неподходящее время года.
— О, но Швейцария прекрасна всегда, — возразила Селия. Она посмотрела на Пету: — Отец отлично проводит время. Он пишет действительно хорошие вещи. Сделал замечательные портреты мальчиков. Хотя одному Богу известно, как он сумел их заставить посидеть спокойно больше пяти секунд! И еще великолепных пейзажей прибавилось. Я ему сказала, что скоро наберется достаточно картин, чтобы устроить выставку!
Увидев Ричарда за мольбертом, Пета поняла, что Селия не преувеличивала. Художник и вправду выглядел бодро. Его походка стала легче, а глаза смотрели ясно и весело.
— Ты видишь перед собой счастливого человека, — сказал он, улыбаясь. — А ты, моя дорогая? Дай взглянуть на тебя. — Он взял ее за плечи и повернул лицом к свету. Его взгляд внезапно стал внимательным.
Пета храбро взглянула ему в глаза.
— Гм… — Если Ричард и не остался доволен тем, что увидел, он этого не показал. Только весело сделал комплимент: — Я вижу, ты стала модной дамой. Тоже очень мило… но что случилось со старой одеждой? Надеюсь, ты ее не выбросила?
Пета заставила себя улыбнуться. Очень многое из ее жизни оказалось выброшенным, но не джинсы.
За дружеским уютным чаепитием Пета познакомилась с двумя маленькими мальчиками, Мэтью и Жаном, и их неофициальной няней Карен, девушкой с румяным лицом и добрыми глазами. Несмотря на предупреждение Селии об их характерах, Пета пришла от детей в восторг, а они в ней скоро души не чаяли.
Наконец Селия спасла девушку от притязаний драгоценных детишек и показала дом, интерьер которого не уступал великолепному внешнему виду. Во всех комнатах, хотя и роскошно обставленных, была «домашняя» атмосфера, а из больших венецианских окон открывались великолепные виды. Очаровательная спальня, предназначенная Пете, находилась в передней части дома и выходила на высокие горы. Снежные вершины при свете позднего дневного солнца сверкали, будто покрытые бриллиантами. Они выглядели далекими и недостижимыми. Может, поэтому Николас так любил горы… ведь это вызов. Вызов неизвестного.
Пета вдруг поняла, что ей удалось на час или два забыть о Николасе. Но когда она вновь о нем вспомнила, почувствовала почти физическую боль. Если бы он был с ней сейчас… Но нет, он уже на пути в Перу.
Девушка отогнала прочь мрачные мысли и начала распаковывать чемоданы. На дне одного из них она нашла подарок, который получила от Ричарда перед его отъездом в Швейцарию. Это была одна из его картин, та самая, что понравилась ей больше всего, — дикие гуси, летящие над болотами. Она решила повесить картину над кроватью. Пусть и в Швейцарии у нее будет частичка любимого Норфолка. Кто знает, сколько пройдет времени, прежде чем она вновь его увидит?
Пета быстро привыкла к новой жизни и спустя несколько недель чувствовала себя почти членом семьи Монтелей.
То, что ее окружало: высокие горы, большие леса, фруктовые сады и луга, а также красивое озеро с его мягкой синей поверхностью, — ей очень нравилось, и Пета проводила много времени, гуляя и поднимаясь в горы, одна или с Селией и детьми. Но… Положение Луи требовало, чтобы он часто принимал у себя гостей, и Пета вскоре обнаружила, что от нее ждут участия в том, что она довольно печально окрестила в одном из писем домой «вихрем веселья». К счастью, ее французский стал намного лучше, и Пета легко вступала в разговор и постепенно, под мягким и ненавязчивым влиянием Селии, перестала робеть.
Глядя на нее, Ричард часто размышлял над тем, как быстро сбылось его пророчество. Пета носила простую одежду строгого силуэта, которую помогала ей выбрать Селия. Она постригла и стильно уложила волосы, сказав, что отрастит их, если Энн не понравится. Ее макияж был тщательно подобран, подчеркивая золотисто-коричневый загар и цвет волос. Она теперь сильно отличалась от длинноногой, загорелой оборванки, которую Ричард когда-то знал. К его немалому восторгу, характер Петы не изменился. Девушка осталась отзывчивой и непосредственной, хотя иногда он замечал ее грустный взгляд. Значит, даже теперь она не забыла своего молодого викинга.
Сама же Пета в отчаянии поняла, что, несмотря на храбрые попытки расстаться с воспоминаниями о Николасе, не смогла выбросить его образ из головы. Конечно, она познакомилась с несколькими очень привлекательными и подходящими молодыми людьми, которые были бы рады изгнать его призрак. Ей всегда присылали много приглашений, но девушка редко их принимала. Никто из возможных кавалеров по- настоящему ее не привлекал. Хотя одно возможное исключение было. Его звали Штефан Зайлер. Белокурый, голубоглазый молодой великан был младшим партнером в процветающей текстильной фирме своего отца. Он бегло говорил по-английски и слыл заядлым спортсменом.
Штефан нравился Пете, потому что во многом напоминал ей Майка. Между ними установились отношения, которые, по крайней мере, Пета считала дружбой и ничем другим. Мэтью и Жан часто сопровождали их на прогулках. Когда выпал первый снег, именно Штефан учил всех кататься на лыжах, и именно Штефан поставил Пету на коньки.
Пета собиралась вернуться в Грейлингс на Рождество, но в середине декабря Селия тяжело заболела гриппом. Пете пришлось поменять планы. Штефан с родителями приехал к Монтелям, чтобы вместе провести «день подарков». И именно тогда Штефан, отчего-то позабыв английский, попросил Пету выйти за него замуж.
На мгновение девушка почувствовала искушение ответить «да». Штефан такой милый и добрый и так сильно ей нравится! Если бы она вышла за него замуж, то больше никогда бы не почувствовала неуверенности в будущем… никогда не стала бы спрашивать себя, что она должна делать со своей жизнью, когда вернется в Англию. Но Пета тут же свирепо отругала себя. Штефан заслуживает лучшего, чем занимать второе место в ее сердце. Да-да, больше обманывать себя Пета не могла. Как ни старалась она забыть Николаса, а тем более разлюбить, успеха она не добилась. При таких обстоятельствах о замужестве не могло быть и речи.
Разумеется, Монтели узнали о решении Петы от родителей Штефана. И были разочарованы. А вскоре Ричард наконец решился поговорить с ней.
Осторожно набивая трубку, он тихо произнес:
— Пета, моя дорогая, можешь на меня сердиться сколько хочешь, если сочтешь меня назойливым стариком, который сует нос в чужие дела. Можешь послать меня к черту. Но неужели ты все еще влюблена в Майка Мэндевилла? И поэтому отказалась выйти за Штефана?
Пета удивленно глянула на художника. Она и Ричард стали близкими друзьями, и ей как-то в голову не пришло, что он неправильно все понимает.
— Влюблена в Майка? О, Ричард, нет! Я… я никогда не была в него влюблена!
Ричард замер с трубкой в руках:
— Никогда не была в него влюблена? Но, моя дорогая…
— Майк всегда был для меня только хорошим другом. И все. Мне он ужасно нравился… больше всех. Но я никогда не была влюблена в него… никогда!
Пораженный Ричард не сразу нашел что сказать.
— Моя дорогая, мне очень жаль. Я только думал… я был уверен…
Пета ответила, спотыкаясь на каждом слове:
— Эту ошибку сделали многие. Наверное, это естественно. Мы всегда столько времени проводили вместе…
— Значит, ты отказалась выйти за Штефана, потому что есть кто-то еще?
Глаза Петы наполнились слезами.
— Штефан — милый, но я не люблю его. Я… я сожалею.
Она не ответила на вопрос, подумал Ричард. Он был слишком вежливым и добросердечным, чтобы продолжать разговор на щекотливую тему. Но это не давало ему покоя. Может, она и не была влюблена в Майка Мэндевилла, но тогда из-за кого она так страдает?
