Интересно: что же там все-таки, на девятке?

Пока Змей с резервом на БТРе на чужой блокпост добирался, Винни с Танкистом на освободившемся «Урале» на свой помчались. Из-за утренних мероприятий, да заварушки на авторынке пересменка на полдня затянулась.

Не успел Винни возле блока тормознуть, как на него народ с расспросами накинулся. Извелись ведь, когда услышали, что братишки под обстрел попали. Как на иголках сидели. Хоть пост бросай! Уже всерьез собирались на приданный БТР половину наряда кинуть и к своим на подмогу лететь. Что соседи подоспели, что отбой тревоге дали, – поняли из переговоров по рации. Но о потерях обычно никто по связи открытой не сообщает. Только когда своими ушами от Винни услыхали, что наши все целы, успокоились. Но тут уже просто любопытство поперло: где, да что, да как? Кто стрелял, куда попал? Винни вообще не любитель языком трепать, а тут так достали, что забился в кабину и ручку изнутри защелкнул.

Танкист тоже особо распространяться не стал, он по делу приехал, проверить, как дела со строительством нового блока подвигаются. Раньше только название было – блокпост. А на самом деле – классический опорный пункт взвода. На высотке, нависшей над перекрестком дорог, метрах в ста от полотна дорожного, окопы вырыты, ходы сообщения, блиндажи. Вода, грязь глинистая по колено. Матушка-пехота постаралась, когда бои настоящие, тяжкие шли. И не было у нее, родимой, ничего, кроме лопат саперных да рук от грязи и крови заскорузлых. По тому времени обустроились они не только надежно, но и комфортно. Нары в блиндажах сделали, две буржуйки раздобыли. Над головой, правда, кроме слоя жидких бревнышек, жестью накрытых и землей присыпанных, – ничего. От подствольника, может быть, и спасет, а вот от мины, даже самой легонькой, вряд ли.

После трудяг этих, чернорабочих всех войн, здесь уже кто только службу ни нес. И внутренние войска, и омоновцы, и сводные отряды милиции. И ни одна зараза, похоже, даже лишний мешок с землей над головой не уложила. Только крайние окопы на левом фланге банками из-под тушенки и перловой каши завалили. А на правом – тем продуктом, в который эти консервы после прохождения через организмы доблестных защитников блока превращаются.

Айболит отрядный, когда эту картину увидел, дар речи потерял. Пришлось сначала субботник организовать, привести все в божеский вид, замаскировать по новой. Док, несмотря на вопли бойцов и рычание взводных, все «очаги инфекции» беспощадно хлоркой засыпал так, что за километр ее благоухание разносилось. От безысходности пришлось братьям-омоновцам старые «могилки» вместе с хлоркой айболитовой закопать. А новые окопы и безопасный, врытый в землю по крышу сортир, – выкопать. Только в отличие от солдатиков безответных, свои ручки, знающие только благородные мозоли от гантелей да оружия, напрягать они не стали.

Проезжал как-то через блок трактор «Беларусь», с ножом бульдозерным, да ковшиком экскаваторным. Невелика техника, но для ремонта окопного в самый раз. Попросили тракториста: заверни, мужик, тут на тридцать минут работы. Уперся, не могу, мол, некогда. Времена беспредела военного вроде как закончились, осмелел народ. Взводный лично подошел, тоже уговорить не удалось. Пришлось выяснять причину такого отношения. Оказывается, был этот тракторист злостным боевиком и диверсантом. Во всяком случае, при досмотре у него под сиденьем две гранаты обнаружились. И хоть очень натурально у мужика глаза на лоб от такой находки вылезли, но кто ему, чеченцу, поверит. Остался бедолаге один путь – на фильтропункт. Нехорошее место. С недоброй славой.

Правда был и другой вариант...

Когда уезжал тракторист с высотки, счастью своему не верил. Велик Аллах и велики дела его. Поверили ребята, что гранаты он не прятал. Посочувствовали даже, что какая-то сволочь мирного работягу подставить пыталась. И даже в бак опустевший канистру своей соляры залили. Надо же человеку на чем-то домой добраться. А то он за полдня ударной работы на блоке все топливо спалил.

И все-таки самый хороший окоп – это всего лишь окоп. Приехал как-то с очередной проверкой Змей. Фыркнул ядовито:

– Долго собираетесь в этом лягушатнике сапогами чавкать? Октябрь на дворе. Скоро похолодает – мигом сопли пораспустите, да «розочками» разукраситесь.

Собрались отцы-командиры на военный совет. Провели разведку окрестностей. Потянулись к посту добровольные и не очень добровольные помощники. Кто блоки бетонные везет, кто – плиты перекрытия. Краны подъемные скоро стали этот перекресток хитрыми тропами объезжать, да не тут-то было... Жаловаться пытались. Глава администрации районной приезжал. Змей ему коротко ответил:

– Если для безопасности моих ребят нужно будет, весь город сюда сгоню. И плиты бетонные с твоей администрации сниму. – Но смягчил слова свои улыбкой веселой. Шутка.

Надо сказать, глава администрации не сильно-то и напирал. Нормальным парнем оказался. Племянник Гантамирова, а значит, как и дядька его, – кровник дудаевский.

В общем, недели не прошло, а Танкист, как главный прораб, уже внутренним обустройством нового бетонного двухэтажного дворца занялся. Сухо будет. Тепло. Печка – не буржуйка-дровожорка: кирпичом обложена! Нары просторные, запасы на неделю боев. Обваловать бы еще землей, чтобы выстрелами из гранатометов стенные блоки обрушить внутрь было невозможно. И – служите, братишки, жизни радуйтесь.

Доволен Танкист. Что в Афгане, что в Чечне самая страшная опасность – не пули вражеские. Хуже – руки немытые, вода сырая и носки мокрые. Бывало, что целые подразделения, ни одного человека в бою не потерявшие, с поносом дизентерийным или приступами желтушными в госпитали отправлялись.

Ну все, ехать пора. Только Серега-сапер что-то задерживается.

Территория блокпоста по периметру на расстоянии в пятьдесят – сто метров колючкой огорожена. С обеих сторон вокруг колючки мины понатыканы, растяжками все заплетено. Почти год тут саперы всех мастей изощрялись. И не было случая еще, чтобы при пересменке кто-то кому-то карту минного поля оставил. Да с картой еще и опасней, вдруг кто поверит ей сдуру! Тихонечко прополз Серега на коленочках, по одному ему известному коридору. Ставит растяжку новую. Гранату-эргэдэшку с запалом ввинченным к колышку изолентой примотал. А теперь чуткими длинными пальцами выпрямленную чеку в отверстии запала тихонечко гоняет: туда-сюда, туда-сюда. К кольцу чеки тонкая струна стальная одним концом привязана. Другим – ко второму колышку, поодаль. Натянута струна, играет. И надо так все отрегулировать, чтобы и не держалась чека жестко, сработала при любом прикосновении к струне, но и не выскочила сама по себе. Тонкая работа, нервная. Сейчас у Сереги весь мир – на кончиках его пальцев. Окликать, отвлекать – преступление.

Ладно, подождем.

Откинулся Танкист спиной на крыло «Урала», покуривает, по сторонам посматривает. Он не один внимателен. На втором этаже нового блока, сделанном в виде сторожевой вышки, снайпер дежурный и пулеметчик работают. Один досмотровую группу, работающую на дороге, прикрывает. Второй – окрестности