Примерно треть от потребной ему энергии завод получал со своей собственной, не очень дешевой ТЭЦ. Остальную продавала ему местная энергосистема.

(Дело в том, что автор нынешней энергетической системы страны, г-н Дьяков, создавая ее, поделил все электростанции по принципу вершков и корешков. «Себе, в РАО „ЕЭС России“, я возьму что покруче — магистральные сети и гигантские дешевые ГРЭС и ГЭС с себестоимостью энергии 7-28 руб. МВт/час, а местным АОэнерго оставлю то, что останется, — допотопные живопыр-ки по 500-600 руб. МВт/час и низковольтные линии передач» — рассудил отец российской постперестроечной энергетики. Единственное, что при, этом не было учтено — это то, что непосредственно снабжает заводы электроэнергией не далекое РАО, а местные АОэнерго. Поэтому они категорически не заинтересованы в том, чтобы продавать заводу дешевую «чужую» энергию по 7 руб. МВт/час, и столь же категорически заинтересованы в том, чтобы продавать заводу «свою» энергию хоть по 600 рублей… А завод, в свою очередь, категорически не согласен с тем, чтобы платить 600 рублей за то, что могло бы стоить 7 рублей… Поэтому он либо не платит за энергию, либо платит за нее собственной продукцией по ценам, завышенным в несколько раз. По принципу: «Ах вы мне электроэнергию по 5 центов? А вот я вам за нее ватные штаны по 300 долларов!» То есть, к примеру, чтобы расплатиться, завод берет коробок спичек, оценивает его в миллион рублей и отдает энергосистеме. Все бы хорошо, но вот беда: потом приходит налоговая инспекция и начинает требовать налогов… с миллиона рублей. «Но это же был только коробок спичек!» — возражает завод. «Нас это не колышет. По балансу это миллион рублей», — отвечает инспекция.)

Энергосистема продавала заводу энергию в четыре раза дороже, чем она стоила на самом деле, а Извольский платил за энергию векселями, которые на рынке стоили в четыре раза дешевле, чем по номиналу. В целом получалось баш на баш. Но Извольскому не нравились две вещи: во-первых, унизительное состояние зависимости от энергосистемы, которая время от времени порывалась брать с завода деньги. Во-вторых, оплачивая общий тариф, завод должен был платить и за ракетную часть, за которую не платило государство, и за проводок, перекинутый поверх забора части к коммерческой палатке, и за новую дачу главы «Сунжэнерго».

Кроме того, электроэнергия, которую продавала система, была в принципе дорогая, даже если не считать ракетной части и барышей посредников. Она была дорогая потому, что основными генерирующими мощностями в области были три старые допотопные электростанции, или, на сленге энергетиков, «живопырки». Себестоимость энергии на них была такая же, как если бы Извольский вздумал плавить металл не в домне, а в земляной печке, и вдобавок половину этого металла продавать налево. Короче — достройка АЭС сэкономила бы Извольскому две трети реальных платежей за электроэнергию.

Услышав о намерениях Извольского, энергетики взволновались. Если бы Извольский достроил АЭС, он бы перестал субсидировать «живопырки». Более того — Извольский, будучи человеком пробивным, наверняка бы распихал излишки дешевой энергии от АЭС по разным местным предприятиям — и где бы тогда была энергосистема? Энергетики живо посчитали, что достройка АЭС унесет у системы 70 млн дол, в год, но это было еще полбеды. Если учесть, что не меньше половины этой суммы попадало не на счета энергосистемы, а в карман ее попечителей, получалось, что Извольский лишал всех заинтересованных лиц тридцати пяти миллионов долларов в год!

Беда была в том, что местные энергетики ничего сделать не могли. АЭС принадлежала не им и даже не РАО «ЕЭС России». АЭС принадлежала акционерному обществу, контрольным пакетом которого управляло Министерство атомной промышленности в городе Москве на улице Большая Ордынка.

( Здесь и далее некоторые детали функционирования российской атомной энергетики изменены. Нижеописанные события — художественный вымысел, и никак не связаны с государственным концерном «Росэнергоатом».)

Вячеслав Извольский съездил в городок будущего Белое Поле. Увиденная там нищета поразила даже его.

После этого директор отправился на улицу Большая Ордынка, где неподалеку от Минатома располагалось РАО «Атомэнерго» — владелец всех прошлых и будущих атомных электростанций Великой, Уральской и Сибирской Руси.

Руководитель РАО, представительный седовласый мужчина с орлиным взором, выслушал планы сибирского директора и уточнил, за сколько тот хотел бы купить АЭС у «Атомэнерго». Извольский ответствовал, что хотел бы получить АЭС даром, по той же причине, по которой даром отдают бесхозный пустырь. «Но мы израсходовали на строительство АЭС два миллиарда девятьсот миллионов долларов», — указал собеседник Извольского. «Но в ближайшие пять лет вы не сможете вложить в нее ни копейки, а через пять лет это будет уже не АЭС, а развалины Колизея», — возразил Извольский.

Собеседник сурово посмотрел на Извольского и сказал, что, исходя из соображений национальной безопасности, он не может передать ядерную станцию в частные руки. Тогда Извольский любезно заметил, что ядерную электростанцию в частные руки вполне может передать и областная администрация. Дело в том, что за электростанцией еще с 1993 года водились долги, — ив бюджет, и самому заводу, на долги наросли ужасающие пени, и обанкротить из-за этих долгов стройку было раз плюнуть.

— Просто в этом случае мне придется улаживать вопрос о стоимости стройки с губернатором, а я бы мог уладить его с вами, — сказал Извольский.

— И на каких условиях вы хотели бы его уладить? — осведомился собеседник.

Извольский взял бывший при нем блокнотик и на блокнотике написал: $ 500.000.

Собеседнику директора сумма показалась обидной, и он дал это понять. Извольский еще дважды прибегал к помощи блокнотика, но даже за миллион долларов глава РАО отказался поступиться интересами, как он выразился, «ядерной безопасности страны».

Больше миллиона за развалины Колизея Извольскому платить было обидно, и миллионер Вячеслав Извольский произнес горячую речь о пяти тысячах жителей Белого Поля, приехавших жить в город будущего и обреченных промышлять сбором ягод в тайге. Собеседник на это заявил, что не допустит, чтобы пять тысяч бывших советских людей, носителей уникальных технологий и государственных тайн, оказались, как он выразился, «в рабстве у мошенника-капиталиста» и заодно почему-то справился, нет ли у Вячеслава Извольского еврейских корней и не является ли он гражданином государства Израиль?

Директор понял, что разговор зашел в тупик и удалился, забрав с собой блокнотик, на котором были начертаны во время разговора разные цифры, а также пластиковую ручку с надписью РАО «Атомэнерго», которую ему вручили в начале знакомства.

Любой другой человек на месте Извольского плюнул бы на всю историю, но Извольский обладал пробивной силой и напористостью танка. Кроме того, его поразили слова собеседника о том, что на строительство АЭС было израсходовано без малого три миллиарда долларов. «Да за эти деньги АЭС в Антарктиде можно построить», — рассудил Извольский. Он дал Черяге и Брелеру поручение «разъяснить вопрос».