утверждать, что мы с Генри Перси обручились, так это просто неправда. Во всяком случае, король уже заждался, мне не стоит задерживаться.
Анна запахнула плащ и выплыла из комнаты. Две-три дамы последовали за ней, как им полагалось. Остальные сгрудились вокруг Джейн, надеясь услышать побольше скандальных подробностей.
— Уверена, король обрадуется, видя, что вы следуете за леди Анной, — язвительно напомнила я золовке.
Ей ничего не оставалось, как отправиться вслед за Анной. Другие немедленно потянулись за ней, а я, как последняя дворовая девчонка, подобрала юбки и понеслась к дядюшке.
Он уже работал, хотя еще было довольно рано. Рядом расположился секретарь, записывая что-то под дядину диктовку. Дядюшка нахмурился, когда я сунула голову в дверь, потом махнул рукой — входи, и тут же показал — подожди.
— В чем дело? — наконец спросил он. — Я занят. Только что узнал, что Томас Мор недоволен — его беспокоит судьба королевы. Я и не ожидал, что ему все это придется по нраву, но надеялся — вдруг его совесть сумеет проглотить такой поворот дела. Тысячи крон не пожалел бы — только бы Томас Мор не выступал против нас в открытую.
— Тут еще кое-что, — бросила я. — Важное.
Дядя махнул рукой секретарю, тот вышел.
— Анна?
Я кивнула. Мы все в этом семейном деле, продаем товар под названием „Анна“. Нетрудно догадаться, что если я с утра пораньше сломя голову несусь к дядюшке, в нашем торговом деле неприятности.
— Джейн только что сказала, что графиня Нортумберленд подала прошение на развод с Генрихом Перси, — торопливо начала я. — Джейн говорит, она утверждает — их брак недействителен, поскольку он уже раньше подписал контракт о браке с Анной.
— Проклятие! — выругался дядюшка.
— Вы уже знали?
— Конечно знал. Она давно собиралась. Я только надеялся — будет другая причина, скажем, он ее оставил, или жестоко с ней обращается, или содомия какая-нибудь. Я надеялся, нам удалось ее отговорить и она обойдется без упоминания предыдущего брачного контракта.
— Нам?
— Нам. Тебя не касается, кому именно. — Он уже не скрывал раздражения.
— Конечно.
— А откуда Джейн все известно?
— Джейн всегда все известно. А еще — она вчера у Анны под дверью подслушивала.
— И что она там услышала? — Подозрительность в дядюшке никогда не засыпает.
— Да ничего. — Я и глазом не моргнула. — Георг был с нами, мы просто болтали и по бокалу вина выпили.
— Никого, кроме Георга? — протянул дядюшка.
— А кто там еще мог быть?
— Поэтому я тебя и спрашиваю.
— Кто может сомневаться в невинности моей сестры?
— Она слишком много времени вертится со всеми этими кавалерами.
Тут и моему терпению пришел конец.
— Она слишком много времени вертится с королем — повинуясь вашему приказанию.
— А где она сейчас?
— В саду с королем.
— Возвращайся прямо к ней, скажи — пусть все отрицает. Никакой помолвки, никакого брачного контракта. Ну ухаживал он за ней, дело молодое, у кого не бывает. Молоденький паж строит глазки фрейлине. И не более того, а она вообще на него внимания не обращала. Понятно?
— Только многие вокруг знают, как было дело, — предупредила я.
— Их всех уже давно купили. Кроме Уолси, а он мертв.
— Он мог рассказать королю, тогда, давно, когда еще никто не знал, что король влюбится в Анну.
— Он мертв, — повторил дядюшка, — и теперь ничего не может сказать. А все остальные из кожи вон будут лезть, чтобы уверить короля — Анна невинна, как сама Дева Мария. И Генрих Перси быстрее всех. Только эта проклятая шлюшка, его жена, так хочет поскорее развестись, что готова всем рискнуть.
— За что она его так ненавидит?
Ответом был дядюшкин смешок.
— Нет, Мария, ты все такая же невинная идиотка. Потому что он
Король и Анна прогуливались у реки. Она что-то ему серьезно втолковывала, а он склонил голову, внимательно слушая, будто боясь пропустить хоть одно словечко. Она заметила меня.
— Мария вам все расскажет. Мы с ней тогда делили комнату, я только-только вернулась ко двору.
Генрих поднял на меня глаза, и я увидела: он очень расстроен.
— Все дело в графине Нортумберленд, — объяснила Анна. — Распускает слухи, клевещет. А все оттого, что ей хочется поскорее развестись, похоже, устала быть замужем.
— А что она говорит?
— Да все старые слухи. Рассказывает, что Генрих Перси был в меня влюблен.
Я тепло улыбнулась королю, такой улыбке просто нельзя не поверить.
— Конечно, он был влюблен, ваше величество. Разве вы не помните — когда Анна только появилась при дворе, все в нее сразу повлюблялись? Ну и Генрих Перси тоже.
— Но они говорят о помолвке.
— С графом Ормондом? — немедленно вставила я.
— Родня не сошлась в приданом и титуле, — подхватила Анна.
— Нет, между тобой и Генрихом Перси, — упрямо продолжал король.
— Ничего такого и в помине не было. Мы были совсем молоденькие, обычные придворные дела, стишки, любезности, а больше ничего.
— Он и мне посвятил три поэмы, — вмешалась я. — Второго такого бездельника-пажа на службе у кардинала вовек не было. Все время писал стихи. Жаль, вот только женился на женщине безо всякого чувства юмора. Она, верно, и поэзию не слишком жалует, а то бы сбежала от него еще быстрее.
Анна расхохоталась, но свернуть короля с пути было не так-то просто.
— Говорят, что вы подписали брачный контракт, — продолжал настаивать Генрих, — были помолвлены.
— Говорю я вам, нет, — перебила его Анна — в голосе уже появляются знакомые сердитые нотки.
— Но почему она тогда утверждает, что были?
— Чтобы от мужа избавиться.
— Если все равно лгать, то зачем так глупо? Могла бы сказать, что он пообещал жениться на Марии. Он ведь ей тоже стихи писал?
— Удивительно, что не сказала, — немедленно вмешалась я, стараясь уберечь Анну от вспышки гнева. Но сестрицу уже ничем не остановить. Она резко отодвинулась от короля.
— Так вы полагаете… Вы считаете, что я… Сомневаетесь в моей невинности? Когда я стою тут перед вами и клянусь, что никогда и не глядела ни на какого другого мужчину? Вы — а не кто-нибудь другой — обвиняете меня в этой нелепой помолвке. Кто за мной охотится, когда у самого жена еще жива? Кто из нас больше похож на двоеженца? Тот, чья жена живет себе припеваючи в роскошном замке в Хартфордшире, содержит там собственный двор, все ее навещают, улещивают ее, королеву в изгнании, или девушка,
