своим безупречно чистым лосинам из оленьей кожи и попытался скрыть весёлый блеск в глазах.

– И сделать тебя излишне коричневым, Рейф, – произнёс Гарри с усмешкой. – Среди нас нет ни одного, кто забыл как ты крушил каменную кладку в одной разбомбленной испанской церкви. Ты продолжал раскопки в течение двенадцати часов и был покрыт желтоватой грязью с головы до пят.

Рейф пожал плечами.

– Это совсем другое, там находились дети, пойманные в ловушку. И я никогда не счищал ту невыносимую грязь со своей одежды. Итен, ты человек, во всём следующий моде, ты можешь меня понять.

Итен искренне кивнул.

– О, я могу, сэр, я могу. На самом деле я хорошо помню то время, когда не было никаких детей, пойманных в ловушку, в руинах некоего монастыря, и ни одного монаха, за исключением… – он глубокомысленно нахмурился. – Разве там были не вы, сэр, работая киркой вместе с лучшими из них под горячим испанским солнцем? – он подмигнул.

Рейф усмехнулся.

– Ах, да просто я был уверен, что мы найдем там вино, – он вздохнул. – Какой роскошный у него был букет, помните? Жаль, что теперь у нас не осталось хотя бы чуть–чуть. Мне бы оно пригодилось, если ты собираешься превратить меня в раба. Ах, да! – он полез к себе в карман и вытащил два письма. – Я почти забыл. Миссис Барроу дала их мне, чтобы передать тебе. – Он протянул их Гарри.

Гарри сломал печать и прочитал первое.

– Это от Гэйба, – пояснил он друзьям. – Он приезжает в Англию в следующем месяце. Несомненно, Калли настаивает на этом, но я даже не могу вообразить – почему.

– Жёны делают это, – протянул Рейф уныло, – настаивают.

Он содрогнулся и сделал большой глоток.

Гарри снова наполнил другу бокал вином. Старший брат Рейфа, лорд Эксбридж, просто изводил того, понуждая к браку с богатой наследницей. Брат Рейфа был счастливо женат, но его супруга оказалась неспособной родить детей, поэтому обязанностью Рейфа как наследника своего брата стало обеспечение продолжения рода и пополнение семейного состояния.

Бедняга Рейф пытался уклониться от этого с тех пор, как вернулся относительно невредимым с войны. Он не получал удовольствия от роли жертвенного агнца – не тогда, когда его вовлекали в брак.

– Кто–нибудь ещё приедет с ними? – смущённо спросил Итен. – Мальчики, может быть?

Гарри сверился с письмом.

– Да, мальчики и кто–то из Королевской гвардии Зиндарии – ох, и подруга Калли, мисс Тибби. Она и Калли собираются пройтись по магазинам.

– Это всё объясняет, – произнёс Люк, – женщинам всегда нравится делать покупки. А никакие магазины Зиндарии не сравнятся с лондонскими. Когда они прибывают?

– В декабре, – ответил ему Гарри, – они останутся на Рождество.

Он раскрыл второе письмо, прочитал его и сглотнул. Потом сделал большой глоток вина.

– От кого оно? – полюбопытствовал Итен.

– От моей тётушки, леди Госфорт, – ответил Гарри, – она пишет, что подыскала для меня несколько очень приемлемых брачных вариантов. Я должен приехать в Бат на следующей неделе и познакомиться с ними.

– Идём же, – проговорила тётушка Мод, – и не возражай. Мне просто необходима сильная рука, на которую можно опереться, чтобы преодолеть этот чрезвычайно крутой склон.

– Он совершенно пологий, но, может, лучше послать за портшезом[9] ?

Гарри прекрасно понимал, чего на самом деле хотела от него тётушка, и потребность в его сильной руке была самым малым из всего. Она желала, чтобы он составил ей компанию в Галерее[10] – зале для принятия питьевой минеральной воды.

Гарри ненавидел бювет[11] с его традиционными сплетнями, отвратительной на вкус водой и самым ужасным из всего – местным сообществом благородных старых дев, которые с азартом лисы, попавшей в курятник, пристально наблюдали за каждым молодым человеком, имевшим несчастье оказаться в поле их зрения. Поэтому Гарри было не по себе; под их алчными взглядами он ощущал себя созревшим пшеничным колосом.

Тётушке Мод была прекрасно известно, как ему это ненавистно. Но она находила сложившуюся ситуацию чрезвычайно забавной.

– Ну, ты ведь не откажешь беспомощной старой леди, не правда ли? – протянула она жалобным голоском.

– Беспомощная, это вы–то, тётушка Мод? А не вы ли вчера на балу не пропустили ни одного танца? – парировал Гарри, выгнув бровь. – Или, быть может, это была какая–то другая беспомощная старая леди.

– Именно потому, что вчера мне пришлось так много танцевать, этим утром я испытываю некоторую слабость, – с достоинством ответила тетушка.

– О, так это всё из–за танцев? А я–то думал, что из–за шампанского. Сколько бокалов там было? – нимало не смущаясь, поинтересовался её племянник.

Мод, леди Госфорт, сжала руками голову и резко бросила в ответ:

– Джентльмену не пристало вести подобные подсчёты.

– Я этого и не делал, – усмехнулся Гарри, – так как просто сбился со счета.

– Ну, если уж ты решил вести себя столь вульгарным образом, что даже напомнил мне об этом, – объявила тётушка, – то должен понимать, отчего я так нуждаюсь в укрепляющей силе вод бювета. И, кроме того, единственной причиной моего приезда на бал вчера вечером было стремление подыскать тебе жену, а ты мне в этом совсем не помогаешь.

Это была бесстыдная ложь. Даже табун диких лошадей не смог бы удержать тётушку Мод от посещения светского раута, и ко всему прочему её переполняло желание разрешить проблему с женитьбой Гарри. Он вздохнул и предложил ей руку.

– Ну, хорошо, но только до входа.

– Вздор, – тётка торжествовала, изо всех сил пытаясь не ухмыльнуться. – Дорогой, ты так желчен, у тебя явно какое–то расстройство печени. Тебе тоже следует принять воды.

– Нет уж, – выпалил Гарри, – это же жутко противная гадость, и к тому же я не выношу комнат, наполненных старыми девами и… – тут он прервался и сказал ровным голосом, – я буду сопровождать вас туда, но это – мой предел.

Гарри пребывал в скверном расположении духа. Вот уже три дня подряд он делал всё, что от него требовала тётушка Мод: принаряжался, будто портновский манекен, сидел или прогуливался, ведя неспешные беседы с возможными невестами, их отцами и матерями. Он с радостью предпочёл бы никогда больше не встречать никого из этих людей.

Это было впустую потраченное время. Потому что Гарри ни на дюйм не приблизился к выбору подходящей жены, как и в свой прошлый приезд в Бат. Теперь стало даже ещё хуже, потому что тогда ему не приходилось сравнивать каждую чёртову девицу с нею.

Нелл, леди Элен Фреймор, с её строгим лицом безупречного кремового цвета и её томно–медовым голосом. Ни одна из девиц, что ему представили, не обладала таким же прямым выразительным взглядом и таким же спокойным достоинством. И ни одна не смогла разжечь в нём… огня.

Но Нелл отвергла его. Она предпочла отправиться в Лондон, чтобы подавать чай какой–то богатой и, вне всякого сомнения, снисходительной старой леди. Нелл предпочла находиться в услужении, вместо того чтобы выйти замуж за Гарри. И вот он в Бате за многие мили от неё присматривает ей замену, которая