что все еще на что-то надеется. Одно дело – шашни с женатым мужчиной, когда его жена за тридевять земель, другое – когда она совсем под боком.

– Это все? – спросил толстяк под невидящим взглядом Розы.

– Что?.. Ах, да, все. Значит, этого человека зовут Крей? Попросите его вечером зайти ко мне. Это очень важно.

– Всенепременно, – пискнул лысый хорек и ухмыльнулся.

Роза вышла из конторы, хлопнув дверью. Она жалела лишь о том, что не может вытрясти из толстого мерзавца душу, если таковая отыщется. Сейчас в ней кипел гнев. Итак, Джарред везет сюда свою драгоценную Викторию. Да полно, неужели она и впрямь могла считать, что их связь продлится вечно? Что ж, теперь уж точно все кончено. Роза не станет больше тешить его похоть, раз под боком у него будет законная женушка. Небось в постели только ноет да капризничает, не желая ублажать мужа. Продажная женщина куда честнее – она, по крайней мере, отрабатывает свои деньги. А эти жены только и умеют, что с мученическим видом исполнять супружеский долг.

Роза щелкнула кнутом, и вороная кобылка резво побежала вниз по тропе.

Крей явился около девяти часов, когда последние лучи закатного солнца зажгли багровым огнем лиловеющие облака. Надвигались сумерки, а они все сидели за кухонным столом – на том же месте, где сегодня днем Роза болтала с юным Беном Пулом.

Фонс Крей оказался тихим забитым человечком, которому явно не повезло в жизни. Роза тотчас прониклась к нему жалостью. Говорил он негромко, и его рассказ привел женщину в сильное волнение.

– Смеркалось уже, – рассказывал Крей напевным тоном завзятого сказочника, – тогда-то и наткнулся я на старого бедолагу. Лежал он себе, точно спал у костра, который так и не успел разжечь. Я сам прежде мыл золотишко у тракта Датч-Овен, все один да один, так что вроде как обрадовался, все-таки собеседник. Перевернул старикана, глядь – а он мертвее мертвого, глаза навыкате, и язык вывалился. Вокруг – ни живой души. Ежели и был у него мул, так, видно, убрел куда-то без присмотра так и не расседланный. Нашел я при нем вот это, – он ткнул пальцем в дагеротип, лежавший на столе, – да еще кой-какую мелочишку, но, понятное дело, ничего ценного.

– И это все? – разочарованно спросила Роза.

– Говорю же – ничего ценного.

– Да я вовсе не об этом спрашиваю. Я ищу человека, которому принадлежал этот портрет, и мне неважно, что ты еще нашел у старика. Того человека зовут Ивэн Мэджорс, и мне очень, очень нужно знать, где его найти. Как этот портрет оказался у старика? Если при нем были и другие вещи, по ним можно узнать, где старик бывал прежде, понимаешь? Помоги мне, и я тебе заплачу.

Крей облизал толстые губы, ухмыльнулся и беззастенчиво уставился на Розу.

– Деньгами, – быстро уточнила она, – и заплачу щедро.

– Угу, ясно, – ухмылка Крея поблекла. – Ну, золотишко мне не помешает.

– Разумеется, золотом, – торопливо кивнула Роза.

– Сколько?

Она окинула собеседника пристальным взглядом. Вправду он знает что-то или просто хочет вытянуть из нее денежки?

– Это зависит от того, что я услышу. Расскажи все как есть, а я заплачу столько, сколько будут стоить твои сведения. Спроси кого хочешь – я женщина честная и не привыкла обманывать, в особенности таких, как ты.

– Ежели ты на меня донесешь, то по закону мне все едино ничего не будет. Отопрусь от всего, ясно?

Роза с силой сцепила пальцы рук на коленях и серьезно кивнула.

– Я не из тех, кто кинется в полицию. Сам понимаешь, верно?

Крей хохотнул и корявым пальцем вытер каплю под носом.

– Да уж небось понимаю. Ну ладно, слушай. Встречал я прежде этого старикашку неподалеку от Коппер-Спрингс. Он там горбатился на прииске, и с ним вместе тот самый парень, ну, чья картинка. Еще при нем был кисет с золотишком, и все время он старику о себе талдычил. Ну, одиноко человеку, понимаешь? Так и тянет поделиться. Мол, ежели я помру, забери себе мои пожитки, а ежели помрешь ты – наоборот. Я-то, наоборот, никому ни словечка – а зачем? Помру, и все, что есть моего, со мной уйдет в землю.

Одним словом, старик мне все это выболтал. Сам-то он заполучил пожитки того парня, ну и закопал их неподалеку от своей стоянки.

Роза с нетерпением дожидалась конца этой пространной речи.

– Значит, он взял вещи Ивэна, потому что Ивэн умер?

– Мэм, да я понятия не имею, кто такой Ивэн. А тот парень, – Крей ткнул пальцем в дагеротип, – работал в шахте, и там случился обвал. Всех начисто завалило. Старикан выкопал его пожитки – и дал тягу. Не хотелось ему больше копаться в той проклятой шахте, решил, что будет сам по себе потихоньку старательствовать.

Роза медленно перевела дыхание. Ну, наконец-то, если это правда. Она остро глянула на Крэя:

– Какие там еще были вещи?

– А уж это вовсе не твое дело. Я рассказал все, что знаю, – и точка.

– Да я не… то есть мне эти вещи не нужны. Я только хотела глянуть на них, убедиться, что это тот самый человек.

– Перебьешься. Я тебе рассказал всю правду, как есть всю. Старик мне пожитки завещал, и они мои, ясно? Ты обещала заплатить – так плати. Давай мое золото! – Крей грохнул по столу корявым кулаком так,