прибавил он, увлекая Тресси к танцевальной площадке, где в полутьме уже кружились в танце несколько пар.

Больше Тресси не могла сдерживаться. Одиночество, боль, отчаяние – все, что довелось ей пережить за эти месяцы, выплеснула она в лицо Риду вместе с горькими словами:

– Я здесь не работаю, Рид Бэннон, так нечего тащить меня за собой, словно дешевую шлюху! Если хочешь развлечься – купи билетик и выбирай девицу на свой вкус!

Так ему и надо! Именно такую оплеуху заслужил Рид Бэннон за то, что покинул ее, заставил в одиночестве пережить смерть Калеба, лишил своей любви именно тогда, когда Тресси в ней сильнее всего нуждалась. Пусть заплатит за свою вину, пусть не думает, что ему довольно вернуться, чтобы снова все стало как прежде. Прошлого не вернуть и не исправить. Пускай Рид Бэннон прочувствует это как следует, прежде чем они решат, как будут жить дальше.

Тресси круто развернулась и, оттолкнув потрясенного до глубины души Рида, опрометью взбежала по лестнице. Подхватив на бегу пышные юбки, она пулей промчалась мимо остолбеневшей Розы. Белокурая хозяйка салуна даже не попыталась остановить ее – она пристально разглядывала рослого черноволосого незнакомца. Он так и застыл, беспомощно протянув руку вослед Тресси, и в глазах его стояла мучительная боль. Роза подошла к нему и, взяв за руку, повела, как слепого, к стойке бара и заказала ему пиво. Если этот человек сейчас уйдет, Тресси никогда уже не будет счастлива. Роза решила, что не грех немножечко подтолкнуть события в нужном направлении.

– Мое имя Роза Ланг, я хозяйка этого заведения. А тебя как зовут?

На самом деле Роза уже догадалась, кто стоит перед ней, – но пускай назовется сам.

Охрипшим от потрясения голосом Рид представился, затем поднес к губам стакан и, сделав большой глоток, растерянно помотал головой.

– Спасибо.

– С ней все будет в порядке, – сказала Роза.

Рид окинул быстрым взглядом зал, полуодетых женщин, которые танцевали с подвыпившими гуляками.

– Ну и местечко, – пробормотал он и прокашлялся. – А Тресси не…

– Боже мой, да ни в коем случае! – рассмеялась Роза. – То есть я ей, конечно, предлагала, да все без толку. Она трудится стряпухой на прииске Линкольншира.

– Тогда почему… – не договорив, он жестом обвел зал, словно воскрешая в памяти недавнюю мучительную сцену.

– Мы просто друзья. С тех пор как умер малыш, ей пришлось нелегко, бедняжке.

Рида словно хлестнули кнутом наотмашь. Он устоял на ногах только потому, что опирался на стойку бара.

– Калеб умер? Господи! Бедная моя Тресси! Как это случилось?

Роза обхватила ладонями кружку с пивом и указала кивком на его опустевший стакан.

Рид помотал головой, отгоняя приступ тошноты.

– Ничего не понимаю. Как это случилось?

– Пусть она сама тебе расскажет, – сказала Роза. – Ей нужно поговорить об этом с тем, кому она дорога. – Женщина метнула на Рида проницательный взгляд. – Ведь она дорога тебе?

– О господи, да! Я искал ее с тех пор, как понял, какого дурака свалял, когда отпустил ее одну.

– Ты знал ее отца?

Рид яростно мотнул головой.

– Нет. И от всей души надеюсь, что никогда не встречу этого мерзавца. Бросить свою семью в глуши на верную смерть, разве это поступок мужчины? Просто чудо, что Тресси осталась жива, а он даже не соизволил вернуться и узнать, каково ей приходится.

Роза поджала губы:

– Тебе не приходило в голову, что он просто не смог вернуться? Может быть, его уже нет в живых?

– Об этом я не думал, – сознался Рид. – Зато одно я знаю наверняка – Тресси погубит себя, если будет и дальше цепляться за мысли о мести. Беда еще и в том, что она по-прежнему любит этого негодяя, впрочем, я сам немногим его лучше. Я ее недостоин.

– И поэтому ты струсил и предпочел бросить ее. Точь-в-точь, как ее отец.

Сама того не зная, Роза почти слово в слово повторила мысли Рида. Как бы сильно он ни презирал себя, все же спокойно выслушивать упреки от незнакомой женщины было выше его сил.

– Э, погоди-ка, – начал он, повернувшись к Розе, и тут увидел Тресси. Она недвижно стояла на лестнице, сверху вниз глядя на Рида.

Он судорожно вздохнул, и Роза, оглянувшись, бесцеремонно подтолкнула его.

– Иди к ней. Ступайте в мою комнату, запритесь там и не выходите, пока все не уладите. Иначе оба будете жалеть об этом до конца своих дней.

Тресси смотрела, как Рид большими шагами идет к ней через зал, не сводя с нее упорного, напряженного взгляда. По лицу ее текли слезы, но она их не замечала. Под неотступным взглядом Рида ее охватила дрожь. Он легко взбежал по ступенькам и потянулся к ней, схватил за руку, прижал к губам ее дрожащие пальчики. Тепло его губ отозвалось в сердце Тресси волной восторга, и она улыбнулась сквозь слезы. Тогда губы Рида дрогнули в слабой ответной улыбке.

– Тресси, милая моя, дорогая Тресси, – прошептал он, заключив ее в объятия. – Прости меня. Я ведь не