Мне безумно хочется спросить ее, придумала ли она уже имя для ребенка.
Шерил задерживается на минуту, будто размышляет, не спеть ли мне колыбельную, потом поглаживает живот и оставляет меня одну в темной комнате.
Я пытаюсь заснуть, но боюсь того, что может присниться. Я в белом и Джастина в черном пересекаем границу Запретной Зоны.
Я предложила: Пошли домой, но она в ответ только скривилась. Я не хожу домой.
Тоненькая девочка в черном платье кружится в баре «Королевского Отеля».
Дирк во фланелевой рубашке с закатанными рукавами.
За тобой должок.
Эта комната в полицейском участке наполнена безнадежными тенями, а также тенями, которые пугают и волнуют – змееподобными и извивающимися тенями.
Джастина скользнула под помойный ящик; она хотела вручить мне подарок.
Я кладу подушку на лицо, натягиваю одеяло на голову и закрываю глаза. Если мне удастся заснуть, я хочу увидеть во сне ее подарок. Покрытый гравием, в грязной бумажной обложке – сборник известных стихов ее отца.
– Сара, слушай, – Эдмундо говорит со мной, будто с умственно отсталым ребенком. – Слушай, Сара, у полиции на тебя готов рапорт. Рапорт с Короной, это значит – правительственный, понимаешь? Корона укажет судье, в чем тебя обвиняют, потому что арестовать-то тебя арестовали, а обвинения не выдвинули. Ты за мной успеваешь?
Эдмундо одет в футболку с парусником, над которым написано «Последнее плаванье Томми». Я полагаю, это сувенир с предсвадебного мальчишника его лучшего друга.
– Ты имеешь право ознакомиться с рапортом.
– Он о Джастине?
– Нет, о тебе, – отвечает он, и правда, вот и мое официально напечатанное имя.
Наконец-то я увижу, кто на меня настучал. Кто их свидетели? Бог? Уличные фонари? В переулке была камера? Ох, как интересно. Я отрываюсь от разглядывания парусника и беру у Эдмундо рапорт.
Ниже следует рапорт о роли подозреваемой Сары Шоу в происшествии с Дирком Уоллесом вечером 5-го июня.
Следователи Хейвуд и Вауэлл провели с задержанной четыре допроса. Во всех четырех случаях она предоставляла информацию с неохотой и по принуждению.
Она подтверждает свое присутствие на вечеринке «где-то в Фэрфилде» 5-го июня. Точного адреса своего пребывания мисс Шоу не предоставила. Во время вечеринки подозреваемая встретилась с Джастиной К. и утверждает, что практически сразу после встречи с Джастиной у нее наступил «провал в памяти». На последующих допросах она утверждает, что была в «жару». Она также утверждает, что у нее «отвратительная память».
Подозреваемая не предоставляет подробностей происшествия, имевшего места в переулке между улицами Йейтс и Пандора приблизительно в 2:35 утра.
Ниже прилагается предварительный синопсис информации, собранной следователями по особо опасным преступлениям и имеющей отношение к мисс Шоу:
5-го июня Шоу находилась по адресу 1345 Брамли-Кресент в Фэрфилде. Место также проходит под названием «тусовочный дом» и снимается Льюсом Татерсом, который известен тем, что перепродает героин и предоставляет убежище молодежи, не допускаемой в Запретную Зону.
Шоу находилась под влиянием алкоголя, амфетаминов и, возможно, героина.
Свидетели заявляют, что она «постоянно спотыкалась… миловалась в уголке с каким-то парнем… была просто невыносима». Героин повсеместно употреблялся на вечеринке, и «она была практически в восторге от такого скопления наркоманов».
Показания свидетелей ЛИЛИ ЛЕСАЖ и ШАРМЕЙН КЭМПБЕЛЛ прилагаются.
Шоу не теряла сознания, а на самом деле покинула помещение в сопровождении Джастины К. приблизительно в 12:15.
«Они держались за руки и шептались». ЛЕСАЖ уверенно заявляет, что 12:15 – точное время: «Я тогда еще подумала, что они сверстницы моей младшей сестры, которая никогда не шлялась бы допоздна, потому что должна быть дома не позже 11».
ЛЕСАЖ И КЭМПБЕЛЛ самостоятельно пришли в полицию после того, как услышали по телевизору о происшествии: «Когда журналист сказал, что предположительно это были две девочки подросткового возраста, нас пробрала дрожь и мы сразу поняли, что это дело рук этой парочки».
Они безошибочно узнали и выбрали обеих подозреваемых из предоставленных для опознания фотографий.
Примечание: ЛЕСАЖ И КЭМПБЕЛЛ готовы давать показания. Они являются студентками театрального факультета университета Виктории. Возраст – 21 год, в высшей степени благонадежны, хорошая репутация.
В 1:45 подозреваемые были замечены в окрестностях Церкви Успения. Сторож ДЖОЭЛ ГРЭЙДИ заявляет: «Когда я увидел на газоне двух маленьких девочек, я понял, что они затевают недоброе. Вот именно, недоброе. Я уж было собрался сказать им, что тут частная собственность, но они удрали». ГРЭЙДИ не уверен, что хочет давать показания. «Та малявка все еще на свободе, да?»
Приблизительно в 2:00 обе подозреваемые появились на территории «Королевского Отеля». Мы находим заслуживающим внимания и потенциально отягчающим обстоятельством по Статье 128 тот факт, что Шоу не потрудилась упомянуть о следующем событии:
Бар закрывался, и Джастина К. подошла к бармену по кличке «ОБОЧИНА» (МАРК КЛАССЕН). Она потребовала пива и пояснила, что не для нее лично, а для совершеннолетнего друга. КЛАССЕН поставил ее в известность, что не может продавать или подавать несовершеннолетним. Он уже неоднократно сталкивался с К. в прошлом, поскольку она часто проникает в бар и «флиртует со взрослыми мужчинами и задирает дровосеков. Она любит устраивать заварушки». Когда он отказался продавать, «Джастина стала очень воинственной, каковой, собственно, она обычно и является. Она также, прокричала, что не «несовершенно», а весьма совершенна». КЛАССЕН утверждает, что проинформировал владельца, ГЕНРИХА ГЮНТЕРА, о том, что «мелкий ужас» появился в баре и владельцу следует позвонить в полицию, потому что «я с ней не справлялся. Она неконтролируема». Он мельком взглянул на Шоу и заметил, что «та хохотала… казалось, она получала удовольствие от этой сцены. Выглядела она знакомой, но я не поручусь, что когда-либо ее видел».
КЛАССЕН предпочитает не давать показаний, потому что «Гюнтер боится, что это подмочит репутацию бара».
КЕЛ КОУДИ, временно безработный лесничий, утверждает, что видел «красивую девушку в белом меховом пальто и облегающем белом платье… похожем на форму медсестры. Она стояла, прислонившись к двери и слегка сползая, будто у нее кружилась голова, и я только собрался проверить, не нужна ли ей помощь, как лицо у нее стало такое испуганное, и она слиняла. Я подумал, что она увидела отца, потому что выражение лица у нее было 'ой, черт, сейчас меня отшлепают'».
КОУДИ предпочитает не давать показаний, потому что «Я был сильно навеселе и не желаю, чтобы свора адвокатов пытала меня насчет того, сколько я выпил». КОУДИ не является заслуживающим доверия свидетелем, потому что ранее обвинялся в пьяных дебошах и во время допроса находился под влиянием алкоголя.
