Стас спросил совершенно естественным, спокойно-удивленным тоном. Я не заметила ни наигранности, ни чрезмерного любопытства.

– Нет, не из милиции, – вздохнула я. – Незнакомый мужчина настоятельно рекомендовал ни во что не вникать и ни о чем не задумываться.

Я внимательно следила за реакцией Дрозденко. Стас смотрел на меня немного недоуменно:

– О чем это не задумываться?

– Не знаю, – пожала я плечами, – мне кажется, об ассоциациях... Чтобы не сравнивала следы и царапины.

– А кому ты говорила про свои ассоциации? – задал неожиданный вопрос Стас. – С кем, кроме меня, обсуждала эту тему?

– С мужем вчера вечером, – несколько растерянно ответила я. – Больше ни с кем.

– Ну, насколько я понял, муж не мог тебе звонить с предупреждениями. И даже если бы хотел, то просто не успел бы, – с насмешкой спросил Стас. – Вспоминай, с кем еще?

– Ни с кем, – зло ответила я, – с тобой только. Может, это ты звонил? Я ведь тебя по телефону не слышала ни разу, а голоса по телефону сильно меняются. Или вообще, приказал кому-нибудь меня напугать...

Стас рассмеялся.

– Тебя напугаешь... Неуловимые мстители рядом с тобой просто отдыхают и нервно курят в уголке. Слушай, а если серьезно, ты можешь думать что угодно, но я-то точно знаю, что не звонил. Тогда кто?

Почему-то я ему поверила. Опять просто поверила. Вопреки всякой логике. Ну и пусть.

– Стас, а ты кому-нибудь рассказывал о нашем разговоре?

– Нет, – покачал он головой. – Только в ментовке сегодня утром. А звонили тебе вчера, ты говоришь.

– Вчера, – согласилась я.

– Значит, остается одно – нас подслушивали.

Стас сказал это совершенно спокойно, но мне снова стало страшно.

– Значит, этот кто-то здесь, – медленно проговорила я.

Стас кивнул. Мы помолчали какое-то время. Потом Стас взял меня за руку и, заглянув в глаза, тихо сказал:

– Будь осторожна, не обсуждай это ни с кем. А я постараюсь быть рядом.

Он ушел, а я вернулась на участок. Через несколько минут ко мне подошла Марина. Она осмотрела угольное пятно, которое я описывала, бросила несколько ничего не значащих фраз, типа «скоро уже конец рабочего дня» и «успеть бы закончить расчистку частокольной канавки», и вдруг спросила:

– Завтра первое сентября, между прочим, ты помнишь?

Честно говоря, голова у меня была занята совсем другими проблемами, хотя мои дети к школе уже были готовы, даже цветы бабушка с дедушкой с дачи привезли, поэтому я довольно равнодушно спросила:

– Первое? Помню, а что?

– С завтрашнего дня не будет студентов и школьников. – Марина оглянулась на моих рабочих: – У тебя сколько взрослых пар на участке?

Елки-палки, действительно же, начало учебного года – это не только мои дети в школу идут, но и все остальные тоже! И в школу, и в институт. Совсем из головы вылетело...

– У меня две пары только, правда, еще Максим с Сережкой собирались работать во второй половине дня, после занятий, но это проблемы не решает, – я посмотрела на Марину, – на других участках, похоже, тоже негусто с рабочими...

– Мы еще несколько дней назад дали объявление, что требуются землекопы, но пока желающих немного.

Какое-то время мы обсуждали сложившуюся ситуацию. Вообще-то такое бывает каждый год. Просто теперь понадобится несколько дней, чтобы набрать новых людей и приноровиться к новым условиям.

– Хорошее время – студенческие годы, – совершенно неожиданно поменяла тему Марина, – все время первого сентября мне хочется снова в институт, завидую студентам...

– Да ладно, – усмехнулась я, – опять экзамены, зачеты... Мне, например, до сих пор иногда снится, что нужно сдавать что-то, а я все перезабыла...

– А мы с Ларисой ведь вместе учились, на одном курсе и даже в одной группе, – задумчиво произнесла Марина.

– С какой Ларисой? – удивилась я. Что-то сегодня Маришка какая-то рассеянная, и переходы у нее в разговоре странные.

– С женой нашего заказчика – Дрозденко Станислава Владимировича, – немного насмешливо проговорила Марина. – Так что мы с ним знакомы еще со студенческих лет.

Вот это новость.

Марина начала рассказывать о том, как они вместе учились, как молодой лейтенант ухаживал за скромной и приятной во всех отношениях девушкой Ларисой, какие цветы дарил, как помогал конспекты им делать, как приносил в общагу разные вкусности. Какая Лариса всегда была тихоня, и как они ей завидовали – Стас такой красавчик, такой обаятельный и уверенный, к тому же военный. И так влюблен!

Я слушала. Сначала с удивлением и неподдельным интересом, но по мере продолжения рассказа у меня появилось странное чувство. Мне почему-то показалось, что все это Марина рассказывает мне не просто так. Мы с ней знакомы много лет, вместе работаем практически каждый сезон. У нас прекрасные отношения, но деловые. Только деловые. Когда нет раскопов, мы встречаемся редко – раз в месяц или даже раз в два месяца. Конечно, очень радуемся встрече. «Как дела?» – «Нормально, а у тебя?» – «Тоже все в порядке!» Несколько свежих анекдотов, несколько последних сплетен о знакомых, несколько дежурных фраз о планах на следующий сезон: «Готовься, в этом году заказов много, может, уже в апреле начнем» – и мы расстаемся до следующей случайной встречи. На раскопе разговоры в основном о раскопе, а в перерывах болтаем обо всем – те же анекдоты, сплетни и, как исключение, какие-нибудь глобальные изменения жизни – предстоящие экзамены у детей, или свадьба брата или сестры, или что-нибудь еще такого же масштаба. Что называется, ничего личного. Я, конечно, знала, как зовут Марининого мужа, но абсолютно не в курсе, как они познакомились, я помнила имена двух ее дочек, но в честь каких родственников они названы или выбор имен был случаен – я не знала. И вдруг такие подробности. Машинально я отметила про себя, что все это объясняет, почему Стас называет ее Маришкой и почему Маришка рассказывает ему подробности нашей жизни. Только это не объясняет, почему вдруг она рассказала все это мне.

А Марина тем временем продолжала рассказывать про Ларису. Какая она всегда была тихая и скромная, какая хорошая, верная и порядочная.

Я почувствовала, как во мне вдруг поднимается раздражение. Марина подозревает меня в желании закрутить роман с Дрозденко, что ли? Очень смешно. Самое ужасное в этой ситуации, что прямо мне ничего не говорит. Сказала бы она мне: «Ксения, не вздумай крутить с заказчиком, я с его женой дружу» – я бы ей так же прямо ответила, что, дескать, «я вообще не кручу романов, а уж в моей нынешней ситуации тем более не до романов, тут дела посерьезнее разворачиваются», и сразу стало бы проще.

К счастью, нас прервал мелодичный звонок моего мобильного телефона. На дисплее высветился незнакомый номер. На доли секунды я задумалась – отвечать или нет на звонок, но в конце концов нажала кнопку ответа.

– Алло!

– Ксения, привет! Это Ирина.

– О, Иринка! У тебя что, номер сменился? Я смотрю – номер незнакомый, – с облегчением воскликнула я.

– Ксюша, у меня неожиданные новости, – без перехода говорит Ирина, – я уезжаю и, соответственно, прошу тебя выйти на работу пораньше.

Ирина – моя давняя приятельница и будущая начальница. Это она предложила мне работу в центре по охране памятников, когда в музее стало просто невыносимо. Я ей благодарна и, конечно, приду, когда потребуется.

– Конечно, Иришка, когда нужно?

– Завтра.