Между прочим, они имели еще наглость просить с нас за него двести тысяч. Уже после того, как сломали ему шею.

— У правоохранительных органов, — сказал Серов, — может быть другой взгляд на события. Они могут решить, что это странное похищение и требование выкупа — инсценировка. Что вы решили не возвращать кредит, поняли, что показания Заславского будут свидетельствовать против вас, и убрали лишнего человека.

— Зачем? Заславский — тряпка. Он показал бы все, что я хочу, — возразил Извольский.

— Вокруг вашего комбината постоянно какая-то уголовщина, — поддакнул Аузиньш, — сначала противозаконный штурм дачи честного бизнесмена, потом этот труп…

— Вот еще по 208-й дело забыли возбудить, — спокойно напомнил Извольской.

— По какой 208-й?

— А за хулиганство. Помните, как ваш шеф по чавке огреб?

Серов с Аузиньшем переглянулись. Видимо, история эта пересказывалась широко и много, и имя Вячеслава Извольского было навечно занесено в самую первую строку корпоративного листа ненависти, поверх имен многих нелюбезных банку политиков и предпринимателей.

— Я вам говорю, господа, — сказал Извольский, — у вас есть единственный шанс получить эти деньги. А именно — доказать факт сговора Заславского с Шурой Лосем и наехать на долголаптевских. Через ментовку или как хотите.

Извольский перегнулся через стол.

— Вы достаточно влиятельный банк, чтобы выбить эти бабки у Лося и даже у Виктора Ковалева. А вы, чтобы натравить на меня ментовку, величаете долголаптевского отморозка «бизнесменом». Ради бога. Но только учтите — если вы намерены получить некоторое сексуальное удовлетворение, отымев комбинат во все дырки — то вам выйдет полный облом. Но если вы все-таки банкиры, и думаете о деньгах, а не о кровной мести, — то давайте охотиться на бандитов вместе.

Серов взглянул на часы и демонстративно встал.

— Благодарю вас за встречу, — сказал банкир, — наш банк сам выберет тактику, которой будет придерживаться.

Извольский, Черяга и Неклясов вышли из банка в двенадцать сорок.

— Все документы подготовлены? — спросил Сляб Неклясова.

— Да.

— Все слить немедленно. Ни полушки не дам! Козлы!

Вернувшись в офис и оставшись один в кабинете, Извольский первым делом набрал номер кафедры. Там было занято так долго, что секретарша дважды успела принести на подпись договоры переуступки прав. Пока он дозванивался, здание, в котором он сидел, таким образом, перешло из собственности ЗАО «АМК-инвест» в собственность ЗАО «Ахтарский феникс». Наконец его соединили, и он опять спросил Ирину.

— Ее не будет некоторое время на кафедре, — ответили ему, — звоните домой.

— Извините, я звонил домой, там никого нет. Мне очень срочно нужно ее разыскать. Может быть, вы подскажете телефон какой-нибудь подруги?

— А кто, собственно, ее спрашивает?

— Вы меня не знаете, меня зовут Извольский…

— Вот как раз с Извольским-то она велела вообще не говорить, — мстительно заявил женский голос, — и всем велела не говорить. Ясно?

И в трубке послышались короткие гудки.

Извольский в бешенстве влепил кулаком по столу. Нашла время выдрючиваться!

Конечно, можно было снять трубку, позвать Черя-гу и попросить его найти Иру. Вряд ли двадцатипятилетняя преподавательница кафедры истории спряталась так, чтобы профессиональная служба безопасности не разыскала ее к концу дня. А что сказать Черяге? Нет, что он подумает, когда услышит, что после ночи, проведенной в квартире дамы, дама сбежала от Извольского в неизвестном направлении? Посмотрит своими васильковыми глазами и скажет тихо, но твердо: «Слава, тебе не пора сходить к врачу?» Черт бы побрал жизнь, в которой ты даже пончик не можешь съесть, чтобы об этом не доложили двум банкам и пятерым конкурентам…

Хуже всего было то, что Иру надо было найти не только потому, что Слябу было страшно представить без нее сегодняшнюю ночь и все остальные ночи. Вокруг комбината начиналось что-то непонятное. Извольский не соврал — соединенной мощи банка и АМК хватило бы, чтобы додавить долголаптевских бандитов. Но банку — точнее, его председателю Александру Арбатову, — совершенно очевидно было плевать на собственно восемнадцать миллионов долларов. Он хотел получить эти деньги именно с АМК. Любым способом. Хоть горячим катаньем, хоть холодным. И совершенно не исключался, к примеру, такой способ: банк увозит Ирину и ласково намекает, что не стоит Извольскому опротестовывать иск. Разумеется, как все, что касается прямой уголовщины, это делается не своими руками. А руками каких-нибудь измайловских, солнцевских или тех же долголаптевских. И понятно, что в таком случае Извольский покорно восемнадцать миллионов выкладывает, а люди начинают шептаться, что директор АМК совсем раскис и его только ленивый не имеет. А это плохо для деловой репутации, когда про тебя такое шепчут, потому что у других тоже возникает соблазн пожрать на халяву.

А между тем следовало полагать, что банк про Ирину знает. У Извольского не было сомнения, что за ним следили в принципе, и байка о том, как во время кризиса с кредитом и покупкой в частную собственность ядерной электростанции генеральный директор АМК отправился в Московский государственный университет слушать лекцию по истории, наверняка уже стала достоянием общественности.

Что бы там ни подумала эта девчонка, в полночь сбежавшая из собственной квартиры, а история для Извольского была совершенно исключительная и невероятная, и любое заинтересованное лицо могло