Я сняла туфли и тихо пошла наверх. Я хотела, чтобы мое покаянное возвращение было сюрпризом. Дверь была открыта, и тихо, как привидение, я пробралась через кухню на цыпочках.
В спальне кто-то стонал.
Сжатые кулаки, заброшенная назад голова, приоткрытый рот – на подоконнике сидел Николас; еще один стон. На коленях перед ним стоял мальчик с безволосой грудью. Мне неважно, кто это был. Мог быть Скотти, мог быть любой из мальчишек, что катались в бассейне. Позже, когда я перебирала в голове всех этих ребят, я вспомнила Девона – конопатого пацаненка с выбеленным ежиком и смешной щербатой улыбкой. В спальне был Девон, который однажды протянул Николасу свои новенький скейтборд и дрожащим голосом попросил автограф.
Николас сгорел бы со стыда, если б узнал, что я видела. Он бы почувствовал то же, что чувствовала я, когда меня застукал отец. Мне этого не вынести.
Я разревелась, когда надела Китаянкино пальто, и сгребла все спиды из хлебного пакета. Кому какое дело, думала я, я опять плохая. Где же мой нож? Мысли скакали, и я боролась с желанием закричать. Мне придется оставить тут библиотечные книжки, ах, подайте на меня за это в суд. Мистер Профессионал может артистично забросить их в окошечко, элегантно пролетая в отчаянном «олли» с переворотом.
Когда я снова постучалась в Синий Дом, я выглядела просто маньячкой. Сумасшедшее лицо может пригодиться – я впишусь. Тук-тук-тук. Кто там? Красная Шапочка.
Я просто хотела повеселиться.
Льюс! очень точно изобразила я. Льюс, отвори!
Во всем виновата раскрывшаяся дверь, в которую я зашла. Вы, наверное, думаете, что не стоило этого делать, – ну а куда еще мне было податься? Я не должна была соваться туда – значит, я должна была туда сунуться. Не знаю, возможно ли это объяснить. Сейчас вы уже, наверное, понимаете, что я имею в виду.
Синий Дом
Я заявилась на вечеринку незваной, в форме медсестры, и, глотая ворованные спиды, передвигалась по темному людному коридору. Я вела себя очень непосредственно: Привет, ребятки, – и махала незнакомцам, только бы не выдать, что попала туда без малейшего намека на приглашение. Целеустремленно я направлялась к кухне, зная, что найду там какую-нибудь бутылку, потому что амфетаминов уже не хватало, а хотелось напиться вдрызг. У кухонной двери стоял враг Николаса, печально известный Льюс, который предположительно был антихристом, но с виду оказался вполне безобидным. Он насмешливо спросил: Это не ты ли – новая пассия Николаса? и рассмеялся, как стая диких котов. Да ради бога, смейся сколько влезет. Шутка за твой счет, дружочек. Утром ты проснешься с трупом в доме, подумала я.
Могу ли я предложить тебе выпить? поинтересовался он. Ты выглядишь немного
Норвежка. Из несусветной глуши.
Ах да, глушь.
Для разнообразия его не смущала моя угрюмость. Было бы очень здорово не изображать из себя припевочку в последнюю ночь на этой планете. Несмотря на мучнистое лицо и пузо, Льюс носился вокруг, как пухлый супергерой. Он был так жизнерадостен, что мне захотелось иметь такого парня в друзьях.
Норвежская Королева, сказал он, не забудь зайти на второй этаж за небольшим сюрпризом.
От того, как он это сказал, меня немного передернуло, но я лишь подлила себе бесцветного пойла. Наверх за небольшим сюрпризом. Конечно, ответила я, но про себя подумала: Отвянь, позер. Я надеюсь, вы понимаете, что я уже никому не могла доверять. Да к тому же у меня были другие планы.
Я бродила по гостиной, спальням, веранде, подбирала чужие стаканы и допивала.
В доме происходил вполне полноценный дебош.
Я замечала вещи, для которых, наверное, была еще слишком молода.
Невооруженным взглядом было видно, что все эти буйные люди весьма собой довольны. Они вели себя так, словно попали в какой-то зачарованный замок.
Я прикладывала максимум усилий, чтобы казаться своей, но это не так легко, если падаешь лицом на пол. Что, собственно, я и сделала, потому что споткнулась о воздух. Когда я села, комната вращалась, и я попыталась сфокусироваться на Дедуле. Сам Дедуля был вусмерть пьян и казался очень дряхлым. Девочка-скинхед – та, что лезла по водосточной трубе – миловалась с ним в уголке. Я ничего не понимала. У него были белые волосы, бесцветные, как у меня, и хрупкие кости. Может, когда-то он был красивым, может, он был героем войны – Виктория кишела ветеранами. Все равно я не могла отвести глаз. На девочке-скинхеде были только колготки в сеточку, через которые просвечивало розовое белье. Эту, похоже, о Джастине не спросишь. Она наседала на Дедулю бедрами и явно была очень занята. У меня, конечно, много проблем, но я не кручу романов с девяностолетними дедушками.
Двое британских парней перехватили меня, когда я пыталась пройти к дивану.
Ну, во всяком случае, я думала, что они англичане, потому что была слишком пьяна, чтобы понять, выставляют ли меня идиоткой. Ах, вы из Лондона? спросила я. На что он похож? Мне всегда хотелось попасть в Лондон.
Чертовски прекрасно. Пойдем с нами, английскими парнями, наверх. Пойдем на второй этаж.
Да что там за чертовщина, на втором этаже?
Ты какая-то испуганная. Не обращай внимания, что ты здесь самая молоденькая.
Они заговорили обо мне так, будто я только что соскочила с обложки порножурнала.
Меня всегда раздражало, что девушкам, когда напьются, надо осторожничать. Так нечестно. Мужики могут напиться до летучих свиней, а у девушек в голове чуть что звучит предостерегающий голос. Я послала его подальше и продолжала допивать чужие напитки. У меня была хорошая стратегия – постоять у стакана несколько минут, схватить его и одним махом проглотить содержимое. Я решила, что, если меня схватят за руку, я просто похлопаю ресницами и извинюсь голосом маленькой девочки.
Мне хотелось поговорить с женщиной в черном кружевном платье, которая валялась на траве, и спросить, что же она принимала, от чего ей было так хорошо.
И еще одна вещь. Я всегда панически боялась чувствовать себя этакой томящейся от любви и желания кошечкой, потому что раньше я бывала на вечеринках на побережье, где
