Селия кинулась к нему, занеся руку для пощечины. Но Роман схватил ее в объятия:
– Черт побери вас, Селия, за вашу красоту. Явиться сюда, зная, как я хочу вас видеть… Постоянно думаю о вас…
Он прильнул к ней губами:
– Нет!..
Селия пыталась высвободиться, но он покрывал поцелуями ее губы. Его страсть, его сила… Селия едва не потеряла сознания.
Заперев дверь, Роман в неистовстве стянул с нее платье.
– О Боже!
– Роман!
Все это было безумным и неожиданным, но Селия не могла остановиться… Даже воспоминание об истощенном, страдающем Бо не удержало Селию.
Когда они опустились на кушетку, и Роман притянул ее к себе, она раздвинула бедра и приняла его.
Селия никогда еще не испытывала такого наслаждения.
Потом они лежали, обнявшись. Селия гладила его, упиваясь его близостью. Она хотела бы вечно лежать вот так, хотела бы состариться рядом с ним.
И вдруг ее охватила печаль – это же невозможно!
В Маунтен Вью ее ждет Бо. На краткий счастливый миг Селия забыла об этом, а теперь ей казалось, будто над ней и Романом нависла черная туча.
– Роман, – прошептала она. – Роман, о каком лекарстве ты говорил? Оно действительно существует?
Он натянул на них простыню:
– Существует. Это полный отказ от опиума. Однако не все выносят такое лечение, и он будет в большой…
Но Селия прервала его:
– Но некоторые выживают.
– Да. Немногие.
– Тогда ты должен помочь Бо! Поедем в Маунтен Вью, ты осмотришь его и начнешь лечение.
Роман нахмурился:
– Это не так просто. Бо рискует жизнью, а он не хочет лечиться. Пока лечение не подействует, он будет яростно бороться с нами, кричать, проклинать и сделает все, чтобы достать опиум.
– Я добьюсь от него согласия, – сказала Селия. – Если только ты поможешь, я сделаю все.
– Моли Бога, чтобы у тебя получилось. Молись долго и усердно, потому что от нас зависит многое и по нашей вине может случиться непоправимое.
Глава 22
Тяжелый опиумный дым витал в комнатах Бо, а со стен нежно и насмешливо смотрели полуобнаженные одалиски.
– Бо? – Селия поморщилась, войдя в апартаменты мужа.
Бо лежал на постели, позади него на столике виднелась серебряная трубка для опиума. Селию бросило в дрожь от его вида. В нем не осталось ничего от того молодого человека, которого она встретила по приезде в Маунтен Вью.
Бо просидел взаперти почти два месяца, в полудреме сжигая свою жизнь, все более истощаясь и все дальше и дальше уходя от реальности.
– Чего ты хочешь, Селия? – раздраженно спросил он.
– Поговорить с тобой.
– Говори. Ио если ты собираешься снова упрекать меня за то, что я не хожу в контору, мне незачем тебя слушать.
– Ты выслушаешь меня, Бо, ты должен меня выслушать! Разве ты не видишь, во что превратился? Ты… ты уже не человек! Тебе больше не нужны ни картины, ни жена, ни даже Маунтен Вью. Только эти смертоносные трубки!
Она схватила серебряную трубку с замысловатым восточным узором и бросила ее на пол.
– Не надо, – сказал Бо. – Не делай этого.
– Так что же мне делать? – крикнула она. – Хвалить тебя? Сколько трубок ты выкуриваешь за день? Десять, двенадцать, пятнадцать? Может, ты хочешь, чтобы я их для тебя чистила и вместо Чанг Лю сама их набивала? Я никогда не поверю, что отец разрешал тебе это делать. Ты превратился в развалину, Бо, ты умираешь!
Бо поджал губы, его желтоватая кожа стала бледной как мел.
– Что ты за трус? – продолжала Селия. – Ты боишься, что не сможешь стать таким, как отец? Вот что тебя изводит, вот почему ты куришь опиум! Ты хочешь забыть, что не можешь сравниться с ним как мужчина!
Бо все больше нервничал.
– Это не так, – пробормотал он. – Селия, подними трубку и позови Чанг Лю. Пусть он мне ее приготовит.
– Нет!
– Селия! – взвыл он.
– Нет! Я не стану поднимать твою трубку и звать слугу. Твой отец никогда бы не опустился до такого состояния. Он не стал бы…
Бо беспокойно заерзал на кровати, и Селии стало жаль его. Говорить все это было жестоко, правда могла его уничтожить, но что ей оставалось? Нельзя позволить Бо заниматься саморазрушением. Да, она его не любит, но должна сделать для него все возможное.
– Прекрати, Селия! – взмолился он. – Пожалуйста, ты же знаешь, что я… Что отец…
– Твой отец рассмеялся бы, увидев, что происходит, – язвительно проговорила Селия, вовсе не уверенная в том, что так было бы на самом деле. – Он сказал бы, что ты трус, который не может быть хозяином Маунтен Вью, ничтожество, неспособное покончить с опиумом.
В глазах Бо мелькнуло сомнение.
– Ты можешь бросить, Бо, – твердо сказала Селия. – Я знаю, что это так! Это очень трудно, но все же возможно.
– Ты действительно считаешь, что я справлюсь?
Селия взглянула на мужа, пораженная трогательной мольбой в его голосе. Может, у него самого не хватало сил? Ее пронзила острая жалость.
– Да, Бо, ты сможешь! Но предупреждаю тебя: это очень опасно. Выдерживают только сильные люди. – Она ужаснулась тому, что ей предстояло сказать. – Но если ты не попытаешься преодолеть болезнь, то умрешь. Роман поклялся мне, что это так. Ты будешь постепенно угасать и умрешь от истощения или от слишком большой дозы опиума.
– Понимаю.
Бо усмехнулся насмешливо, как прежде:
– Я хочу жить, Селия. Я ненавижу себя такого.
– О Бо, Бо!
Поддавшись порыву, она крепко обняла его, притянула к себе, стала успокаивать:
– Пожалуйста, Бо, сделай это. Брось опиум. Ради меня. Ради умершего отца. Ради всех нас.
Он прижался к ней, стиснул ее руки. Несколько минут они сидели обнявшись, и Селия чувствовала, что муж черпает в ней силу, в которой он так нуждался. В эти минуты они стали более близки, чем за все время их брака.
Потом Селия отодвинулась, понимая, что должна использовать момент, иначе Бо снова погрузится в забытье.
– Бо, ты это сделаешь?
