собой связь, то, вероятно, попадет в еще более худшее положение. Делать нечего: ей придется держаться особняком и избегать любых встреч с существами.
Когда она добралась до дому, то протопала через кухню, едва обратив внимание на приветствия Мака и Эвелины, которые крикнули ей что-то о том, чтобы она переоделась в сухую одежду. В своей укромной комнатке она стащила с себя верхнюю одежду и нырнула под одеяло, только теперь почувствовав себя в безопасности от вторжения. Пока ее ноги не касаются земли, Гард не может следить за ней.
Заметив, что в спешке она скинула с кровати свой ноутбук, она перегнулась через край и подняла его. Она уже начала заново записывать туда всю информацию, которую, как она знала, не должна была получать. Сюда входили как ее упражнения с запрещенным оружием, так и заметки о Каллерво, которые она сделала в читальной комнате Универсалов во время последнего посещения. Она пробежалась по страницам, чтобы напомнить себе в точности, зачем она так рискует, пройдя этим путем, и чтобы поддержать в себе решимость сделать то, что, вопреки ее естественному желанию, разочарует столько друзей. Книга, к которой отослал ее мистер Дав в прошлый раз, только подтвердила ее опасения. Она не удивилась, узнав, что ее автором был Реджинальд Коуни: естественно, он хотел преподать будущим поколениям тот урок, который дался его сверстникам такой дорогой ценой. Рукопись была не закончена: это был схематичный обзор того, что известно об оборотне, включая список известных форм, которые он принимает. На основании своего личного опыта она могла бы добавить в этот список еще несколько пунктов. Читая его, она поняла, что Реджинальд с надеждой ждал известий о том обличье, в котором оборотня возможно победить, — о каком-то слабом месте в репертуаре Каллерво, — но, насколько она понимала, все они были в равной степени чудовищными. На самом деле Реджинальд кое-что упустил из виду (он ведь никогда не сражался с Каллерво, напомнила себе Конни): действительная сила Каллерво заключалась в его способности переходить от одной формы к другой. Дело не в том, что одно из обличий было сильным: это было сочетание обличий.
Вступление к книге Реджинальда, которое Конни переписала себе, подтверждало ее опасения и оправдывало ее решение перед самой собой:
«В то время как его форма постоянно меняется, Каллерво остается неизменным в одном. Он будет разыскивать тебя, мой друг-универсал. Ты должен подготовиться. Он атаковал человечество на протяжении всей нашей истории, и я думаю, что вскоре последует новое нападение. К счастью, Каллерво ни разу не добрался до меня. Меня слишком хорошо защищали, а может быть, мои возможности были слишком ничтожны, чтобы соблазнить его, но даже я, старик, не должен терять бдительности. Вероятно, самым безопасным для человечества будет, если универсальный дар действительно иссякнет, как, кажется, случилось в мое время, однако противоестественно желать исчезновения какому-либо существу. Если кто-то все же читает мою рукопись, это значит, что дар не закончился на мне. Будь осторожен. Не совершай тех же ошибок, что сделал я и мои друзья. Будь мудрее».
Мудрее? Конни отложила ноутбук. Единственное, что она знала, так это то, что ей известно очень мало.
Конни ни разу не виделась с Колом за все рождественские каникулы, до последнего дня перед возвращением в школу, когда она случайно столкнулась с ним в булочной «У Джеррарда» на Главной улице. Ее отправили туда за хлебом, а он запасался круассанами с начинкой перед отъездом на тренировки.
Когда она вошла в магазин, зазвенел колокольчик, но Кол даже не обернулся: он был занят оплатой покупок.
— Что ты возьмешь сегодня, милая? — засуетилась миссис Джеррард, выходя вперед, чтобы обслужить Конни.
— Хлеб из непросеянной муки в нарезке, пожалуйста, — сказала Конни. Кол обернулся, услышав ее голос, с полным бумажным пакетом под мышкой. — Привет, Кол.
— Конни! Как ты? — Он подождал, пока она закончит покупку, и вышел с ней на улицу. — Сто лет тебя не видел.
— Да. Знаю, ты был занят.
У него был виновато-довольный вид.
— Можно и так сказать. Это было просто клево.
— Мне нравится твоя куртка.
Кол несколько смущенно повернулся и продемонстрировал нашивку, в которой только участник Общества мог узнать эмблему его команды.
— Спасибо.
— Расскажи мне об этом.
Он взглянул на часы. Ему действительно надо было идти, но у него возможность поговорить с ней будет еще очень не скоро, поэтому он просто не мог взять и уйти. Кроме того, до него дошли слухи, что между ней и Гардом не все гладко. Кол вкратце обрисовал ей напряженный график тренировок, который составили для них с Жаворонком, рассказал о выходных в Эксмуре и о планах отправиться на Пасху на тренировку в Альпы.
— Звучит великолепно.
Конни было немного грустно, что его новая роль уводит его так далеко от Гескомба, но она не позволила бы себе завидовать. Она хотела ему только самого лучшего, а это, очевидно, и было для него самое лучшее.
— А как ты, Конни?
— Все по-старому, знаешь ли.
— То есть? — Он потащил ее за собой на скамейку на автобусной остановке.
— То есть все убеждены в моем безрассудстве, меня никуда не пускают, не разрешают покидать Гескомб и запрещают пользоваться моей читальной комнатой.
— Что?!
— Это заслуга мистера Коддрингтона, но Совет с ним согласен.
— Почему?
Она пожала плечами.
Кол обдумал то, что она сказала. Было только одно объяснение таким радикальным мерам со стороны Совета.
— Ты не оставила своего плана сразиться с Каллерво, да?
Конни устало потерла бровь.
— Не то чтобы я рвалась в бой, если ты это имеешь в виду. Я просто хочу быть готовой к нему.
Для Кола была невыносима мысль о том, чтобы она снова встретилась с Каллерво один на один.
— Но ты должна позволить нам присматривать за тобой — беречь тебя.
— Ну да, то-то ты уберег меня от Химеры…
Кол поперхнулся:
— Да, но…
— Слушай, это ведь все равно случится, верно? Я должна быть способна защитить себя. — Она пинком отправила камешек в канаву. — А ты вообще здесь почти не бываешь, так какое тебе до этого дело?
Как только эти слова слетели у нее с языка, она уже пожалела, что не может взять их назад. Это вырвалось наружу ощущение того, что почти все ее бросили.
Кол вспылил:
