— Вот глупость-то. — У меня пересохло во рту. Я с трудом сглотнула.

— А он, не сомневаюсь, помолвлен с какой-нибудь деревенской простушкой. Ждал, наверно, пока она подрастет. А теперь отпросился у меня на месяц и поехал жениться. Но уже скоро вернется. Он надежный человек, я им дорожу. Он тебя провожал в Гевер, да?

— Дважды. И подыскал детям пони.

— Он в лошадях отменно разбирается. И далеко пойдет. Я собираюсь его повысить, назначить главным конюшим. — Дядюшка помедлил, потом внезапно повернулся ко мне, окинул пронзительным взглядом. — Он что, и с тобой пытался заигрывать?

Я спокойно выдержала его взгляд, бросила небрежно:

— Что? Он же вам служит. Конечно нет.

— Ну и отлично, — кивнул дядюшка. — А то ему только палец дай, уж он свое возьмет.

— Со мной это дело не пройдет, — заверила я.

Мы с Анной уже переоделись в ночные рубашки и отпустили служанок, когда в дверь постучали знакомым стуком.

— Георг, кому бы еще, — сказала Анна. — Входи же.

Наш красавчик-братец ввалился в комнату с кувшином вина и тремя стаканами.

— Пришел поклониться божеству красоты. — Он был хорошенько навеселе.

— Входи, входи, — пригласила я. — Мы поистине прекрасны.

Он пинком закрыл за собой дверь.

— Куда лучше при вечернем освещении, — заявил он, тщательно изучая наши лица. — Боже мой, Генрих, наверно, с ума сходит при мысли, что одна у него была, другую он хочет и ни одной ему не достается.

Анне явно не по вкусу напоминание, что я была любовницей короля.

— Он со мной всегда так внимателен.

Георг закатил глаза. Подмигнул мне:

— Винца?

Мы разобрали стаканы, брат подкинул в камин еще одно полено. За дверью послышался какой-то звук. Георг, неожиданно быстро и проворно, подскочил к двери, распахнул ее настежь. Там стояла Джейн Паркер, пытаясь распрямиться — только-только оторвалась от замочной скважины.

— Моя дорогая женушка! — медоточивым голосом проворковал Георг. — Если хочешь затащить меня в постель, просто попроси, незачем сюда подкрадываться — это спальня сестры.

Она покраснела до корней волос и уставилась на Анну в глубине комнаты — сорочка соскользнула с голого плеча, рядом я в ночной рубашке у камина. Что-то в ее взгляде заставило меня вздрогнуть. Она всегда так глядит, что становится стыдно, словно и впрямь чем нехорошим занята. Но нет, теперь она смотрит на нас троих, будто хочет быть с нами в заговоре, будто мечтает выяснить все наши секреты и грязные делишки.

— Я проходила мимо и услышала голоса, — попыталась оправдаться Джейн. — Побоялась, вдруг кто- то побеспокоил леди Анну. Как раз собиралась постучать, узнать, все ли у нее в порядке.

— Постучать? Ухом? — воскликнул Георг. — Или носом?

— Брось, Георг, — внезапно вмешалась я. — Все в порядке, Джейн. Георг зашел на минутку выпить и пожелать нам спокойной ночи. Он скоро придет, не волнуйся.

Она меня и не поблагодарила за защиту.

— Придет он или нет, его дело. Пусть хоть на всю ночь здесь остается, если ему тут так нравится.

— Убирайся, — резко сказала Анна, словно выяснять что-то с Джейн было ниже ее достоинства.

Георг почтительно поклонился и захлопнул дверь прямо перед носом у жены. Повернулся к нам, расхохотался, сказал громко — пусть слышит, если хочет:

— Вот гадюка! Мария, не стоит обращать на нее внимание. Учись у Анны. „Убирайся“. Боже мой! Отлично сказано: „Убирайся“.

Он присел у камина и налил всем нам еще вина. Протянул один стакан мне, другой Анне. Поднял третий, собираясь сказать тост.

Анна не подняла своего стакана, не улыбнулась брату.

— В следующий раз, — заметила сестра, — изволь подавать мне первой.

— Что? — Он не сразу сообразил, о чем она говорит.

— Когда наливаешь вино, первой подавай бокал мне. Когда стучишься в дверь, спрашивай разрешения войти у меня. Я буду королевой, Георг, пора тебе научиться обращаться со мной, как с королевой.

Он не вспылил, не то что в первое время, когда только вернулся из Европы. Понял за это время — Анна обладает немалой властью. Ей нипочем поссориться даже с дядюшкой, не говоря уже об остальных верных ей придворных. Ей все равно, кто ее ненавидит, пока король у ее ног. Теперь она кивком головы может уничтожить любого на своем пути.

Георг поставил стакан на каминную доску, забрался на постель, встал на четвереньки и замурлыкал:

— Моя маленькая королева, будущая королева.

Анна перестала хмуриться — невозможно сердиться на нашего очаровательного братца.

— Моя маленькая принцесса, — прошептал он, легонько чмокнул ее в нос, потом крепко поцеловал в губы, протянул умоляюще: — Не становись такой мегерой. Не со мной же. Мы все знаем — ты первая дама королевства, но со мной будь поласковей, Анна. Будешь ласкова со мной, всем нам станет хорошо.

Анна, сама того не желая, рассмеялась.

— А ты изволь выказывать мне полное уважение, — потребовала она.

— Обещаю лежать под копытами твоей лошади.

— И никакой фамильярности.

— Лучше мне умереть.

— Тогда можешь приходить сюда, и я не буду на тебя сердиться.

Он снова наклонился и поцеловал сестру. Глаза закрыты, на губах улыбка, Анна приоткрыла губы. Я глядела на них, брат продолжал поцелуй, коснулся пальцем обнаженного плеча, погладил шею. Я смотрела как завороженная — в восторге и в ужасе одновременно. Вот его пальцы ласкают гладкие черные волосы, вот его рука у нее на затылке, губы впиваются все сильнее. Тут она с легким вздохом открыла глаза, пробормотала: „Довольно“, и легонько столкнула его с постели. Георг вернулся к своему месту у камина, сделав вид, что это был всего-навсего нежный братский поцелуй.

На следующий день Джейн Паркер вновь обрела уверенность в себе. Она улыбнулась мне, присела в реверансе перед Анной, протянула ей накидку, когда та решила прогуляться с королем у реки.

— Я боялась, вы сегодня в расстроенных чувствах, миледи.

— С чего мне расстраиваться? — Анна взяла у нее из рук накидку.

— Такие новости.

— Какие новости? — спросила я, поскольку Анна не проявила ни малейшего любопытства.

Джейн ответила мне, но глаз не спускала с Анны:

— Графиня Нортумберленд разводится с Генри Перси.

Анна пошатнулась, побелела как полотно.

— Какой скандал! — громко сказала я, пытаясь отвлечь внимание от Анны. — С чего это она вздумала разводиться? Вот глупость, что это на нее нашло?

Анна уже пришла в себя, но Джейн по-прежнему не спускала с нее глаз.

— С чего? — продолжала Джейн, голос просто шелковый. — Говорит, что их брак все равно недействителен. Говорит, он уже раньше подписал другой контракт. С вами, леди Анна.

Анна подняла голову и улыбнулась Джейн:

— Ах, леди Рочфорд, что за известия вы приносите. И в какое странное время. Прошлой ночью подкрадывались и подслушивали у дверей, а теперь полны дурными вестями, как дохлый пес червями. Если графиня Нортумберленд несчастна в замужестве, нам всем, я уверена, ее очень жаль. — Придворные дамы пустились в перешептывания, сгорая скорее от любопытства, чем от сочувствия. — Но если вам приспичило