— С какой стати? — меня все еще трясет.
— Кое-кто оставил тебе сообщение, — Лорен начинает петь, поднимается и пританцовывает в такт маленькой песенке.
— Кто?
Лорен замирает, выдерживает драматичную паузу и торжественно объявляет, пародируя голос Джонни Карсона:
— БЕН УИЛЬЯМС.
У меня падает челюсть.
— И это еще не все! ОН В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ! И это еще не все! ОН В ОТЕЛЕ «ШАТТЕРС»!
— Я так и знала! — кричу я. — Я так и знала, что это он! Как можно было спутать его прическу… Он здесь! Он совсем рядом! Давай телефон! Быстро!
От случившегося меня начало трясти еще сильнее, но ради бога, Бен здесь! Мой Бен! Моя любовь! Я жду, пока служащая отеля соединит меня с его номером и молю бога, чтобы он оказался на месте, чтобы он не улетел в Лондон. Потому что никогда в жизни я не желала чего-либо так сильно, как увидеть Бена Уильямса в эту самую секунду.
Но в трубке слышны лишь долгие гудки. И только я потеряла надежду и собралась повесить трубку, как раздается запыхавшийся голос. Голос, который я знаю так же хорошо, как свой собственный.
— Алло?
Я сглатываю слюну, отчетливо слыша, как колотится мое сердце. У меня вдруг перехватывает дыхание, и я говорю, пытаясь произносить слова медленно и спокойно:
— Бен? Это Джемайма.
— Джемайма! Ты все еще здесь! — у меня воображение разыгралось или он действительно рад меня слышать?
— Не могу поверить, что и ты здесь! — говорю я и тут же жалею, что не придумала чего-нибудь получше.
— Не могу поверить, что мы так давно не разговаривали, — отвечает Бен, тоже жалея, что не смог придумать ничего получше.
И тут мы начинаем говорить одновременно, я очень взволнована. Он здесь! Совсем рядом!
— Что
— Не по телефону, — говорит Бен. — Послушай, что ты делаешь после обеда?
— Ничего, — для тебя, Бен, я всегда свободна.
— Встретимся?
— С удовольствием.
— Может, прямо сейчас? Можем провести весь день вместе.
— С удовольствием.
— Где?
Я быстро соображаю и предлагаю встретиться в кафе недалеко от его отеля.
— Через пятнадцать минут?
— Договорились.
О господи! Я ношусь по квартире Лорен как ошпаренная. Что надеть, что надеть? Натягиваю черные брюки, которые облегают меня, как вторая кожа. Белоснежную льняную рубашку и белые кроссовки. Застегиваю пояс из крокодиловой кожи и, наклонившись, трясу головой, чтобы волосы сексуально растрепались, будто я только что вылезла из постели.
— Я встречаюсь с Беном! — кричу я уже в который раз.
Лорен, похоже, заразилась моим энтузиазмом. Она прыгает вверх и вниз на кровати, как на батуте, и хлопает в ладоши.
— Он видел тебя такой? — вдруг спрашивает Лорен. Я наношу завершающий слой помады.
— Какой?
— Худой.
Нет. О боже. Он и понятия не имеет. Я умираю от страха. Что он подумает? Что скажет? Качаю головой.
— Он будет в шоке, — смеется Лорен. — Я тебя подвезу. Давай. Все будет в порядке. Помни, это всего лишь Бен, твой старый друг. — Именно. Это Бен!
Запрыгиваем в машину Лорен. Она выжимает газ. Через три минуты я вылезаю из машины, серьезно беспокоясь, что от волнения меня стошнит прямо на улице, совсем как вчера днем от обжорства.
Бена нигде не видно. Я сажусь за столик в углу и жду немного, гляжу на часы, надеваю солнечные очки, чтобы никто не видел, как я нервничаю, и чтобы Бен не заметил моего смятения. Наконец мне становится скучно сидеть и ничего не делать, поэтому я иду к прилавку и заказываю капучино. И тут слышу, как скрипит дверь. Медленно поворачиваю голову и вижу его. Это Бен. Мое сердце переворачивается.
Бен стал еще красивее, чем прежде. Работа на телевидении будто придала ему уверенность, которой ему не хватало. Еще в квартире у Лорен я опасалась, что когда увижу его, то пойму, что от прежних чувств не осталось и следа, что я буду спокойно воспринимать его как привлекательного мужчину, одного из многих привлекательных мужчин, к которым я ничего не испытываю. Но не тут-то было! Я чувствую себя так же, как шесть месяцев назад, снова не знаю, что сказать, не знаю, как себя вести, превращаюсь в неуклюжую влюбленную девочку-подростка.
Я даже не могу подойти и поздороваться, потому что будто приросла к полу. Мне остается только наблюдать за Беном. Парень за стойкой протягивает мне капучино, но я не могу даже расплатиться с ним — я будто оцепенела!
И наконец, наконец, Бен видит меня — и улыбается.
Он узнал меня! Я иду ему навстречу, глядя ему прямо в глаза, но все еще не решаясь снять солнечные очки. Я забываю обо всем: для меня существует только Бен, моя любовь. И вот он стоит передо мной, и мы улыбаемся друг другу. Я ничего не говорю. Да это и не нужно.
— Обычно я никогда так не поступаю, — произносит Бен. Я в растерянности: о чем это он? — Но я видел вас вчера в «Шатци» на Мэйн-стрит и сегодня в книжном магазине. Через несколько минут я встречаюсь здесь с другом. Но я не мог не подойти к вам… потому что вы — самая прекрасная женщина на свете.
Это шутка, что ли? Что он несет? Что происходит?
Бен заливается краской.
— Извините, — бормочет он. — Извините, что поставил вас в неловкое положение.
С этими словами он пожимает плечами, улыбается и садится за тот самый столик, где сидела я. Я не знаю, что делать. Как объяснить ему, что я — это я?
— Извините? Ваш капучино, — я не замечаю ничего вокруг. Вдруг я понимаю, что не могу подойти к нему после того, что он сейчас сказал, не могу просто подойти и сказать: привет, это я, Джемайма Джонс. Я должна уйти, только вот ноги у меня все еще дрожат. Бен сидит, уткнувшись в газету. Да, я должна уйти.
В конце концов я выхожу из кафе как на автопилоте и так же, на автопилоте, возвращаюсь домой. —
— Что случилось? — спрашивает Лорен. — Почему ты вернулась?
Я ей все рассказываю.
— Ты должна вернуться обратно.
— Не могу, — постанываю я. — Что я ему скажу?
— Ты что, совсем спятила? — Лорен в недоумении качает головой. — Мужчина, в которого ты безумно влюблена — до сих пор влюблена, — только что сказал тебе, что ты — самая прекрасная женщина на свете, а тебе не хватило смелости признаться, что это ты? Невероятно. Быстро возвращайся.
Я смотрю на часы.
— Он наверняка уже ушел.
— Я заставлю тебя увидеться с ним и поговорить, даже если мне придется тащить тебя
