году. Я не спешу замуж, и мне хотелось бы подождать еще хотя бы год. Но Вики этого не хочет.

–  Похоже, она очень добросовестно выполняет свои обязанности опекуна.

– На это у нее есть веская причина.

– Она вас так любит?

– И поэтому тоже, но… – Кэтрин засмеялась. – Но главным образом потому, что ей это выгодно. Мой… наш отец решил сделать так, чтобы она была в этом заинтересована и сделала все, что от нее зависит.

– Каким образом?

– Как только я выйду замуж, она получит значительную сумму.

В глазах Джона заплясали озорные огоньки.

–  Да, у нее в этом свой интерес.

– Да, тем более что она получит дополнительное вознаграждение, если я выйду замуж за титулованного джентльмена, и еще одно, если я выйду замуж в первый же год.

Он засмеялся.

– Вас это беспокоит? – спросила Кэтрин.

– Нет, не беспокоит.

– Может быть, это и должно вас волновать. Думаю, Вики решила, что вы можете стать хорошей партией, и она намерена этого добиться.

– Я так и подумал. Я готов ответить на вызов и рад этому, но скажите, разве вы не имеете права голоса при выборе будущего мужа?

– О да, мой отец дал ясно понять, что мое мнение непременно должно быть принято во внимание, но…

–  Значит, она может выдать вас замуж за кого-нибудь вроде герцога Веллсгартена, которому почти восемьдесят?

– Только если на это будет мое согласие. – Кэтрин оглянулась. – Мне действительно пора.

Она повернулась, собираясь уйти, но лорд Чатуин коснулся ее руки, и она обернулась.

Их взгляды встретились.

– Прежде чем вы уйдете, я хотел бы…

Он быстро наклонился и коснулся ее губ, нежно и коротко. Все произошло слишком быстро, и Кэтрин не успела ощутить восхитительный вкус его теплых губ, крепко прижавшихся к ее губам. Она вновь взглянула ему прямо в глаза.

Кэтрин вздохнула, сдерживая покалывающий трепет, спиралью опускавшийся вниз.

– Мой поцелуй напугал вас?

– Нет, удивил.

– Хорошо. Я не хотел напугать вас. Сама не зная, почему она это сделала, Кэтрин провела языком по губам и тихо засмеялась.

– В чем дело? – спросил он, озадаченный ее смехом.

– Ничего страшного. Просто ваши губы оставили на моих вкус яблока. Он улыбнулся:

–Вы меня поймали. Я принес два яблока для своей лошади, но одно съел сам, пока ждал вас.

– Уверена, что Генерал простит вас.

– А вы? – Он протянул руку и провел пальцами по ее волосам. – Вы простите меня за то, что мне снова хочется поцеловать вас?

– Я не боюсь вашего романтического интереса, который вы испытываете к леди, взявшей без разрешения вашу лошадь.

– Вы берете на себя слишком много, мисс Рейнольдс.

Кэтрин пристально смотрела на него, не в состоянии двигаться и даже дышать, а его рука играла с ее волосами. Он спрашивает разрешения или утверждает? Она не была в этом уверена, но, неожиданно для себя самой, кивнула.

Руки лорда Чатуина опустились к ее талии, скользнули под плащ, и он обнял ее. Кэтрин не воспротивилась крепкому объятию. Никогда еще она не чувствовала такой теплоты, какая шла от его тела.

Однажды она позволила себя поцеловать, и тот поцелуй был очень похож на первый поцелуй лорда Чатуина, но она никогда еще не оказывалась в мужских объятиях, таких крепких и защищающих. Это было чудесно. Это было восхитительно.

Да, именно это чувство и обозначается словом «возбуждение». Чувство, от которого кружится голова и останавливается дыхание. Чувство, о котором говорят поэты. И оно было божественным и потрясающе изумительным.

Она наблюдала, как все ниже склоняется его голова, как приближается его лицо, и вот, наконец, его губы вновь касаются ее губ. Теплота разлилась по всему ее телу. Она наслаждалась сладким вкусом яблока, оставшимся на его губах. Его губы неспешно и уверенно скользили по ее губам, и Кэтрин почувствовала, как слабеют ее ноги, а сама она словно растворяется в нем.

На этот раз поцелуй длился дольше. Зубами Джон слегка прикусил нижнюю губу девушки, словно пробуя ее на вкус, рот Кэтрин приоткрылся, и без промедления его язык метнулся внутрь.

Когда он еще плотнее прижал ее к себе, Кэтрин почувствовала, как исчезают остатки ее воли. Поцелуй словно проникал внутрь. Может быть, это и есть то, что называют страстью. Если так, неудивительно, что поэты пишут о ней, во всех подробностях исследуя это чувство. Так ее никогда не целовали, но ей потребовалось всего мгновение, чтобы научиться, как отвечать на такой поцелуй.

Вихрь новых, неизведанных ощущений захватил Кэтрин.

Понимая, что рискует, позволяя ему такую вольность, она отстранилась от него, хотя совсем не хотела этого. Он позволил ей выскользнуть из его объятий.

–Я сделал вам больно? – спросил он, прерывисто дыша.

– Нет, но вы вновь меня удивили. Я не ожидала, что ваши поцелуи будут такими приятными.

Он нежно улыбнулся:

– Я рад, что доставил вам удовольствие.

– А вам это было приятно? – спросила она нерешительно.

– И даже очень. Кэтрин улыбнулась:

– Мне действительно необходимо идти. Если я задержусь еще, взойдет солнце, и я не смогу проскользнуть домой незамеченной. Я не могу этого допустить.

– Вы правы. Но прежде я хочу вам сказать, что мой дядя устраивает сегодня вечером званый обед. Я позабочусь, чтобы вы получили приглашение. Вы сможете прийти вместе с сестрой?

– Полагаю, что у Виктории весь сегодняшний день уже расписан.

– Может, постараетесь?

Он осторожно надел ей на голову капюшон плаща и аккуратно заправил под него волосы.

Подставив руки, лорд Чатуин помог девушке забраться в седло. Кэтрин хотелось как можно скорее выбраться из парка, и она уже намеревалась пустить лошадь рысью, как вдруг заметила, что на некотором расстоянии за ней следует лорд Чатуин. Он ехал на своем жеребце, ведя на поводу еще одну лошадь.

Она остановилась, развернулась и поехала ему навстречу.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Нет, поезжайте другим путем. Кто-нибудь может увидеть, как вы едете за мной. Лорд Чатуин улыбнулся:

–Мисс Рейнольдс. Я следовал за вами с той самой минуты, как вы час назад выехали из дома. Она в изумлении открыла рот.

–Не может быть!

Он улыбнулся:

–  Это действительно так.

– Я бы заметила.

– Я способный.

«С этим не поспоришь».

– Если уж вы решили со мной встретиться, я не мог позволить, чтобы вы ехали в столь ранний час в одиночестве, без всякой защиты. Каким же я тогда был бы джентльменом, если бы допустил подобное?

– Таким, каким я вас себе представляла. Но теперь я понимаю, что ошибалась.

– Я пытаюсь всегда оставаться настоящим джентльменом, удается мне это или нет.

– Но почему же тогда вы ждали до самого парка и появились лишь здесь? Ведь по пути сюда я могла передать вам лошадь в любой момент.

– Да, но в этом случае не было бы наших поцелуев, и не знаю, как вы, а я страшно рад, что это случилось. Кэтрин виновато улыбнулась ему:

– Вы настоящий соблазнитель, милорд.

– А вы прекрасная искусительница, мисс Рейнольдс. А сейчас поезжайте быстрее. Вы должны успеть до рассвета, а времени осталось не так много.

Необычное, волнующее чувство вновь охватило Кэтрин. Она улыбнулась ему и, развернув лошадь, поскакала из парка.

– Вставай, моя милая, вставай. Посмотри, какой сегодня замечательный день. Настоящая весна, и птицы поют. Жизнь прекрасна. Поднимайся, поднимайся.

Веки были тяжелыми, но Кэтрин попыталась открыть глаза; Виктория только что раскрыла занавеси, и прямо в лицо лился ослепительный поток солнечного света. Кэтрин не хотелось просыпаться. Ей хотелось вспоминать о красивом мужчине, о теплых, крепких объятиях и влажных поцелуях, от которых у нее пробегали приятные мурашки от кончиков волос до самых пят.

Но тут же она широко распахнула глаза.

– Больше я не могу позволить тебе ни минуты сна, у нас сегодня слишком много дел.

Яркое солнце ослепило ее, и Кэтрин зажмурилась.

– Неужели я проспала? – спросила она неуверенно, вспомнив, что прошлой ночью она была на чудесном свидании с лордом Чатуином и вообще не спала.

– Нет-нет. Ты не проспала. А теперь подложи подушки себе за спину, чтобы я могла поставить поднос. Я принесла шоколад и тосты. Мадам Понсар уже едет сюда на очередную примерку.

Новые платья? Только не это!

– Боже мой, Вики, – пробормотала она и, коснувшись своих губ, вспомнила поцелуи лорда Чатуина и те восхитительные ощущения, которые они вызвали в ней. – У меня целая комната платьев, которые я еще даже не надевала.

– Ты, как всегда, преувеличиваешь. Таких у тебя найдется четыре или пять, ну, возможно, шесть.

Эти шесть вечерних платьев, на ее взгляд, были совершенно лишними, и у нее было больше, чем необходимо, дневных нарядов, нарядов для выезда в коляске, платьев для пеших прогулок, не говоря уж о перчатках, шляпках и подходящих к ним шалях, пелеринах и накидках.

Виктория стояла перед ней, она улыбалась, ее карие глаза сверкали, как драгоценные камни чистой воды.

– У тебя нет лишних нарядов. Тем более теперь. Я послала записку мадам Понсар, и она вот-вот должна прийти. Если она закончит работу в течение часа, ей будет заплачено дополнительно.

Когда три месяца назад Кэтрин впервые приехала в Лондон, она поняла, что бесполезно спорить с Викторией по поводу нарядов. В этом споре Кэтрин не имела шансов на победу.

Она стянула с головы ночной чепец и, тряхнув волосами, рассыпала их по плечам. Она вспомнила, как участилось ее дыхание, когда лорд Чатуин, словно