться соловьем Илья. – Цена одной сотки барвихинской земли! Продал клочок земли – за пиццу расплатился!

Он явно был горд тем, как легко разрешил спор двух хозяйствующих субъектов. А Цыбиков страдал, не зная, как этим людям объяснить, что такое «нет денег». Вот у них «нет денег» – это значит, что из банка в банк не успели провести тридцать миллионов, и только завтра эти деньги поступят на счет. А в его жизни «нет денег» – это значит, что их действительно нет и не предвидится. Сейчас нет и потом не будет.

– Послушайте, – сказал Андрей Петрович. – Ну можно же ее куда-нибудь пристроить, пиццу эту! Вернуть, как будто ошибочка какая вышла!

– Как ты это себе представляешь? Мы все должны после работы сесть и салями из пиццы выковыривать? Яичные желтки обратно в скорлупу запихивать? Назад уж не вернешь! Так не бывает! Икру обратно в рыбу тоже не заталкивают! Правильно?

С этими словами президент бесцеремонно зацепил пальцами щепоть черной икры и отправил ее в рот.

– Правильно, – с убитым видом подтвердил Цыбиков. – Только денег вправду нет.

– Родной, со мной шутить не надо, – посоветовал президент. – Я сам шутник такой, что смех и слезы.

– Я не шучу.

– Квартира чья? – деловито осведомился президент.

– Какая квартира?

– Эта вот.

– Моя, – ответил Цыбиков.

– Приватизированная?

– Ага, – сказал Андрей Петрович, пребывая в расстроенных чувствах, что сильно мешало ему адекватно реагировать на происходящее.

– Будем продавать, родной, – сообщил мягко президент.

И только теперь Цыбиков понял наконец, к чему шло дело.

– Нет! – вскинулся он.

– Да! – ласково, но неумолимо сказал президент. – А ты как думал?

– Я против! – запаниковал Андрей Петрович.

– Через суд решим. А суд у нас сам знаешь какой.

– Знаю! – ужаснулся Цыбиков.

– То-то и оно.

– Я не позволю! – взвыл Андрей Петрович, представив, как он со всем своим семейством переселяется жить на дачу, поскольку квартиру его этим пиццеедам, конечно же, отпишут.

Он осознал наконец размеры катастрофы. А с пустяка ведь начиналось. Шепнул в горах – обрушилась лавина. Съел пиццу – квартирой расплатился. Красивой жизни захотелось? Знай, сверчок, свой шесток. Это джунгли. Чуть зазевался – тут тебя и съели. В последний раз жизнь била Цыбикова точно так наотмашь давным-давно, когда он поехал на рынок в Лужники за новыми ботинками и на подходе к рынку заинтересовался презабавнейшей игрой в наперстки, показавшейся ему столь немудреной, что он решил по-быстрому сыграть и заработать денег жене на сапоги. Приятно удивить хотел Маргариту Петровну. Ну и, конечно, удивил. Сумел он, в общем. Недели три ходил потом с фингалом. И даже участковый товарищ капитан Петренко не удержался и спросил в тот раз, где это Цыбиков так неудачно споткнулся.

– Участковый! – вскинулся Цыбиков, вспомнив.