– Я знаю, что у тебя на уме. И я бы хотел того же. Жизнь Лии – это ад кромешный, и мне ее очень жалко.

– И мне. Неизвестно, чем все это кончится. Даже когда Руфус отмучается, она так и останется с этой пустотой в сердце.

– Она по-прежнему часами сидит у его кровати?

– Да. По-моему, в этом нет необходимости. Напряжение на ней очень сказывается. Она решила быть и суперженой, и суперматерью, и суперспециалистом. Все-таки надо знать меру, а она хочет во всем достичь высот.

– Поскольку она получила заказ от Монтгомери, у нее хоть с финансами станет полегче.

– Если только не выйдет наоборот.

– Что ты хочешь этим сказать?

Софи приуныла.

– Не знаю. Во всем этом есть что-то такое… Уж слишком все хорошо, чтобы быть правдой.

– Да, я слышал, как ты ей говорила то же самое.

– Что ж, мы скоро увидим, как все обернется. В жизни надо и самим не зевать, и другим не давать… – Она осеклась и с озорной усмешкой подтолкнула его локтем. – Да, кстати, как насчет того, чтобы не зевать?

У Луиса сверкнули глаза, он отодвинул поднос в сторону и потянулся к ней.

– Зевать я тебе не дам.

Софи засмеялась, и их губы сомкнулись.

Достаточно ли хорошо она одета?

Лия задавала себе этот вопрос уже в шестой раз, что само по себе было нелепо. Заказ она получила – с чего же ей теперь беспокоиться о том, как она выглядит? Конечно, хотелось бы лишний раз доказать, что ее выбрали не зря. Поэтому она была полна решимости выдерживать характер хладнокровной, сдержанной деловой женщины, прекрасно знающей, как следует вести себя в мире, где всем заправляют мужчины.

Этот заказ был столь редкостной удачей, что она не могла себе позволить ни малейшего промаха. Ей открывалась возможность не только поправить денежные дела семьи, но и восстановить свою репутацию и уверенность в себе.

Мысли Лии обратились к Руфусу – он лежит на больничной койке, он умирает… Внезапно ее захлестнуло смешанное чувство вины и безнадежности; оно было столь острым и сильным, что она покачнулась, как от удара, и оперлась о комод. Как могла она думать о таких суетных мелочах, о своем наряде?

Руфус… Это все ради Руфуса. Если дело выгорит, он сможет остаться в больнице еще на какой-то срок.

Лия постаралась отвлечься от грустных мыслей и потянулась за своими золотыми серьгами в виде колечек. Она решила надеть костюм с брюками-«бермудами» и колготки, хотя день обещал быть жарким и душным.

Еще один, последний взгляд в зеркало – и она была готова к выходу, чутье подсказывало ей, что в этом костюме аквамаринового цвета она выглядит совсем неплохо.

Коти ночевал у приятеля, так что ей не надо было отводить его в детский сад, и это было большой удачей. Она корила себя, что уделяет ему недостаточно времени. Подвижный, шумный ребенок, он то и дело забегал к ней в комнату и забрасывал ее бесконечными вопросами.

При мысли о сыне Лия улыбнулась, а потом взяла сумку и вышла из дома.

Взглянув на часы, она сообразила, что собралась в дорогу на сорок минут раньше, чем надо. Она чувствовала себя совершеннейшей идиоткой и надумала уже вернуться в дом, когда вдруг увидела Партриджа… или, точнее, почувствовала характерный для него запах.

Он без видимой цели бродил по тротуару; одежда его выглядела даже более изжеванной, чем сигара. Может быть, рубашку ему кто-то и выгладил, но в том месте, где она прикрывала выпирающий живот, выделялось жирное пятно. От одного его вида ее затошнило.

– О-о, смотрите-ка, что это за особа такая расфуфыренная?! Не иначе, как собралась наведаться к скупщику краденого!

Лия похолодела: этого человека душила злоба. Она не могла понять, откуда эта неприкрытая враждебность, направленная лично против нее? Он вызывал в ней страх, но ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы он это заметил.

– Я опаздываю, мистер Партридж, – солгала она. – Будьте любезны, разрешите мне пройти.

Он ухмыльнулся:

– Ах, как всегда, безупречная леди.

– Что вам нужно?

– Как что? По-моему, это очевидно.

– Только для вас, мистер Партридж.

Он подступил ближе.

– Драгоценности, милочка. Мне нужны драгоценности, принадлежащие той полоумной старой толстухе.