Она повернулась и широко раскрыла от удивления глаза.

— Да, Пета! Я сначала не был уверен.

— Майк! — Его она меньше всего ожидала увидеть.

Он ухмыльнулся как раньше, хотя в остальном Майк сильно изменился. Он потерял свой здоровый загар и вместе с ним множество веснушек. Зато приобрел деловой вид благодаря строгому темному костюму с неярким галстуком. И… да, он держал в руках портфель!

— Я целую вечность не сводил с тебя глаз. Интуиция подсказывала, что это ты, хотя мне трудно в это верилось. — Его взгляд многозначительно остановился на ее модном темно-синем пальто с белым шерстяным воротником и белыми пуговицами и темно-синем с белым шарфе, повязанном в новом стиле на голове.

Пета покраснела:

— Что ты здесь делаешь? Я не думала, что ты интересуешься живописью. По крайней мере, не интересовался.

— Не интересуюсь. Но кто-то сказал, что норфолкские пейзажи очень хорошие, вот я и решил зайти и быстро все посмотреть. Знаешь, я скучаю по тем местам. Мама с детьми переехала в Хэйз пару недель назад, так что теперь я не возвращаюсь туда даже изредка. А что у тебя? Мама сказала, что ты в Швейцарии.

— Вчера вернулась. Завтра еду домой.

Майк засмеялся:

— Наверное, ты хотела восхититься своим портретом? Он там. Первая вещь, которую я увидел, когда вошел. Очень хорош. Им восторгаются. Я бы даже захотел бы его купить, если бы был миллионером!

Он подвел девушку к портрету и показал цену. Она недоверчиво уставилась на цифру:

— Но ведь он не может ожидать, что продаст ее по такой цене!

— Она продана. — Женщина, стоящая рядом с ними, услышала пораженное замечание Петы и обернулась. — Около получаса назад. Я знаю. Потому что в это же время покупала маленький пейзаж. Портрет приобрел мужчина. Он выписал чек и глазом не моргнув. — Она заметила сходство между девушкой и портретом. — Надо же! Ведь вы та самая…

Пета, залившись румянцем, сбежала, а Майк поспешил за ней.

— Умно с ее стороны, да? — Майк безуспешно пытался скрыть, что его развеселило смущение Петы. — Хотя, если подумать, ты не так уж изменилась. Наверное, все дело в одежде. — Он взглянул на часы. — Послушай, ты уже достаточно посмотрела? Хочешь выпить кофе? Времени у меня мало, но я хотел бы сказать тебе кое-что.

Пета бросила на него осторожный взгляд:

— Никакого расследования, Майк?

Он покачал головой и взял ее за руку:

— Никакого расследования, Пета. Но я бы хотел сказать, что сильно сожалею о том, как вел себя прошлым летом. Я отвратительно с тобой обращался, хотя тогда не понимал. — Его губы немного скривились. — Боюсь, я не понимал очень многого.

— Это было не только твоей виной. Подойдет, не так ли? — Пета указала на маленький симпатичный бар.

Майк не отвечал. Они сели за маленький столик, дождались кофе. Наконец он спокойно произнес:

— Боюсь, это моя вина. Я заслужил все, что получил, кроме… я и правда любил ее, Пета. Думал, что она самая чудесная девушка, какую я видел в жизни. Ты… и даже малышка Холли… догадались, что она просто развлекается, но я…

«Для него это так же плохо, как для меня, — подумала Пета, — он забыл Лориол не больше, чем я забыла Николаса».

Она быстро возразила:

— Я знала только потому… Лориол сама призналась, что она и Николас влюблены друг в друга. Она просила не говорить об этом никому. — Пета замолчала, оттого что Майк пристально смотрел на нее. — В чем дело?

— Лориол сказала, что она и Уэринг влюблены друг в друга? Но это неправда. По крайней мере, она могла в него влюбиться, но ему-то уж точно не было до нее дела!

Губы Петы внезапно пересохли.

— Что ты имеешь в виду? Откуда ты знаешь?

Майк выглядел немного удивленным от ее настойчивости, но с готовностью ответил:

— Ну, ты помнишь вечеринку, когда Лориол и Уэринг уехали вместе, а нас бросили? Лориол захотела потанцевать снова, но я стоял прямо у них за спиной и слышал, как Уэринг возразил и сказал, что хочет найти тебя. Тогда Лориол выдала ему что-то такое… я не расслышал, и это, кажется, сильно подействовало на Уэринга. Он, похоже, обругал ее и заявил, что не любит и никогда не давал ей повода думать, что любит. — Он замолчал, неловко улыбаясь. — Наверное, я не должен был все это слушать, но я был сам не свой, еле соображал, что делаю. Я более или менее понял, что Лориол не хочет быть со мной. Она хотела быть с Уэрингом, и для меня было утешением узнать, что она ему не нужна!

— Но… — начала Пета. Она не могла сказать Майку, что видела, как Лориол выходит из спальни Николаса. В любом случае… ведь она могла сделать поспешный вывод? Пета схватилась за голову. О нет! Это не может начаться сначала — вся эта неразбериха, стресс и душевный разлад!

Казалось, Майк не заметил ее беспокойства. Он снова взглянул на часы и объяснил, что пообещал другу встретиться с ним и пойти на ревю.

— Как-нибудь зайди нас повидать, хорошо? — улыбнулся он. — Знаешь, мама и дети обрадуются тебе. Я тоже, если буду дома.

Они улыбнулись друг другу. Оба с грустью понимали, что их старой дружбе пришел конец. Обоим хватило мудрости не думать о том, что могло быть, и не жалеть об этом.

Еще долго после ухода Майка Пета сидела, уставившись в пространство. Наконец она пришла в себя. Из любопытства она вернется в галерею и выяснит, действительно ли ее портрет был продан за астрономическую сумму. Она не могла поверить, что такое возможно. Кто-то наверняка ошибся!

Первым, кого она увидела, снова войдя в галерею, был Ричард. Он выглядел необыкновенно взволнованным, потеряв свое обычное спокойствие и невозмутимость.

Как только он увидел Пету, сразу поспешил к ней:

— Пета, моя дорогая! Твой портрет продан!

— Я слышала. Я приходила сюда час назад. — Пета колебалась. Неужели Ричард волновался из-за этого? Нет, решила она. Деньги — даже такие — для него ничего не значили. Она робко спросила: — Вы не хотели, чтобы его продали, верно? Селия говорила мне, что вы не хотите расстаться с ним.

— Да, я не хотел расстаться с ним. По крайней мере… — Ричард помолчал, словно о чем-то размышляя, потом медленно произнес: — Пета, моя дорогая, ты не могла бы оказать мне большую услугу?

— Конечно! В чем дело?

— Пожалуйста, отнеси письмо тому человеку, что купил твой портрет. Я там спрашиваю, не возьмет ли он обратно свой чек. О, я знаю, что дело сделано! Но я знаю и этого человека — немного. И думаю, что, если объясню обстоятельства, он согласится сделать то, о чем я прошу.

— Хорошо. — Пета говорила неохотно, потому что мысль о таком поручении привела ее в смятение. О чем только думал Ричард? Наверняка покупатель, кем бы он ни был, придет в ярость, услышав о такой необычной просьбе! Но она не могла отказать художнику. Девушка смотрела, прикусив губу, как Ричард что-то быстро пишет на листе бумаги и кладет его в конверт вместе с ненужным чеком.

— Это послужит мне уроком, — насмешливо произнес он, протягивая конверт Пете. — Мне следовало указать на портрете: «Не продается», но я подумал, что тебя развеселит, когда узнаешь, какую цену я запросил.

Пета взглянула на конверт: 23, Олбемерл-стрит.

— Это совсем рядом. Возьми такси, я сейчас тебе вызову. — Ричард с необычной живостью удалился, раньше, чем Пета смогла ему напомнить о том, что он не назвал ей имени адресата.