– Ох, как бы я разворошил этот гадюшник! – сказал он с чувством. – Только бы выиграть на выборах!

То, что ему сейчас рассказали Удалов и Дружинин, было, наверное, лишь отдельными фрагментами страшной и мерзкой сегодняшней реальности. Аникин и его комиссия были центром притяжения, ему несли и несли информацию отчаявшиеся и униженные люди, для которых он был последней надеждой. Этих сведений скопилось уже так много, что чаша должна была вот-вот переполниться, и не последней ли каплей явится история призраков из «Антитеррора»?

– Мм-минуточку! – протянул Аникин, и его брови взлетели – так он сам поразился внезапно пришедшей мысли.

Он хотел что-то сказать – и не решался. Поднимал и опускал глаза и даже немного покраснел. Дружинин понял, что сейчас услышит нечто необычное. И не ошибся.

– А вы? – почему-то шепотом выговорил Аникин. – Вы-то сами?..

Он смотрел на гостей почти с ужасом.

– Тот «Антитеррор» – призраки. А вы?

Удалов от души расхохотался, поняв, о чем идет речь.

– Признаюсь вам, что я точно так же поначалу испугался, когда мы вышли на эту историю с бойцами первого «Антитеррора», – сказал он. – И вот Андрей – тоже, – показал он на Дружинина.

Дружинин кивнул, подтверждая.

– И что мы, по-вашему, сделали первым делом? – продолжал Удалов. – Принялись названивать во все концы страны, выясняя, не призраки ли мы сами.

– Ну и как? – осведомился Аникин.

– Все подтвердилось, – сказал Удалов. – У моих бойцов все биографии подлинные. И я безмерно этому рад.

– Еще бы!

– Да, не смейтесь, – вздохнул Удалов. – Хорошо иметь дело с живыми людьми, а не с призраками.

Удалов и Дружинин возвращались от Аникина. Город засыпал. На центральных проспектах еще скользили по застывшему от холодного ветра асфальту автомобили и кое-где даже были видны прохожие, но стоило свернуть на какую-нибудь из боковых улиц, как все исчезало – ни машин, ни людей. Здесь царила ночь.

– Все-таки странно, – задумчиво произнес Дружинин, всматриваясь в темноту.

– Ты о чем? – поинтересовался не дождавшийся продолжения Удалов.

– О нашей группе.

– Что же в ней странного?

Удалов сделал правый поворот.

– Здесь совсем близко до Малой Грузинской, – сказал он. – Заскочим к Смирницкому на минуточку. Ты не возражаешь?

– А не поздно? – высказал сомнение Дружинин.

Удалов негромко рассмеялся:

– Ты не знаешь этого человека, Андрей. У него все не как у других, в том числе и распорядок дня. Могу поспорить – он сейчас сидит в кресле и читает какую-нибудь заумную книжку.

Он обернулся к Дружинину.

– Так что ты хотел сказать о нашей группе? Я тебя перебил, извини.

– Я нахожу, что все это очень странно.

– Да в чем дело?

– Странно то, что биографии схожи – и наши, и тех ребят из первого состава «Антитеррора». Почему в нашей группе все ребята – воспитанники детских домов? Ни у кого нет родителей, вообще родных нет.

– Ну ты же знаешь…

– Это общепринятая версия, – сказал Дружинин. – Что работа у нас опасная, и лучше, если у бойца нет родных: меньше горя будет, если он погибнет. А что, если все это – для отвода глаз?

Дружинин повернул голову и посмотрел внимательно на командира.

– Что, если все это – неправда, Федор Иванович? Тот, первый, «Антитеррор» был укомплектован якобы детдомовцами. Мы начали копать, и выяснилось, что там все шито белыми нитками. Грубо и наспех. Едва тронули – и все расползлось.

– Наших-то ты проверял, – напомнил Удалов.

– Проверял.

– И все подтвердилось.

– Подтвердилось, – вздохнул Дружинин. – А сомнения все равно остались.

Удалов затормозил.

– Приехали, – сказал он. – А насчет сомнений, Андрей, – на то мы и люди, чтобы сомневаться.

Давал понять, что на эту тему беседа закончена. Не любил пустопорожних разговоров.

Смирницкий, как и предполагал Удалов, действительно бодрствовал и нисколько не удивился столь позднему визиту. У него в самом деле был свой режим и свои представления о биоритмах.

– А, это вы, – сказал он. – Привет.

И отступил в глубь коридора, приглашая гостей пройти.

– Оказались поблизости, решили зайти, – объяснил Удалов. – Теперь ведь не скоро встретимся.

– Горячие денечки?

– Не то слово, Игорь. Зачислили, можно сказать, в постоянную охрану Аникина, и от выполнения наших прямых обязанностей нас тоже никто не освобождал. Поступают ориентировки – возможны масштабные теракты, так что мы все теперь как Фигаро. Сплю по три часа в сутки.

– Сочувствую, – сказал Смирницкий.

В комнате царил полумрак, только на столике возле старого продавленного кресла уютно светился торшер. Потрепанный пухлый фолиант был раскрыт примерно на середине. Все было именно так, как и предсказывал Удалов. Он даже засмеялся.

– Что интересненького почитываешь?

Лучше бы он не спрашивал! Глаза Смирницкого сверкнули, как это бывает у одержимых, и он с ходу заговорил трагическим голосом:

– Знаешь, Федя, я все больше убеждаюсь в том, что все основные знания нами утеряны, забыты. Они остались в прошлом, где-то в средневековье…

– Так-так, очень интересно, – без особого энтузиазма вставил Удалов.

– Смешно сказать, но в прошлом люди знали больше, чем мы сейчас. Парадокс! Я бьюсь, пытаясь найти ответы на стоящие сегодня перед нами вопросы, и нахожу их – где, ты думаешь? В старинных книгах, Федя! Наши предшественники все знали, до всего дошли своим умом, а мы эти знания промотали, разбазарили!

Смирницкий размахивал руками и бегал из угла в угол. В полумраке комнаты он казался бесплотной тенью. Его нелегко было остановить, и это умел делать, наверное, только хорошо его знавший Удалов.

– Мы голодны, Игорь, – сказал Удалов. – Покорми нас чем-нибудь.

Смирницкий на полуслове оборвал фразу и исчез в кухне. Дружинин с облегчением перевел дух.

– Я сам виноват, – признал Удалов. – Сам его растревожил своими вопросами.

Как будто извинялся перед Дружининым за то, что тот был вынужден против своего желания знакомиться с научными изысканиями его друга, которого сам же Удалов называл не иначе как шарлатаном. А Дружинин уже переключился на другое.

– Я знаю, где искать, Федор Иванович, – сказал он.

Удалов понял, что Андрея не так-то просто отвлечь от странной истории с «Антитеррором».

– Наш загородный пансионат – вот самое загадочное место.

– А что пансионат? – с деланым равнодушием осведомился Удалов.

– Это и есть то место, откуда появляются призраки. Вы понимаете? Туда, якобы на реабилитацию после ранения, прибывали вполне нормальные люди. У них были подлинные имена, фамилии и биографии. Ведь так? До того как они попадали в пансионат, они имели маму, папу, вообще – имели прошлое. Как тот же