Шон слушал молча.

— Японским художникам следует научиться работать смелее, использовать новые типы переплетений и краски — это подтолкнет их искусство к новому руслу, — продолжал Нода. — Наша выставка — очередная попытка побудить мастеров к свободе творчества.

Слегка выделенное интонацией слово «свобода» привлекло внимание Шона. Он принялся слушать Ноду так же сосредоточенно, как наставников, посвящающих его в азы учения дзен.

На этот раз сосредоточенность Шона была вызвана той же причиной: Ноде было что сказать, чему научить слушателей, не упоминая об этом впрямую.

— Но мои модернистские склонности не мешают мне ценить традиционные элементы ремесел, — тут же добавил Нода, — особенно когда традиции сочетаются с новыми веяниями времени.

— Не могли бы вы показать мне пример такого сочетания? — негромко спросил Шон.

Дэни искоса взглянула на него. Шон был сама сосредоточенность, впитывая каждое слово Ноды.

Как в Лхасе, подумала она. И как на Арубе. Интересно, как ему удалось почувствовать в Томе нечто ускользнувшее от нее?

Нода остановился перед большой, отдельно стоящей витриной. Внутри находилось блестящее голубое шелковое кимоно. На ткани переливался золотой и зеленый рисунок.

— Вот это, — объяснил Нода, — одно из самых знаменитых одеяний в современной истории японского текстильного искусства.

Дэни не понадобилось читать табличку.

— «Кимоно повелителя», — кивнула она. — Великолепный экземпляр.

— Оно создано мастерицей Норигэ Танакой, — сообщил Нода Шону. — В настоящее время она считается одним из лучших художников по ткани во всей Японии. Она и вправду несравненна. У нее есть чему поучиться.

И вновь слегка подчеркнутое слово «поучиться» насторожило Шона, помогая увидеть еще один уровень значения слов Ноды.

Дэни стала обходить витрину, Шон последовал за ней. Оба внимательно изучали уникальное кимоно, заключенное в стеклянных стенках.

— Обратите внимание вот на эти узоры, — сказал Нода. — Они абстрактны и в то же время соответствуют традициям.

— Древние священные журавли в переплетении синих океанских волн с белыми гребнями, — медленно выговорила Дэни. — А вот почти неуловимое ощущение движения — это что-то новое.

— Вот именно, — подхватил Нода. — А теперь посмотрите на спину.

На спине кимоно, растянутой грациозным веером, красовался черно-золотой карп, плывущий среди плавно колышущихся стеблей речных водорослей.

— Мотив традиционный, — отметила Дэни, — наверняка позаимствован с узоров кимоно эпохи Эдо.

— Но в отличие от традиционных узоров периода Эдо, — возразил Нода, — карп выглядит весьма современно. В нем чувствуется почти постмодернистское самосознание. В особенности оно заметно в его глазах и хитром, неуловимо насмешливом выражении.

Шон вгляделся в изображение крупной рыбины. И вправду его «бакенбарды» выглядели как клочковатая бородка японского патриарха.

— Карп выполнен превосходно, — осторожно произнесла Дэни, — но боюсь, я не совсем поняла, что ты имеешь в виду, Том.

— Для этого следует вспомнить, что, согласно традициям, олицетворяет карп, — объяснил Нода.

— Карп — символ терпения или стойкости, — вспомнил Шон.

Нода улыбнулся, не удивленный его познаниями.

— В таком случае, — отозвался он, — можно сравнить карпа с бизнесменом, медленно пробивающимся вперед наперекор приливной волне и ждущим, когда его терпение будет вознаграждено.

— Это явно традиционные черты японского бизнесмена, — заметила Дэни.

— Но этот карп кажется особенно самодовольным, — возразил Нода, — словно он уверен в своей способности преодолеть волну.

— Любопытно… — пробормотал Шон.

— По правде говоря, — продолжал Нода, — именно этот карп — тонко задуманная и великолепно выполненная иллюстрация к сущности бизнеса в нынешней Японии.

— И все это — одна спинка кимоно? — удивленно округлила глаза Дэни.

— Видите шелковистое нижнее кимоно? — спросил Нода. — Это непременная деталь костюмов классического театра «но». Один из наиболее распространенных персонажей «но» — молоденькая девушка, стремящаяся войти в храм.

— Помню, помню, — закивала Дэни, — но зрители знают, что она вовсе не девственница.

— Да, — подтвердил Нода, — им известно, что она колдунья, потому что они видят блеск серебристых треугольников на белом шелке ее нижнего кимоно и понимают, что так может блестеть только змеиная чешуя.

Дэни молча рассматривала кимоно, выжидая и надеясь, что Нода станет менее загадочным и более откровенным.

Шон перевел взгляд на пояснительную табличку в витрине. На ней по-японски и по-английски был указан автор кимоно и владелец, предоставивший его организаторам выставки.

Собственником этого шедевра оказался Юкио Кояма. Шон молча обратил внимание Дэни на эту табличку.

— У японцев бытуют странные представления о взаимодействии официального и теневого обществ, — заметил Нода. — Определенная деловая практика, существующая в Японии, поразила бы американцев как откровенное мошенничество.

— Как это? — удивилась Дэни.

— Например, существуют так называемые сокайя — финансовые гангстеры, которые прерывают собрания корпоративных акционеров и вымогают деньги у крупных компаний. Большинство японцев считают, что сокайя — члены якудзы, японских организованных родовых преступных группировок.

— В таком случае, — возразила Дэни, — этому бизнесмену-карпу следовало бы тревожиться, а не усмехаться.

— За исключением одного случая, если карп связан с сокайя, — вмешался Шон. Нода снова улыбнулся.

— По-моему, этот карп, так сказать, крестный отец всех карпов, — произнес он, указывая на рисунок на спине кимоно. — Он управляет действиями сокайя, обеспечивая, если угодно, связь между организованной преступностью и законопослушными японцами.

— Неудивительно, что Кодзимура начал коллекционировать шелк: должна же у них быть хоть какая-то тема для разговоров при посторонних.

— Искусство подобно самой жизни, — проговорил Нода, — оно изобилует тонкостями, тайнами и сюрпризами.

Нода огляделся, убеждаясь, что в зале, кроме них, больше никого нет, а потом вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт и вручил его Дэни.

— Надеюсь, в будущем нам удастся встречаться почаще, — сказал Нода и перевел взгляд на Шона:

— Мистер Кроу, вероятно, впоследствии мне придется обратиться к вам.

— Мой номер телефона есть у Дэни, — ответил Шон. — Звоните в любое время.

— Благодарю вас. Непременно позвоню.

Нода повернулся и вышел из зала не оглядываясь. Дэни воззрилась на конверт, оставленный Нодой. На нем не было никаких надписей, указывающих на отправителя или адресата.

— Можно, я сам? — спросил Шон, протягивая руку.

— Почему бы и нет? — насмешливо отозвалась Дэни. — Похоже, вы с Томом пришли к взаимопониманию.

Шон взял конверт и вскрыл его ногтем.

— Том понял, что ты спрашивала о шелке не для себя, — объяснил Шон. — И потому он вежливо