Взяв стакан из рук старухи, он опустил в него палец и, налив вино по самый край, подал его Верстану. Таким же порядком налил он и Филиппу.
- Братцы! - сказал он, принимая стакан от Филиппа, - у вас глаза глядят, как собаки едят; погляди-ка на старика: что как он, примерно, с виду-то… хочет винца? Ну, так уж и быть! нальем ему! - На, Мизгирь, бери!.. - заключил Фуфаев, подавая ему стакан.
Старик прикоснулся уже было пальцами к стакану, но Фуфаев этого только, видно, и ждал: он ловко отнял руку, отпил вина, приподнял стакан над головою и прокричал неистово-восторженным голосом:
- Эх, запили заплатки, загуляли лоскутки! Веселись, значит, нищая братия!..
После этого он залпом допил вино, стукнул стаканом по столу, повернулся лицом к старику и, приняв молодецкую позу, залился во все горло…
VII
Облачный, багровый закат, в котором накануне село солнце, оправдал, как нельзя лучше, предсказание марьинских стариков; в ночь поднялся ветер, и к утру небо обложилось из края в край зловещими облаками, которые постепенно суживались и сгущались, приближаясь к горизонту; дальняя линия горизонта казалась берегом бушующего моря. Заря едва заметно пробивалась бледнолиловыми полосами.
Обманутый позднею темнотою утра, старый торгаш поднялся на ноги позже, чем думал. Он разбудил Тимофея, и оба, оставив в риге спавшего мальчика, направились к избе. На дворе они встретили Катерину и ее дочь, с коромыслами на плечах и вальками; подле прыгали три мальчугана с дудкою в одной руке, с коркою в другой; тут же красовался Волчок, который дружелюбно мотал своим кренделем и время от времени подхватывал на лету брошенный ему обломок хлеба..
- Ну, прощай, хозяюшка! - сказал старик, подходя ближе. - Может статься, уж не увидимся; сейчас запрягать стану. Спасибо за хлеб, за соль…
- И-и, полно, родимый, словно невесть чем угощали!. Я, чай, и лег-то голодный… одного хлебушка поел!
- Значит, слышь, пуще благодарить надо… В такой тесноте-живете, и не пожалели; уж это, значит, добрая ваша душа! - ласково возразил старик, нахлобучивая шапку, макушка которой тотчас же съехала на сторону и приняла направление совершенно противоположное тому, куда наклонилась голова, - ну и я, того… не бесстыжий какой, - подхватил он, - пришел, примерно, поел, взял шапку и прочь пошел! так не приходится… особливо вашу тесноту видючи, как вы, примерно, во всем нуждаетесь…
- Это ты о чем, родимый?
- Надо, примерно, чтоб вам сошлось что-нибудь за хлопоты; а то как же? У вас у самих ничего нет!..
- Что ты, Христос с тобою, дедушка! Нам этого, что ты говоришь, не надо… мы сами денег не давали, так, значит, и с тебя брать не станем; ты об этом не поминай…
- Знаю… что ж?.. этого не надо, - машинально проговорил Тимофей.
- Как же так, матушка?
- А так же, вестимо, как у добрых людей водится: охотой пустили тебя, да с тебя же потом деньги брать - что ты!
- Всякому свое добро дорого.
- Коли так считаться, то мы у тебя в долгу, дедушка!
- Каким манером?
- Как есть в долгу, - подтвердил Тимофей, подымая брови.
- Как же так? - спросил старик, обращаясь на этот раз к Лапше.
Но Лапша сильно, казалось, затруднился ответом; он опустил брови и вопросительно поглядел на жену.
- Один платок, что вот ей дал, стоит втрое против того, что съел ты у нас хлеба-то! - сказала Катерина, указывая на дочь, - да и других моих ребятишек обделил, всякого чем-нибудь порадовал…
- Ну, как знаешь, хозяюшка! - вымолвил старик. - А, слышь, - промолвил он после молчания, - я, слышь, с начатия-то, как вечор пришел к вам, шибко в тебе обознался, тетка… ей-богу, право!.. Теперича вижу только, какой ты есть, примерно, человек… Дай тебе господь всякого благополучия - и тебе и деткам твоим!..
- Спасибо, кормилец; пошли и тебе господь! Опять будешь в наших местах, опять заезжай: мы завсегда тебе рады… Ну, пройти, дедушка; нам пора!..
Сказав это, Катерина подняла на плечо коромысло с тряпьем, висевшим на обоих концах, дочь ее взяла вальки, и обе пошли к воротам, напутствуемые приветствиями дедушки Василья. Старик, не откладывая минуты, начал готовиться в путь. Тимофей, покашливая и покрякивая, принялся пособлять ему. Почти в то же время в задних воротах показался старший мальчик, оставленный в риге.
- А, ласковый! - воскликнул старик, между тем как Волчок, окончательно уже развернув свой крендель, производил неистовые прыжки вокруг мальчика. - Ну, ласковый, ступай и ты подсоблять!
Вызов старика, очевидно, польстил ребенку, и, обрадованный случаю показать свою силу, он так деятельно принялся за дело, что оказался даже полезнее отца.
- Ты, дедушка, лошадку-то напоил? - спросил он с озабоченным видом.
- Нет еще, касатик; у вас колодезь-то недалеко от дому: напою, как выеду. Что это у тебя, Тимофей, паренек-то знатный какой! - промолвил старик, добродушно посмеиваясь и поглядывая на мальчика,
