сантиметров, то дурит с лёгкостью отразит любые стабилисовые щепки. Даже более того, если заряд плазмы угодит туда, где нет никаких важных узлов стрелы, то он просто пробьёт её насквозь, а пилот даже ничего не почувствует и продолжит гонку, как ни в чём не бывало, но в том-то всё и дело, что мы гоняем в вакууме, а потому нам не нужны элегантные, обтекаемые гоночные болиды. Это реликтовое мышление. Серебряные стрелы, как мечи и все прочие космические корабли на векторной тяге, ведь только тем и хороши, что они могут менять направление движения в любую сторону практически мгновенно и летать такими сумасшедшими зигзагами, а вместо этого на них летают, как на допотопных самолётах. Старина, изготовь для меня особую гоночную машину, обдери её по максимуму и установи вместо маневровых настоящие ходовые турбины, чтобы они торчали в разные стороны, как иголки на ёжике, и тогда ты увидишь, как умеет гонять Бешенный Ник. Гор, чёрт с ней, с этой долбанной красотой, пусть моя «Мечта Тиу» станет в конечном итоге похожа на какую-то кукарачу, но зато она будет самым манёвренным гоночным болидом, который сможет с одинаковой скоростью лететь хоть боком, хоть кормой вперёд. Вот тогда за мной точно даже черти не угонятся.

Князь достал из кармана блокнот, нашел в нём чистую, не заполненную записями страницу и нарисовал на ней нечто, похожее на шестиногого паучка, четыре лапки которого были направлены вперёд, а две назад и принялся рассуждать вслух:

— Термоядерный реактор у нас расположен позади пилотской рубки, которая имеет площадь в шесть с половиной квадратных метров. Её мы можем заменить самой обычной аварийной капсулой, которые применяются на рейсовых флайерах. На стрелы обычно ставят две длинные турбины векторной тяги диаметром в сорок пять дигитусов, то есть дюймов, но они ничуть не лучше коротких, пятидесятидюймовых, а если короткие турбины ставить пакетами по четыре штуки в каждом, — Паучок на странице блокнота мигом оброс небольшими прямоугольниками и кружками — То мы, тем самым, примерно два с половиной раза увеличим приёмистость и при этом ничего не потеряем в скорости. Для достижения же той сверхманёвренности, Никки, о которой ты так мечтаешь, будет достаточно нацелить пакеты в шесть разных сторон и сделать их к тому же поворачиваемыми. Чёрт, это будет просто какой-то форменный уродец, а не серебряная стрела, хотя всё зависит от того, как на это посмотреть. Хорошо, Бешенный, проваливай прямо с Земли на «Оффенсио», обживайся там со своими сорвиголовами и жди от меня известий. Не думаю, что я обрадую таким заказом Селекта, но зато наши технари точно будут в восторге от такого твоего решения, Никки.

Оставив Горация возле фонтана, Николай телепортировался на римскую станцию галактического транс-телепорта, расположенную на площади перед собором Святого Петра. Римские градоначальники явили всем пример нестандартного мышления и не стали возводить здания станции, а просто врезали в мостовую под открытым небом двумя рядами двенадцать больших пассажирских линз транс-телепорта, установили рядом с ними всю необходимую аппаратуру и турникеты. Заплатив нужную сумму, а телепорт с Земли в шаровое звёздное скопление Плеяды, которое в Империи называли Магнус Апиум, стоил очень дорого, целых тридцать две тысячи кредитов, Николай шагнул на «Оффенсио».

На линкоре его встретили весьма неласково, а точнее не дав даже сойти с линзы, тут же отправили прямиком на Стилан, в Астраурбис. Как зять члена военного совета Республики Стилан, космос-генерала Черемизова, Николай имел право бесплатно перемещаться со Стилана в любую точку галактики и возвращаться обратно. Единственное, что он успел услышать от космос-майора Опинии Детериор, это её вопль: — «Двадцать минут, Ник!»

Сойдя с линзы транс-телепорта и выйдя в зал, Николай вздохнул, посмотрел на часы и, кивая на ходу своим поклонникам, направился из зала прибытия в зал отправления, благо там ему не нужно было доставать из кармана кредитную карточку. Простояв в очереди минут тридцать, он снова телепортировался на «Оффенсио» и чуть не ахнул от удивления. Экипаж линкора встречал его на Пятачке чуть ли не всем своим составом облачившись в парадные мундиры, но даже не это было главное, а то, что впереди стояло восемь рослых, широкоплечих молодых парней, одетых в парадные офицерские мундиры морских пехотинцев армии США, каждый с целым иконостасом боевых наград, а рядом с ними улыбающийся космос-адмирал эс-Аггер, и один только он был одет хотя и в новенький, с иголочки, но всё же сугубо гражданский космокомбинезон космического гонщика. Как только Николай с растерянной улыбкой на лице подошел к своим старым друзьям, Дядюшка Сальве скомандовал:

— Покрасовались перед Ником и за работу! А вас, господа морские котики, прошу следовать за мной.

Через несколько минут они сидели в кабинете командира линкора, но не в удобных кожаных креслах, стоящих справа от входа, а за тем столом, за которым Дядюшка Сальве проводил совещания со своим штабом. Над столом парила трёхметровой длины модель линкора «Оффенсио» в его модернизированном виде и Николай, глядя на его тупорылую, угловатую громадину с многочисленными выступами на корпусе, похожую по форме на утюг с обрубленным чуть наискосок носом, заулыбался ещё шире. Командир линкора понял эту улыбку по своему и проворчал:

— Командор Сильвер, как я полагаю, после того, что ты учудил у Скриптора, тебе и дальше захочется проводить эти дурацкие эксперименты с серебряными стрелами. Ну, а глядя на хитрые физиономии твоих дружков, не нужно быть гением дедукции, чтобы понять очевидный факт, они поддержат тебя в любых, даже самых сумасшедших начинаниях. Итак, парень, я хотел бы знать, во что это всё выльется и какие хлопоты мне причинит.

Николай скромно потупил взор, кашлянул в кулак и сказал:

— Мой адмирал, поверьте, на серебряных стрелах наши лучшие пилоты действительно могут на равных сражаться с любыми энергонами, но я хочу пойти ещё дальше. Сейчас об этом пока что ещё рано говорить, но уже очень скоро я смогу вам очень наглядно доказать, что гладиусы можно использовать совсем не так, как об этом думают в штабах на Стилане и Рианоне.

Из всех его друзей первым Николая поддержал полковник Соловьёв, который стал согласно легенде лейтенант-командором Стивеном Барнетом. Вежливо поклонившись, он сказал:

— Сэр, вместе с ребятами командора эс-Вадеса мы уже несколько десятков раз просмотрели запись того боя и считаем, что всё дело тут было вовсе не в эффекте неожиданности. Весь секрет успеха той операции заключался в исключительной манёвренности серебряных стрел и мощности их импульсных пушек. Хотя на мечах и стоят пушки почти впятеро большего калибра, это ровным счётом ничего не значит. Ну, подумайте сами, сэр, какая разница между тем, сожгут человека дотла или отшибут ему одну только голову? Как в одном, так и в другом случае он гарантированно покойник. Поэтому огонь серебряных стрел был ничуть не менее эффективным, чем огонь мечей. Вот только меч представляет из себя куда более крупную и заметную мишень.

— Майор, я понимаю к чему вы клоните. — Сердито нахмурившись сказал космос-адмирал — И меня радует только одно, серебряные стрелы всё же больше, чем боевые космокатеры и потому вам не затолкать их на борт вашего гладиуса, а в космокатер вы не сможете влезть при всём вашем желании. Ну, а я в свою очередь больше не потерплю на борту «Оффенсио» ни одной серебряной стрелы кроме «Мечты Тиу» и «Барракуды» нашего нового призового пилота Джека Лайтинга.

Космос-адмирал таким образом сразу же дал понять Николаю, что он не собирается менять что-либо на борту своего линкора кроме того, что должно быть заменено с его согласия. Правда, при этом он оставил настырному призовому пилоту крохотную щёлочку, через которую пусть и с трудом, но всё же можно было протащить в космос новую тактику космического боя. Гладиусы в отличие от старых мечей могли брать на борт шесть боевых космокатеров также новой модели, которые были больше прежних и потому мощнее. Он собрался было обрадовать Дядюшку Сальве своими откровениями, как у него на столе ожил пульт связи и когда космос-адмирал ткнул в него пальцем, бодрый голос адъютанта известил его:

— Господин адмирал, на связь с «Оффенсио» вышел князь Прогенитор и просит соединить его с командором Сильвером.

Космос-адмирал молча пробежал пальцами по кнопкам пульта связи и перед носом у Николая появилось погрудное голографическое изображение Горация. Князь широко улыбался, а глаза его весело блестели. Прицелившись в него указательным пальцем, он сказал:

— Никки, то ли ты просто везунчик, то ли действительно провидец. Когда я четверть часа назад ввалился в офис Селекта и огорошил его твоим новым заказом, то услышал от этого парня нечто такое, чего никогда не ожидал услышать. В общем Селект пришел в неописуемый восторг от твоей затеи. Он,