не так ли?

–Ни в коем случае! – воскликнул он как можно мягче.

–А почему бы и нет? Это, конечно, низко, но посмотри, что тебе пришлось пережить из-за нее.

Джон оглянулся вокруг, опасаясь, что их чересчур оживленный разговор может привлечь внимание. Он заметил Уэстерленда, который, стоя у противоположной стены, не отрываясь, смотрел на него. Маркиз ухмыльнулся и сделал рукой движение, изображая верховую езду. Джона будто обожгло.

– Проклятие, Эндрю. Ты ведь знаешь, что я не способен намеренно погубить репутацию женщины. За кого ты меня принимаешь?

– Вероятно, за человека, которому необходимо восстановить собственную репутацию. И сделать это можно, как мне кажется, за счет леди, которая явилась причиной всему этому.

– Ну, уж нет. Мне это и в голову не приходило. Я просто хотел…

Джону помешал договорить дружеский хлопок по спине, он обернулся.

– Файнз, ты нашел свою лошадь? – спросил Уилкинс, подойдя к друзьям.

–Да, нашел, – ответил Джон, с трудом сдерживаясь. – Все в порядке.

– Рад это слышать. Все только об этом и говорят. Представить не могу, как все это выплыло наружу, но, очевидно, Мэллори был не единственным, кто видел, как некая дама скакала верхом на Генерале.

«Этого можно было и не говорить».

– Наверняка уже завтра эта история будет забыта и сплетничать будут о чем-нибудь новеньком.

– Да, думаю, что главной темой будет победа Уэстерленда, а не домыслы о том, как какая-то мифическая дама скакала на твоей лошади.

– Верно, – сказал Эндрю. – Все, кто делает ставки, знают, что Джон в течение года выигрывал все скачки, и то, что случилось сегодня, всего лишь недоразумение. Джон, несомненно, выиграл бы, если бы не столкнулся с этой божьей коровкой… я хотел сказать, с этой летучей мышью. – Эндрю выругался про себя. – Ну, то есть если бы эта дамочка, то есть летучая мышь, не напугала его лошадь.

Эндрю путано закончил свой монолог, и Уилкинс посмотрел на него так, словно смирился с тем, что друга пора отправлять в Бедлам, в психиатрическую больницу.

Джону захотелось прекратить обсуждение этой темы. И немедленно.

–  Послушайте, самое лучшее, что вы можете сделать, – забыть об этом.

– Джон, что это за разговоры ходят о леди, которую видели сегодня в парке верхом на твоей лошади?

К ним подошел Бентли Гастингс, любимый дядюшка Джона. Изысканно одетый, ростом всего на пару дюймов ниже своего племянника, но с такими же широкими плечами, узкими бедрами и гордой осанкой. Его густые волосы и коротко остриженная бородка были слегка тронуты сединой, а в глазах сверкали озорные огоньки.

Бентли приходился ему дядей по матери, но с отцом Джона они были более близки, чем родные братья.

– Это все досужие сплетни, – сухо пробормотал Джон.

– Похоже, сегодня на балу все только об этом и говорят.

«Это уж точно».

– Смеются – так будет точнее, – сказал Уилкинс и хихикнул.

Джон бросил на него сердитый взгляд, и молодой человек, пробормотав слова прощания, поспешил прочь.

– Всего лишь глупые слухи, – сказал Джон.

– Которые распустил, как нам кажется, маркиз Уэстерленд, – добавил Эндрю.

– Да, я слышал о вашем пари, и нахожу все это довольно странным, – Бентли сдвинул свои густые брови. – С какой стати он стал бы распускать эти слухи, если именно он выиграл скачку.

– Не скажите, сэр, – возразил Эндрю, – вы знаете, что после того, как Джон отклонил предложение герцога жениться на его дочери, все их семейство затаило обиду.

Бентли и Джон повернулись к Эндрю.

Поняв, что он лезет не в свое дело, Эндрю сделал шаг назад и, откашлявшись, смущенно произнес:

– Пожалуй, пойду, промочу горло, пока вы тут беседуете. Увидимся завтра, Джон?

Тот кивнул, и Эндрю, попрощавшись, удалился также быстро, как и Уилкинс.

Джон повернулся к дяде и сказал просто:

– Согласен, кажется странным, что подобные слухи могли распустить Уэстерленд и его друзья. Но случаются и более необъяснимые вещи.

– Действительно, это вполне может быть делом его рук. И Эндрю прав, его семейство никогда не простит тебе отказа жениться на леди Кристине.

– Возможно.

– Что ж, полагаю, что завтра тебя весь день можно будет видеть верхом на Генерале. И это положит конец бредовым слухам о какой-то даме, которая якобы разъезжает на твоей лошади.

Джон всегда испытывал глубокое уважение к своему дяде. Тот время от времени давал Джону советы, но никогда ни во что не вмешивался. Джон ценил его заботу и такт.

– Так оно и будет.

– Хорошо. Думаю, что поеду с тобой. Нам следует отправиться пораньше?

– Нет, – ответил Джон слишком поспешно. – Я предпочел бы после полудня, к тому же к этому времени в парке уже довольно многолюдно. Надеюсь, тебе это будет удобно?

– Вполне. Встретимся в парке на нашем обычном месте в четыре часа.

–  Непременно буду.

Дядя ушел, а Джон задумался, что же он будет делать, если она вдруг не приведет его лошадь.

Мисс Рейнольдс даже намеком не пообещала встретиться с ним. Более того, она довольно ясно дала понять, что не станет этого делать. Но она непременно завтра утром должна вернуть ему Генерала либо сообщить, где именно он сможет забрать жеребца.

Эндрю прав. Она вновь обвела его вокруг пальца, и вновь он не почувствовал того гнева, который должен бы испытывать, учитывая то, в какое затруднительное положение она его поставила.

Ему следовало настоять на том, чтобы она сразу сказала ему, где находится его лошадь, тогда он мог бы отправиться за ней уже сегодня вечером.

Мисс Кэтрин Рейнольдс все еще остается хозяйкой положения. Она ведет какую- то свою игру. Или она действительно так чиста и невинна, как кажется?

Стоял густой туман, на улице было темно и холодно, но на душе у Кэтрин было легко и радостно. Она неторопливо ехала в парк, приторочив к своему седлу уздечку большой лошади по кличке Генерал. Поверх торопливо надетого костюма для верховой езды на ней был плащ с капюшоном, который полностью скрывал ее лицо.

Даже если бы кто-то и увидел ее в столь ранний час, под этим плащом узнать Кэтрин было невозможно. То, на что она решилась, было безумием, но она не смогла заставить себя отказаться от этого свидания. Ей очень хотелось принять вызов лорда Чатуина, и именно в парке, на том же самом месте, вернуть ему лошадь. Она понимала, что, если ее увидят, решение задачи, ради которой она прибыла в Лондон, станет почти невозможным, так как Виктория больше не позволит ей и шагу ступить из дома.

Кэтрин прекрасно понимала, что не может позволить себе безрассудно увлечься Джоном. Но она интуитивно чувствовала, что ни в коем случае не должна останавливаться перед этим вызовом или испытанием, которое ей уготовил Джон.

Она ехала на той же самой кобыле, что и вчера. Крупному жеребцу позади нее не нравилось идти в поводу. Он явно демонстрировал это, постоянно вскидывая голову и фыркая. Благородное животное натягивало повод, словно пытаясь освободиться, но Кэтрин не позволяла коню запугать себя, даже когда он, словно мстя за унижение, начинал нетерпеливо бить копытом.

Кэтрин тайком выскользнула из дома Виктории и помчалась на конюшню. Молодой конюх, ночующий на чердаке амбара, был удивлен и несколько озадачен, увидев на пороге молодую леди без сопровождающего. Вначале он не соглашался вывести лошадей. Но когда она вложила ему в ладонь несколько шиллингов и заверила его, что она и есть та самая леди, которая накануне оставила в этой конюшне Генерала, его сомнения улетучились.

Конюх предложил сопроводить ее, но Кэтрин отказалась. Все, чего она хотела в этот момент, – не встретить никого и без лишних осложнений добраться до условленного места, а потом вернуться домой.

С того часа, как она приехала с бала, Кэтрин большую часть времени думала о лорде Чатуине, а позже размышляла над тем, что рассказала ей леди Линетт о двух джентльменах. Один явно опасается лошадей, второй боится зеленого цвета.

Кэтрин поежилась. Ее вовсе не прельщала мысль о том, что один из этих двоих может оказаться ее отцом, но ей необходимо было знать, кто ее настоящий отец, поэтому она твердо была намерена выяснить все, что касалось обоих мужчин, сколь бы странными они ни были.

Она обязательно познакомится с леди Линетт поближе и попросит ее официально, как того требуют приличия, представить ее.

Когда Кэтрин въехала в парк, то он показался ей зловеще пустым. Серый туман висел в ветвях деревьев и стлался по земле.

Ее сердце, казалось, билось в унисон с негромким топотом лошадиных копыт по плотно утрамбованной земле. Ее лошадь шла ровным быстрым шагом, и, несмотря на плывущий утренний туман, она видела, что движется именно к тому месту, где накануне утром столкнулась с лордом Чатуином.

Когда она остановила лошадей и спешилась, стало вдруг необычайно тихо, и она слышала только свое учащенное дыхание и всхрапывание нетерпеливого Генерала. Кобыла, освободившаяся от седока, облегченно заржала.

Кэтрин огляделась, но из-за сгустившегося тумана дальше нескольких футов разглядеть что-либо было почти невозможно.

На мгновение она усомнилась, появится ли лорд Чатуин – ведь она не давала ему обещания встретиться. Внезапно тишину нарушило шуршание листьев и хруст веток. Из серого тумана неспешно выехал граф, с плеч которого широкой волной ниспадала длинная черная накидка. Сердце Кэтрин забилось чаше, и от предчувствия чего-то необычного приятно засосало под ложечкой.

Даже в полумраке она смогла разглядеть, что граф позаботился о своем внешнем виде. Под сюртуком был виден модный жилет, а шею